это — чёрная комната, с чёрным столом, на котором лежит библия и человеческий череп, потом в ней является целый скелет, потом — это скелет движущийся и т. д. В самой ложе, украшение её становятся всё ухищреннее, эффектнее, чертёж на полу мелом превращается в целый «ковёр», на котором рисуется множество символических изображений.

«Низкие кресла», за которыми становился в старину мастер при обряде принятия, впоследствии превращаются в «жертвенник», и перед ним совершалось даже нечто подобное церковным обрядам.

Простое хождение новопринимаемого кругом ложи превращается в целое так называемое «путешествие», которое чем дальше, тем более усложнялось, в старину новопринимаемый встречал в этом хождении только те «препятствия», какие находил в спинах братьев, на которых он натыкался с завязанными глазами, — впоследствии является целый ряд настоящих «испытаний», которыми пробовали храбрость кандидата.

В позднейшие времена, особенно во французских ложах, «путешествие» представляло для кандидата целый ряд мудрёных задач, которые приходилось ему разрешать, — он должен был переходить через воду, прыгать через пропасти, брать в руки раскалённое железо, на него лил дождь, сыпался град, над ним гремел гром и т. п. В заключение, для придания масонской практике всевозможной эффектности, чтобы окончательно ошеломить и напухать кандидата, были пущены в ход всякие театральные уловки, оптические обманы, электрические машины, гальванические приборы, провалы и т. п.

Обрядность франк-масонов. Старые английские ритуалы

В «Конституциях» Андерсона обрядовая беседа мастера с братьями ещё носит следы рабочей практики, так как в «Конституциях» ещё ясен простой характер договора, заключённого между рабочими. В первоначальных формах ритуала сохранилось ещё много простого и наивного, что превратилось потом в аффектацию и набор слов.

В старых обрядах масонства продолжается народный цеховой обычай, и тайна братской любви, помощи и верности придавала ему нравственно-поэтический смысл. Этот смысл терялся больше и больше в позднейшем искусственном масонстве, и прежний наивный обряд превратился, наконец, в произвольную фантастическую церемонию уловки, чтобы производить действие на новопосвящаемого. Понятно, что если обычаи и символические обряды простых рабочих не могли в новом «масонском» обществе не потерять своей непосредственности, то и масонская «тайна», естественно, должна была получить совсем иной смысл.

Новейшее масонство, выдумавшее высшие степени, эксплуатировало эту тайну в самых различных смыслах: или в виде заговоров в пользу изгнанных Стюартов, или с рыцарскими (т. е. феодальными, юнкерскими) занятиями, или с наклонностями клерикальными, т. е. иезуитско-обскурантными, или, наконец, в виде алхимии и нелепого колдовства. В этих случаях «тайну» знали только изобретатели новых степеней и ближайшие адепты, которым она доверялась, множество других членов ордена томились нетерпеливым стремлением узнать тайну, мучились в поисках её, иногда находили, наконец, какую-нибудь из пошлых подложных «тайн», часто не удовлетворялись ею и начинали искать снова и т. д. Такова была история множества масонов в прошлом столетии.

Старые английские ритуалы не знают этой фантастической тайны, здесь тайна является в форме простого секрета между членами цеха, связанными одной работой и одними нравственными правилами и обязанностями: братской любовью, помощью и верностью. Символы, тайны, инструменты их ремесла, средства уверяться во взаимном знании тайны — известные слова и приёмы, которые поэтому также составляют их тайну. Дальше этого не идёт старый английский ритуал, он не даёт никаких обещаний раскрыть таинства природы, научать секретам алхимии и магии, философского камня и жизненного эликсира, духовидения и т. п., одним словом, не впадает в ту пошлость, которая наполняет позднейшие ритуалы. Лекции читаются таким образом:

Мастер. Брат, нет ли чего-нибудь между вами и мною?

Ответ. Есть, достопочтенный.

Мастер. Что же такое брат?

Ответ. Тайна.

Мастер. Какая это тайна, брат?

Ответ. Масонство, каменщичество.

Мастер. Итак, вы, я полагаю, масон?

Ответ. Таким меня считают и принимают братья и товарищи.

Мастер. Скажите, прошу вас, каким человеком должен быть каменщик?

Ответ. Это должен быть человек, родившийся от свободной женщины.

Мастер. Где вы сначала готовились сделаться масоном?

Ответ. В моём сердце.

Мастер. Где вы готовились потом?

Ответ. В одной комнате подле ложи.

Мастер. Как вы были приготовлены здесь?

Ответ. Я не был ни раздет, ни одет, ни босой, ни обутый, с меня снят был всякий металл, я был с завязанными глазами, с верёвкой не шее, тогда меня повели к дверям ложи в неподвижно-подвижном положении, под руку с другом, в котором я узнал потом своего брата.

Мастер. Как вы могли знать, что тут была дверь, когда у вас были завязаны глаза?

Ответ. Потому что я нашёл сначала задержку, потом вход, или допуск.

Мастер. Как получили вы допуск?

Ответ. Тремя сильными ударами.

Мастер. Что вам сказано было изнутри?

Ответ. Кто там?

Мастер. И что вы отвечали, брат?

Ответ. «Человек», который желает иметь и просить участия в благах этой достопочтенной ложи, посвящённой святому Иоанну, как это сделали до меня многие братья и товарищи».

Мастер. Почему вы надеялись получить это участие?

Ответ. Потому что я родился свободным и имею добрую славу.

Мастер. Что сказали Вам на это?

Ответ. «Войдите».

Мастер. Как вы вошли и по чему?

Ответ. По острию меча, или копья, или другого военного оружия, которое было приставлено к моей обнажённой груди.

Мастер. Что сказали вам после этого?

Ответ. Меня спросили, не чувствую ли я чего?

Мастер. Что вы отвечали?

Ответ. Я чувствую нечто, но видеть не могу ничего.

Мастер. Вы рассказали мне, как вы были приняты, скажите теперь, кто принял вас?

Ответ. Младший надзиратель.

Мастер. Что он сделал с вами?

Ответ. Он передал меня мастеру, который приказал мне стать на колени и получить благо молитвы.

Следует молитва, обращённая к Великому и Всеобщему Архитектору (каменщику) мира и Строителю человека, о благословении для всех их предприятий, о том, чтобы новый друг стал их верным братом, чтобы им послана была милость и мир, чтобы, как он (т. е. друг) простирает руку на божественные слова писания, так бы простирал её и на служение брату, «если только это не будет вредно ему или его семейству», и, наконец, чтобы они могли сделаться участниками Его божественной природы… Молитва заключается прошением о ниспослании всеобщей братской любви, чтобы масонство под божьим благословением распространилось во всём мире и чтобы все соединились тогда как один человек.

Затем новый брат по вопросам мастера, продолжает рассказ о приёме. «Когда я получил эту молитву, меня спросили, на кого я возлагаю своё упование, я ответил: на Бога. Потом меня взяли за руку, и один брат сказал: встаньте и следуйте за вашим водителем и не бойтесь никакой опасности. Меня провели три раза кругом ложи.

Первое препятствие я встретил в спине младшего надзирателя