Хмыкнув (ему пришло в голову, что именно эта семейная реликвия виновата в его чувствах к Тракстон), он заколол ею галстук и, взглянув на себя последний раз в зеркало, вышел.

В библиотеке со списком неотложных дел его поджидал Далматл. Граф Грейли уселся за стол и уставился на бегущие по оконным стеклам потоки воды. Вчера Анна его обхитрила, и эта мысль не давала ему покоя. Он жаждал реванша.

Покусывая от нетерпения губы, Грейли вполуха слушал бормотание управляющего и размышлял, как бы обмануть бдительность целомудренной Анны. Она практически все время проводила в детской. Идти туда не было смысла, а поймать ее вне детской не было никакой возможности. Разве что пригласить сыграть в бильярд? Услужливое воображение тут же нарисовало ее — склонившуюся над столом в соблазнительной позе, с разметавшимися по зеленому сукну рыжими волосами — великолепное сочетание, — соблазнительно улыбающуюся, с двусмысленным выражением на лице; и его самого — с вполне определенными намерениями приближающегося к ней. Развиться его фантазиям мешал Далматл, и он подумал, что предложение сыграть партию не должно вызвать у нее подозрений — что может быть невиннее? Он придвинул лист бумаги и написал нервным подчерком:

«Мисс Тракстон!

Как это ни прискорбно, но дождь нарушил наши планы насчет прогулки. Не расстраивайтесь. В качестве альтернативы предлагаю бильярд. Жду вас в десять в бильярдной. Непременно приходите.

Искренне ваш, Грейли».

Перечитав написанное, граф довольно ухмыльнулся: «Должно сработать! « Он посыпал послание песком, сложил и позвонил в колокольчик.

— Отнесите мисс Тракстон, — он протянул записку лакею. Когда он удалился, граф осторожно покосился на Далматла. Управляющий нервно чертил что-то в своем блокноте, время от времени дергая щекой. Он не любил, когда дело откладывалось в долгий ящик.

— Идите, Далматл, — граф жестом отпустил его. — На сегодня хватит.

С обиженным видом управляющий направился к двери. Подождав, пока за ним не закроется дверь, Грейли вскочил и заметался по комнате. Ему не сиделось. Через два, максимум три часа Тракстон будет в его постели. Он уже видел, как гувернантка, прикрытая лишь собственными роскошными волосами, со сладострастным видом направляется к нему с явным намерением не выпустить живым из комнаты. Дальнейшее ему представлялось весьма смутно, но он был уверен, что продолжение будет ничуть не хуже начала. Как бы то ни было, в том, что завтра утром они проснутся вместе, он не сомневался. Подумав об этом, граф немедленно задался вопросом, что же надевает, ложась в постель, эта пуританка. Он почему-то был уверен, что она спит в длинных, обильно украшенных рюшами и оборками балахонах, совершенно скрывающих ее фигуру.

В дверь постучали.

— Войдите, — с раздражением отозвался Грейли, в мыслях уже даривший Анне умопомрачительную сорочку из прозрачного шелка с отделкой из тончайших кружев, вроде той, которую он однажды видел в одной из бесчисленных лавок Бристоля.

Бессловесный лакей подал ему на подносе ответ гувернантки. Она писала:

«Грейли!

Благодарю за столь любезное приглашение, но тем не менее я вынуждена его отклонить. У меня масса дел, а на вас с вашим бильярдом просто нет времени. Играйте сами.

Искренне ваша, Анна Тракстон».

Граф не верил собственным глазам. Этого не может быть. Тракстон, похоже, просто дразнит его. Она явно из тех женщин, что вымотают все нервы, прежде чем отдаться. Он ринулся к столу и схватился за перо.

«Мисс Тракстон!

Я плачу вам деньги, и мне решать, чем вы будете заниматься. Или вы сами придете в бильярдную, или я приведу вас туда силой.

Искренне ваш, Грейли».

Помедлив мгновение, он приписал: «P. S. Не забывайте — я спас вам жизнь» — и, быстро присыпав чернила песком, бросил записку слуге на поднос.

— Отнеси. Мигом! — Он снова принялся мерить шагами комнату, насвистывая популярный опереточный мотив.

Не прошло и трех минут, как в коридоре застучали каблучки Анны. Граф едва успел усесться в кресло. Она влетела, пунцовая от ярости. Хлопнув дверью так, что задрожали стекла, она с гневным выражением на лице шагнула к Грейли:

— Это шантаж, граф!

— Шантаж. — С деланной невозмутимостью он закинул ноги на стол, рассматривая ее выдающийся нос. — И что? Что из этого?

Она подскочила к столу и уперлась руками в столешницу.

— Я вам не какая-то посудомойка и помыкать собой не позволю!

Налюбовавшись ее носом, граф перевел взгляд на губы. В голове у него вертелась одна и та же мысль: постель, только постель!

— Я не приглашаю посудомоек играть в бильярд. Я их вообще никуда не приглашаю.

— А гувернанток, выходит, приглашаете!

Грейли вскочил и, склонившись над столом, в упор посмотрел на нее:

— В этом доме я решаю, кого приглашаю, а кого нет

— Высокомерный болван! — с ненавистью прошипела Анна.

— Совершенно верно, — согласился граф. — И полновластный хозяин Грейли-Хауса.

За окном громыхнуло, и дождь полил с удвоенной силой. Граф ткнул пальцем сторону окна:

— Это все из-за дождя. Если бы не он, да и вы тоже, с удовольствием поехал бы кататься. Так что я просто предлагаю сменить одно развлечение на другое.

Анна настолько опешила от его наглости, что не нашла слов, а Грейли, почувствовав ее колебание, решил действовать.

— Может, вы все-таки выкроите пару часов для бильярда после ленча? — Его мягкая улыбка была неотразима.

Она вздохнула:

— Подумайте, что скажут слуги.

— Они будут говорить то, что я прикажу!

— Нет, Грейли, — собрав все силы, ответила Анна. — И не просите.

— Ладно, — вдруг пошел на попятную граф. — Не хотите бильярд — не надо. Тогда предложите что-нибудь сами. Не могу же я позволить вам зачахнуть в детской. Меня сестра тогда со свету сживет.

— Я к вам не в гости приехала. Вчерашняя прогулка — это часть моей работы. И, в отличие от вас, она мне нравится.

— Представьте, мне тоже, — прошептал граф, надеясь, что она думает о том же, что и он. — Вы даже не можете представить, насколько.

Анна не могла отвести взгляда от его губ. Сурово изогнутые, они казались высеченными из камня, но она зна-ла, на что они способны. Сказать, что они восхитительные, страстные, даже умелые, значило ничего не сказать. Любой из этих эпитетов описывал их лишь весьма приблизительно.

Она невольно запрокинула голову, но когда мгновенно оценивший ее состояние Грейли мягко привлек ее к себе, вырвалась и отскочила в сторону.

— Нет, TVfijm! Мы не будем целоваться! — Ее сердце бешено колотилось. — Неужели вы не понимаете?!

— Почему же, понимаю. — Двигаясь мягко, как кошка, он обогнул стол и вплотную подошел к ней. — Все понимаю, очень хорошо понимаю…