Он не сомневался, что впереди предстоит еще не одна схватка с этими чудовищными пародиями на человека, и нужно было как следует изучить противника. Тело зомбита оказалось легким, не тяжелее ребенка, и он, не снижая темпа, продолжил бег, сжимая в руках свою страшную добычу.

За его спиной неожиданно возник скрежещущий вой, который, постепенно набирая силу, возносился над лесом и заставил шевелиться волосы у него на голове. В этом вое было все — ярость, злоба, неудовлетворенный голод и тоска, незнакомая человеку. Тоска по утраченной жизни...

Через какое-то время Глеб попал в глубокий мягкий снег, лишенный наста, и пришлось резко снизить скорость. Догнать его все равно не могли, но нужно было набрать запас расстояния, чтобы успеть провести вскрытие тела мертвого зомбита. Не тащить же его за собой всю дорогу — зрелище этого существа не для слабонервных женщин...

Но задуманное исследование провести все же необходимо — слишком много непонятного было в появлении зомбитов на Земле, слишком много вопросов и мало ответов, связанных с их анатомией...

Он нащупал у себя на поясе небольшую коробку спутникового передатчика, пользоваться которым пока не собирался — недостаточно у него информации, для того чтобы расходовать драгоценную батарею, рассчитанную на единственный короткий импульс узкого луча, направленного на ретранслятор, находящийся на большом расстоянии от орбиты Земля.

Но все равно ощущение от наличия этой небольшой коробочки придало ему уверенности, словно невидимая ниточка протянулась от него к далеким соотечественникам.

Через полчаса непрерывного бега рысцой он, наконец, позволил себе остановиться на вершине небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривалась окружающая местность, и, сбросив с плеча свою ношу, приступил к исследованию.

В теле зомбита почти не содержалось жидкости, вскрытие не вызвало приступа отвращения, которого Глеб опасался. Это было все равно, что резать плоть давно иссохшей мумии. Вибронож легко рассекал сухие ткани...

Гипертрофированный желудок занимал почти весь объем живота, два ряда острых конических зубов, с небольшими каналами и железами непонятного назначения. Мозга почти не было, нервная ткань полностью атрофировалась, лишь небольшой нервный узел, такой же, как на месте солнечного сплетения, указывал на то, что Глеб верно определил два самых уязвимых места на теле зомбита; оставалось непонятным, как эти существа размножались — половых органов не было вообще. Подтверждалась гипотеза Годвина, считавшего, что увеличение числа зомбитов происходило за счет пойманных ими людей... Видимо, железы в зубах содержали не простой яд...

В рукопашной схватке с ними придется соблюдать максимальную осторожность. И ни в коем случае не подпускать их на близкую дистанцию. Только сейчас Танаев понял, почему Годвин предпочел превратить нож в копье...

Одну из зубных желез Глеб осторожно поместил в плотный пакет, для дальнейшего изучения. Пока он занимался своей неприятной работой, на склоне соседнего холма появились его преследователи. Закончив анатомическое исследование, он освободился от своей ноши и теперь легко мог оставить преследователей далеко позади, только это мало что меняло. Эти страшные существа не знали усталости, и они не собирались останавливаться...

Вновь до Танаева долетела волна вибрирующего, раздирающего барабанные перепонки воя... Что это было? Бессмысленное выражение ярости или сигнал себе подобным? Если это так, если этот сатанинский призыв приведет к ним новые толпы зомбитов, их положение может стать отчаянным. Впрочем, и теперь оно не вызывало у Глеба особого восторга. Сам-то он легко оторвется от преследователей, но как быть с остальными, когда он догонит своих товарищей?

Затянутое облаками небо становилось все темнее, вечер был уже близко, скоро станет трудно разбирать дорогу, придется снизить скорость, но даже сейчас, не обремененный своими медленными спутниками, он с трудом увеличивал расстояние между собой и преследователями — мешал рыхлый снег, сильно замедлявший его движение. Как только он догонит Годвина и Лану, положение может стать критическим.

Рассвет все никак не начинался, и если бы не зарево далекого костра впереди, правее намеченного им маршрута, Глеб мог бы пробежать мимо стоянки, не заметив ее. Годвин, к счастью, в точности выполнил все его указания. В темноте, даже с обостренным зрением, трудно разбирать следы, да еще поднялся ветер, и снежная поземка давно сровняла их с нетронутой пеленой остального снежного пространства.

Когда Танаев бесшумно и неожиданно появился в круге освещенного пространства, Годвин, с заметным опозданием, схватился за свое копье, сделанное из второго виброножа. Глеб промолчал, заметив, как сильно измотаны его спутники, в особенности Лана, сидевшая, неподвижно прислонившись к дереву, и даже не переменившая позы при его появлении. Только в глубине глаз молодой женщины можно было заметить искорку радости, вспыхнувшую под пеленой усталости. Они полностью выложились в этом переходе, и если сейчас продолжить бегство, к утру никто из этих двоих уже не будет способен к сопротивлению.

— Ты видел их? — спросил Годвин, протягивая Глебу кружку горячего чая, налитую из снятого с костра котелка.

— Да, я их видел и убил двоих. Остались еще около двух десятков, и, боюсь, скоро все они будут здесь.

— Ветер крепчает. Часа через два он основательно заметет твои следы, такая погода задержит их.

— В этом ты прав. Их главный ориентир обоняние. Я произвел вскрытие одной особи. Глаза почти атрофировались, зато носовые каналы впечатляют. Нам сильно повезет, если они задержатся до утра. Но, так или иначе — наш единственный выход уничтожить их всех, прежде чем на их вопли сбежится стая со всей округи. Вам надо хоть немного выспаться перед предстоящей схваткой. Дежурить сегодня буду я один.

— Ты и так сделал слишком много. Ты тоже должен отдохнуть! — запротестовал Годвин. — Твое дежурство сегодня уже состоялось!

— Мой организм способен переносить большие нагрузки. Гораздо важнее, чтобы к началу схватки вы оба были в форме.

Лана первой, без возражений, забралась в палатку. Вскоре вслед за ней, подчинившись настойчивому требованию Глеба, Годвин тоже исчез в своем «индивидуальном» сугробе, и Танаев остался один у догорающего огня. Он не стал подкладывать новые ветки в костер. Холод не беспокоил его, а яркий свет костра мог выдать место их стоянки.

К тому же языки пламени отвлекали его, мешая сосредоточиться на прослушивании окружающей местности. Вот уже не меньше получаса он улавливал, на расстоянии многих километров, чье-то живое присутствие, и не мог определить, что собой представляет это новое странное существо.

Это был не зомбит, но и не человек, хотя его четкая, необычно окрашенная аура свидетельствовала о том, что это разумное существо. Первое такое существо, которое он смог почувствовать, с момента их неудачного приземления.

И оно явно двигалось в их сторону с большой скоростью. Хотя беспокоиться об этом пока еще не следовало, их разделяло не меньше двух дневных переходов. Глеб «видел» странное создание только благодаря очень сильному ментальному излучению его мозга, но прежде чем оно приблизится к ним на достаточное расстояние, неизбежная схватка с зомбитами сделает их встречу маловероятной. И все же этот неожиданный гость чрезвычайно интересовал Танаева, прежде всего тем, что он, явно не случайно, выбрал направление в их сторону, а любая помощь, любая поддержка извне, была бы им сейчас весьма кстати...