– Ну, без ключа мы как-нибудь обойдемся, – усмехнулся Коряга. – Обойдемся, Афоня?

– Непременно обойдемся! – ответил тот и склонился над сундуком, вооружившись своей железной закорючкой. – Это, значит, мы за Голубиной книгой пришли? Слышал я про нее, но никак не думал, что самому взглянуть на нее придется…

– Ты поменьше болтай, – прикрикнул на него Коряга, – ты дело свое делай!

Афоня что-то проворчал и приступил к работе.

– Ох, и хитрый же замок! – пропыхтел он через пару минут. – Но только я еще хитрей… вот, сейчас мы его… ну, милая, еще чуток!

В замке что-то хрустнуло, заскрипело, и Афоня с довольным видом поднял тяжелую крышку.

И в ту же секунду из сундука грохнуло, полыхнуло, и Афоня повалился на каменный пол подвала.

– Говорил я, что не доживет он до утра! – проговорил Коряга, осторожно приближаясь к сундуку.

Подойдя, он первым делом взглянул на Афоню, увидел дыру у него во лбу, повернулся к сундуку и произнес:

– Выходит, сундучок-то был с секретом… под крышкой его пистоль установлен, ежели кто без ключа сунется – тут ему и смерть. Ну, Афоня-то всю дорогу нарывался, так что сам виноват. И больше нам от него никакой пользы не будет, все замки он открыл. А и правда, с замками он хорошо управлялся! – Затем Коряга повернулся к сторожу и спросил: – Что, дед, больше-то здесь никаких секретов не имеется?

– Я насчет этого ничего не знаю, – старик истово перекрестился. – Я только сторожу эти палаты, а что до остального – это дьяк царев, он этим всем занимается…

– Ну, смотри у меня! – пригрозил Коряга. – Афоню мне не жалко, больно много болтал, но ежели еще кто помрет – я с тебя живого шкуру спущу!

– Вот те крест, не знаю ничего! – проныл сторож.

Коряга подозвал к себе Николу и приказал ему:

– Ну, теперь давай, вынимай книги по одной, а я смотреть буду – та или не та.

– А чего это я? – испуганно проблеял Никола.

– А того это! – передразнил его Коряга. – Ты что ж, думаешь за просто так долю свою получить? Татарин вон стрельца помог уложить, Афоня все замки открыл, а от тебя пока проку не было. Так что давай, Никола, работай.

Никола вздохнул и принялся одну за другой вынимать книги из сундука.

– Это не та, – говорил Коряга, издали глядя на книги, – и эта не та… клади их на пол!

– А ты что же – грамоте разумеешь? – с интересом спросил сторож, когда из сундука выложили несколько книг.

– Откуда бы это? – взглянул на него Коряга. – Мы люди простые, неученые.

– Как же ты нужную книгу узнаешь? Почем ты знаешь, что это не те?

– А я примету знаю, – ответил Коряга.

Никола вынул из сундука очередную книгу, поднял, чтобы показать ее Коряге, и вдруг закашлялся, выронил книгу из рук и схватился за грудь. Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, и он рухнул на пол рядом с Афоней.

– Отравленная книга! – проговорил Коряга. – Еще один секрет… интересно, последний ли?

Он подозрительно посмотрел на сторожа, но тот мелко закрестился и воскликнул испуганным голосом:

– Вот те крест, ничего про это не знаю! Это только тот дьяк знает, царем приставленный! Только библиотекарь!

Коряга скрипнул зубами и повернулся к татарину:

– Ну, давай теперь ты! Твоя очередь…

– Нет! – Татарин шагнул к двери. – Моя помирать не хочет!

– Ничего с тобой не случится! Ты парень фартовый, удачливый! – Коряга встал на пути татарина и достал нож. – Давай-давай, время дорого!

Татарин покосился на него, пробормотал что-то по-своему и подошел к сундуку.

– Не та… – говорил Коряга, – и эта не та… клади на пол… и эта тоже не та…

Вдруг он подскочил к татарину и выхватил у него из рук небольшую книгу в синем кожаном переплете. На обложке был вделан бледно-голубой камень с прожилками, похожий на человеческий глаз.

– Она! – радостно воскликнул Коряга. – Она, матушка! Голубиная книга! Нашли мы ее!

Татарин облегченно вздохнул и захлопнул крышку сундука.

– Ну все, – протянул он, повернувшись к Коряге, – коли нашли, что искали, пошли отсюда поскорее, моя здесь не нравится, дурное здесь место, шайтан живет…

– Шайтан не шайтан, – отозвался Коряга, – а уходить надо… а где же старик?

И правда, пока воры возились с сундуком, старик успел улизнуть.

– Ушел, старый пень! – разозлился Коряга. – Надо и нам утекать, а то как бы он стрельцов не кликнул! Мы тут ровно мыши в мышеловке, прибьют нас запросто…

Коряга взбежал по лестнице, огляделся. Старика нигде не было видно, но молодой белобрысый парень очухался и сидел на полу перед образами, растерянно пялясь на незнакомцев.

– Ты же говорил, что он только к утру очухается! – попенял Коряга татарину.

– Видно, очень здоровая! – отозвался тот. – Моя хорошо била, крепко!

– Вы кто ж такие будете? – удивленно спросил парень, пытаясь встать на ноги.

– Мы ребята-ежики, в голенищах ножики! – ответил Коряга. – А где старик?

– Библиотекарь, что ли?

– Чего? – насторожился Коряга. – Ты про кого это говоришь? Про того деда бородатого, что здесь с тобой обретался?

– Ну да, – кивнул парень, – про царева дьяка, господина библиотекаря… он тут при книгах неотлучно находится.

– Ох, хитрый старикан! Обманул нас! Говорил, что ничего не знает, что человек маленький…

Коряга мигнул татарину, тот снова ударил парня по голове, и тот отключился.

– Ну, теперь точно до утра будет лежать!

– До утра не до утра, а нам хватит, – одобрил Коряга. – Бежим, Ахметка, пока стрельцы не появились!

Воры выбрались из дома, огляделись по сторонам и нырнули в темноту.

Какое-то время Ахмет и Коряга бесшумно пробирались по ночному городу, пока не оказались в темных глухих переулках Стрелецкой слободы.

– Постой, татарин! – проговорил вдруг Коряга, схватив спутника за плечо. – Обожди, притомился я!

– Уходить надо! – отозвался татарин. – Царская дом воровали, боится моя!

– Боится, боится! – передразнил его Коряга, еще крепче сжимая плечо Ахмета. – Не того ты боишься, татарин! Тебе не стрельцов, не царевых людей бояться надо…

И вдруг вытащил из-за голенища нож, воткнул Ахмету в бок.

– Ты чего? – выдохнул тот, оторопело глядя на Степана. – За что, шайтан?

– А за то, мил-человек, что делиться не люблю! – Коряга выдернул нож и еще раз воткнул в плоть. Ахмет охнул, упал на колени, вцепился в одежду Коряги, прохрипел:

– Будь… проклят… – и завалился лицом в грязь.