Пока Селена массировала тело королевы и стирала с него пот, ее руки медленно приближались к шее. Там они задержались на мгновение и нащупали пульс в больших артериях, и вот, убедившись, что оба сосуда находятся под ее пальцами, она осторожно нажала.

Глаза царицы на секунду удивленно открылись, ее губы дрогнули в немом протесте. Но через мгновение царица уже не пыталась больше сопротивляться, ее тело обмякло, глаза закатились. Селена еще несколько секунд подержала над ней руки, пытаясь восстановить в памяти слова матери и молясь о том, чтобы все сделать правильно, потом убрала руки и выпрямилась. Она нанесла священные знаки Аллат и Исиды на тело царицы и бросилась прочь.

Селена перекинула через плечо ремень ящика с лекарствами и проскользнула к двери. Пока она стояла там, прижав ухо к холодному камню и вслушиваясь в звуки, доносившиеся снаружи, Вульф вдруг ожил. Он подскочил к двери, оттащил Селену от двери и сам приложил ухо к камню. Потом он распахнул дверь, посмотрел направо и налево и дал Селене знак следовать за ним.

Коридор был пуст, как она и надеялась. Она осторожно вышла и остановилась рядом с Вульфом, который стоял, весь напрягшись, готовый к прыжку. Минуту они всматривались в темноту и вслушивались в тишину, потом Вульф повернулся, взял у Селены ящик, перекинул его через плечо и дал ей знак идти вперед.

Селена подождала, пока Вульф закроет за собой тяжелую дверь. Долго ли, думала она, долго ли будут ждать жрицы, прежде чем забеспокоятся? Как скоро придет в себя Лаша и пошлет солдат по их следу?

Беглецы отдались на волю неизвестности. Они быстро и бесшумно двигались по темным коридорам, вслепую, потому что нигде не было ни лучика света. Только ужасная, всепоглощающая чернота царила вокруг, на это и рассчитывала Селена. Она с самого начала знала, что слишком опасно брать с собой факел из священной камеры. Его свет мог встревожить жриц и стражников. Темнота мешала им продвигаться, но она же и защищала их. Не было смысла помечать путь мелом или галькой, даже если бы это было возможно, потому что без света этих знаков она бы не увидела. И тогда она вспомнила о кусочке серы. В могильной тишине этих черных как ночь подземных коридоров, где ничего было не видно и не слышно, ей мог помочь только запах — запах горящей серы, запах тухлых яиц.

Если только, конечно, кусочек серы все еще продолжает гореть.

Они пробирались на ощупь вдоль каменных стен, будто балансируя по карнизу над пропастью. Прижимаясь к влажным и холодным каменным стенам, они продвигались вперед. Селена время от времени останавливалась и принюхивалась, надеясь учуять запах серы, и вдруг стена кончилась, им показалось, будто они вдруг провалились в ничто. Какое-то время они двигались в пустоте, пока наконец не нашли ответвляющийся коридор. Рука об руку они крались дальше.

Время будто превратилось в бесконечность, и Селену охватила паника. Она ведь уже была в этом коридоре! Они бегали по кругу! Сейчас они снова окажутся перед дверью свадебной комнаты. Вот сейчас они завернут за угол и наткнутся на жриц и неистовствующую Лашу…

Все чаще Селена останавливалась, чтобы напрячь все свои органы чувств. Вульф воспользовался моментом, чтобы перекинуть ящик с лекарствами с одного плеча на другое. Они ничего не говорили, они понимали друг друга без слов, по волнам страха и тревоги, пробираясь в темноте прижавшись друг к другу.

Оба они ощущали давление огромного храма. В одном из таких лабиринтов давным-давно некий грек по имени Тесей боролся с чудовищем с бычьей головой. Что за чудовище, спрашивала себя Селена, дрожа, притаилось здесь, в этой ужасной темноте?

Темнота была непроглядной, казалось, она никогда не кончится. Эти двое беглецов до времени очутились в подземном царстве. Но вдруг произошло нечто странное — они начали видеть.

Странный свет появился вдруг ниоткуда, картины сменяли друг друга и вновь растворялись. Селена видела маленький домик в бедном квартале Антиохии, корабли в гавани, Андреаса, как он стоял под лавровым деревом. Вульф видел родные леса, широкие заснеженные просторы, свою жену, зажигающую огонь. Сначала видения ужасали, потом они перестали обращать на них внимание, и вскоре грезы исчезли. Они снова вернулись в реальность мрачного коридора, сцепившихся горячих рук и общего страха.

На всех перекрестках пахло одинаково — пустое однообразие, которого ничто не прерывало, ни соль земли, ни сладость летнего неба, и главное, в воздухе не было ни малейшего намека на запах серы.

Мы умрем здесь, подумала Селена с каким-то удивительным спокойствием.

Тут вдруг Вульф дернул ее за руку и подал ей знак. Она повернулась и застыла от изумления.

Запах. Отвратительный запах тухлых яиц. Сера!

Селена попыталась определить, откуда идет запах. Сначала она пошла в одну сторону, но, заметив, что запах становится слабее, развернулась и пошла в обратном направлении. Там он усилился. Наконец, они вернулись в первый коридор, в котором витали пары серы. Они пошли по запаху в темноту; всякий раз попадая в какой-нибудь коридор, где воздух был чист, они разворачивались и снова начинали жадно искать, откуда доносятся удушливые запахи.

Чем сильнее становился запах, тем больше росло их возбуждение. Все дальше и дальше шли они по запаху, подгоняемые нетерпением. Селена дала понять Вульфу, что запах — их путь к свободе, и он шел за ней не отставая, он доверял ей, хотя и не знал, почему она — та, которая, очевидно, занимала при дворе такое высокое положение, — хотела бежать, равно как и не знал, что ждет их в конце пути.

То, что ожидало их за следующим поворотом, оказалось Казлахом.

Они остановились как вкопанные. Лейб-медик с факелом в одной руке и куском серы в другой преградил им путь. Его лицо ничего не выражало — ни злобы, ни удивления от неожиданной встречи с Селеной и Вульфом.

Вульф стоял позади Селены. Она чувствовала его дыхание на своем затылке. Он был высоким и сильным. Был ли он таким же ловким? Был ли он достаточно хитер, чтобы перехитрить Казлаха? А кто ждал за дверью? За дверью к свободе?..

В мерцающем свете факелов противники смерили друг друга взглядами. Похоже было, что Казлах не собирается ничего делать. Он не сказал ни слова, не сделал ни движения, только стоял с серой в руке и смотрел на Селену.

И тут она поняла. Он не хотел брать на себя инициативу. Даже если им придется стоять здесь целую вечность. Селена знала, чего хотел Казлах. Теперь остался только один вопрос: какую цену он готов заплатить?

Она чувствовала, как Вульф за ее спиной забеспокоился. Может, позволить ему попытаться сбить Казлаха с ног? Удастся ли это ему? Или он потерпит поражение, приговорив таким образом себя и ее к смерти?

Жестокие глаза Казлаха пристально смотрели на Селену. Она должна решиться. Коротко и без слов помолившись Исиде, она тихо сказала:

— Напиток Гекаты делается из ивовой коры. Ее заваривают горячей водой до тех пор, пока напиток не приобретет цвет крепкого чая, затем охлаждают настой. Десять капель в вино против ежемесячных недомоганий, двадцать — при опухании суставов и лихорадке. Одна капля прямо на больной зуб, это притупляет боль.