В "Тюремных записках" Зорге утверждал: "Взгляды, излагаемые мною своим немецким приятелям, в основном сводились к следующему: Бисмарк говорил, что для реализации фундаментальной немецкой политики противостояния британско-французскому блоку необходимо проводить политику мира по отношению к России, и решительно выступал против действий, хоть в малейшей степени таящих в себе опасность войны с Россией. Справедливость этой мысли Бисмарка наиболее красноречиво подтверждена Первой мировой войной (Бисмарк, действительно, несравненный дипломат, до сих пор почитаемый всеми немцами). Советский Союз, в отличие от царской России, ни по своему государственному устройству ни в силу исторического развития не является агрессивным государством (эту фразу оставим целиком на совести марксиста Зорге. — Б.С.). И даже если бы в ближайшем будущем у СССР возникла такая идея, у него нет для этого возможностей. СССР заинтересован только в собственной обороне. Однако было бы величайшей глупостью считать, что Советский Союз сразу же распадется и в политическом, и в военном отношении, если он подвергнется нападению со стороны Германии или Японии. Доказательством тому, что СССР не намерен вступать в войну против Германии, является выполнение им договоренности о поставках в Германию материалов, крайне необходимых для его собственной военной экономики, включая материалы, доставляемые с Дальнего Востока по Транссибирской железной дороге. Я, ничуть не беспокоясь, выражал свою точку зрения знакомым нацистам. Мои смелые выражения были общеизвестны, не было ни одного человека, который опроверг бы это мое мнение".

Японцам же Зорге, по его словам, внушал следующее:

"Для Японии совершенно нет причин опасаться нападения со стороны Советского Союза. Советские военные приготовления, даже в Сибири, носят чисто оборонный характер. Утверждение, что СССР является первым противником Японии, представляет собой иностранный пропагандистский вымысел, лишенный исторической основы. Великие державы получают выгоду от многолетней враждебности между Японией и СССР. Японская армия, ухватившись за высказывания иностранных пропагандистов, требует все возрастающих с каждым годом бюджетных ассигнований для противодействия этому ужасному монстру — СССР. Однако действительные цели Японии находятся не на севере, а в Китае и на юге. И хотя советские военные приготовления носят чисто оборонительный характер, их ни в коем случае нельзя недооценивать, как показал Халхингольский инцидент".

В "Тюремных записках" Зорге подчеркивал, что "возросла важность той роли, которую Советский Союз как государство и мировая сила играл в международных делах. С ростом его политического и экономического могущества и мировые державы не могли не считаться с существованием в мировой политической жизни этого социалистического государства. Это прояснилось, когда противостояние фашизму и национал-социализму стало краеугольным камнем внешней политики Советского Союза и Коминтерна и получило практическую реализацию в отношении Франции и Испании. По этой причине революционное рабочее движение охотно стало рассматривать Советский Союз опорой в своей борьбе за самозащиту и существование. Одновременно под влиянием объективной ситуации в мире лидерство Советского Союза становилось более влиятельным, чем международного рабочего движения, выдвигалось на передний план и все более важной становилась роль, которую играло руководство Советской коммунистической партии. Все большую и большую важность приобретал русский социализм как основа международного, военного и политического положения Советского Союза. Рабочие полагали, что успехи России в борьбе с силами фашизма и национал-социализма обязательно приведут к возрастанию угрозы антисоветского наступления этих сил. Нападут или нет фашисты и национал-социалисты на Советский Союз, будет зависеть от того, в какой мере удастся Советскому Союзу как социалистическому государству создать экономическую мощь. Создание этой экономической мощи стало для Советского Союза и революционного рабочего движения действительно неотложной и крупной проблемой. И как никогда прежде, именно содействие развитию Советского Союза становилось ответственной миссией, возложенной на международное рабочее движение. Исходя из практических задач, широкое признание получила точка зрения, что троцкизм предан забвению и превратился в оторванную от жизни теорию, пригодную лишь для забавы интеллектуалов, и что именно построение в Советском Союзе общества социалистической структуры впервые гарантирует безопасность международного рабочего движения. Одновременно с этим возникло понимание необходимости защищать Россию от всякого рода направленных против нее атак. Идея о возможности участия Красной Армии в пролетарских революциях в других странах является не более чем больным воображением людей, незнакомых с сущностью международного рабочего движения. Исходя же из сущности международного рабочего движения, высшая миссия Советской коммунистической партии состоит не в посылке Красной Армии за пределы своей страны, а в отражении уже просматриваемой империалистической агрессии, в скорейшем создании социалистической экономики, способной защитить Советский Союз, являющийся наиболее реальным капиталом рабочих всего мира".

"В японско-русских отношениях, — писал Зорге 16 сентября 1939 года во "Франкфуртер цайтунг", — начался, казалось, принципиальный поворот, аналогичный повороту, уже совершенному Германией и Советским Союзом. Казалось, что Японии стало также ясно, что ее главным противником в Восточной Азии является Англия, а не Советский Союз. Однако дело пока ограничилось по меньшей мере локальным перемирием… Тенденция признать главным врагом японской политики в Китае Англию и поставить себе задачу "успокоение" отношений с Советским Союзом проявляется теперь все яснее, в том числе и в армии. Однако этим кругам, начинающим понимать правильность взятого Германией нового внешнеполитического курса, пока еще приходится проявлять известную сдержанность по отношению к противникам их былой и нынешней внешнеполитической переориентации".

13 ноября 1940 года Зорге писал во "Франкфуртер альгемайне цайтунг": "Интерес к русскому "заклятому врагу" утрачен; на русских даже начинают взирать по-новому, как на возможных дружелюбных соседей. Но тем острее становится теперь столкновение с Англией и Соединенными Штатами, ибо они были властителями "великоазиатского пространства" и, пожалуй, продолжают ощущать себя в этой роли и сегодня. Именно эти две державы главным образом на протяжении десятилетий пытались ради сохранения своих тихоокеанских владений подтолкнуть Японию к экспансии на север континента. Сегодня вполне возможно, что Владивосток, который еще недавно называли "кинжалом, направленным на Японию", утратит свое острие. Сингапур же, напротив, уже сегодня являйся символом англо-американской враждебности по отношению к японской политике большого пространства на Тихом океане".

Возможно, "Рамзай" надеялся, что его статьи в одной из крупнейших германских газет окажут определенное влияние на внешнюю политику Рейха. Он не представлял, что печать к тому времени стала только средством пропаганды, и только в этом качестве ее воспринимали Гитлер и его министры.

В письмах и шифротелеграммах Зорге неоднократно просил указать ему твердый срок времени его пребывания в Японии, а именно: сможет ли он уехать сразу же как кончится война, или он должен рассчитывать ещё на несколько месяцев. Такая просьба, например, содержалась в письме от 22 июля 1940 года. После нескольких таких сообщений начальник Разведупра И.И. Проскуров приказал продумать, как можно будет компенсировать отзыв Зорге. Выяснилось, что компенсировать никак нельзя, поскольку "Рамзай" незаменим. Ему отправили телеграмму и письмо с извинениями за задержку с заменой и изложением причин, по которым ему необходимо ещё поработать в Токио. Зорге и его товарищам пообещали выдать единовременную денежную премию.