Пока Андрей Борисов пытался найти фото Лики, Римма включила электрический чайник:

— Сейчас будем пить чай… Ты уж извини, Федор, что не дали тебе поужинать…

— Какой тут ужин! — махнул рукой Федор.

— Вот, смотри… Я увеличил, но изображение размыто. — Борисов протянул Федору свой телефон с фотографией Лики. — Она?

Федор долго разглядывал.

— Да, это она. — Он вернул телефон. — Андрей, что теперь со мной будет? Меня арестуют?

— Утром ты покажешь нам место захоронения. Я позвоню Никите, дам ему отбой. Или?..

— Я бы хотел встретиться с ним, — сказал Федор. — Должен же я сам ему все объяснить. Ну, так что со мной теперь будет?

— Пока ничего, только не уезжай никуда из Калины, договорились?

— Да. Конечно… А теперь я могу уйти?

Маша вскинула на него удивленный взгляд. Она вдруг поняла, что он сейчас, у всех на глазах, уходит от нее навсегда.

— Федор? — тихо произнесла она. — Ты куда?

— Пойду к родителям, обрадую, — сказал он охрипшим от волнения голосом.

— Я могла бы пойти с тобой…

— Нет-нет, ты оставайся здесь. И постарайся не волноваться. Я, конечно, виноват перед тобой, — говорил он, глядя в сторону, мимо нее, — но кто знал, что все так случится… Я оказался трусом и ты вправе меня презирать. Вот так. Ладно, я пойду и… спасибо за доверие…

С этими словами он пожал руку Борисову. Рукопожатия не получилось, так как у Андрея как раз в этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю?

Все почему-то наблюдали именно за ним, словно ждали от него чего-то, что могло бы их всех как-то успокоить.

Между тем взгляд его остановился на Римме, но все понимали, что он мысленно где-то очень далеко.

— Хорошо, я все понял. Буду.

Он положил телефон на стол.

— Вы можете мне не поверить, но справедливость на свете есть… Мне только что позвонили и сказали, что Власов покончил с собой… Он мертв! Выпил яд у себя на даче, в Сосновке.

— Теперь мы точно правду не узнаем, — сказал Федор.

— Катя! Глазам своим не верю!

Зоя в соломенной шляпе и купальнике варила варенье в саду, когда услышала звук подъезжающей машины. Знакомая беленькая «Тойота», новенькая, купленная подругой буквально на прошлой неделе!

— Максимка, осторожнее, не подходи к плите, смотри, не опрокинь таз с вареньем! Катя, сейчас, открываю ворота!

Зоя распахнула ворота, машина въехала и пристроилась в тени большой ивы, разделяющей двор на видимую часть, просматриваемую с улицы, и невидимую, где под навесом, увитым виноградом, были расставлены мягкие кушетки, столик, кресла, а поодаль стояли газовая плита и мангал.

— Гостей принимаете? — Катя вышла из машины, и подруги обнялись. — А я к вам с городскими подарками!

— Да у нас все есть!

— Этого, думаю, нет! — Катя, в белой батистовой рубашке и голубых шортах, в розовой бейсболке открыла багажник и достала оттуда корзину с продуктами и вином. — Все это надо быстренько в холодильник…

— Компоту холодного хочешь?

— Да, хочу! Но больше всего хочется на речку, искупаться!

— Но вода еще не прогрелась, все-таки только июнь…

— Будем считать, что я — морж! Да, Максимка? — Катя подхватила подбежавшего к ней Максима, в перепачканной ягодой майке и белой панамке, и, подняв его на руки, закружилась с ним. — Какой тяжелый стал! Чем ты его кормишь, что он растет у тебя не по дням, а по часам?!

— Блинчиками! — развела руками Зоя. — Вот, держи!

Она протянула Кате запотевший стакан с клубничным компотом.

— Ну, что, какие планы?

— На речку! Умоляю! Всю неделю только об этом и мечтала!

— Хорошо, сейчас возьму одеяло и полотенца! А ты, Максим, возьми на стуле чистую майку, переоденься!

— На речку! Ура! — обрадовался Максимка.

— А где твой Стас? — спросила Катя, когда они втроем вышли из калитки и не спеша побрели по пыльной, прогретой дороге в сторону тропинки, ведущей вниз, к реке. Солнце, несмотря на утро, было жарким, припекало головы.

— В городе. Поехал на почту, ему там какая-то посылка пришла, он не хотел дожидаться, пока ее привезут сюда, в Абрамово, и поехал сам.

— Он так и работает на Москву?

— Да, он молодец, занял первое место на конкурсе рекламщиков, придумал какой-то хороший слоган, срежиссировал видеоролик… Ой, сдается мне, что мы скоро переедем в Москву. Ему там обещали квартиру, ведомственную, с правом выкупа… А он все подыскивает в Интернете какую-нибудь недорогую дачу поближе к Москве, все мечтает о Переделкино… Говорит, что может работать только за городом.

Узкая тропинка, пролегающая между густой порослью молодых кленов и разросшейся бузиной, была крутой, Зоя крепко держала Максимку за руку, чтобы он не зацепился ножками за кочки и камни.

— Поберегись! — послышалось сверху, Зоя обернулась и увидела свою соседку, Сашу. — Привет дачникам!

— Саша, здесь ноги можно переломать! Осторожнее!

— Главное — ноги повыше поднимать! — хохотнула Саша, загорелая, в веснушках молодая женщина в купальнике, с перекинутым через плечо полотенцем. — Меня так мама всегда учила! Между прочим, она в восторге от твоего одеяла, того, что я подарила ей на день рождения! Говорит, скажи своей мастерице, что у нее золотые руки!

— Спасибо…

— Новость слышала?

— Какую?

— Я думала, раз ты на пляж, то знаешь… Там сегодня с самого утра народу целая толпа, полицейские приехали, эксперты… Труп нашли. И знаешь, где?

— Где?

— Под обрывом, на площадке, на нее спуститься можно. Там парочки любят бывать, им сверху видно реку и пляж, а их не видно за кустами…

— Я знаю это место, и ребят там видела… И что?

— Там могилу нашли, девушки одной… Да, ничего-то ты не знаешь! Девушку у нас убили, давно… Пойдем со мной, я с участковым нашим, Рогожкиным Иваном Петровичем, на «ты», он нам все и расскажет!

— Труп… Кать, может, повернем обратно?

— Почему же повернем? Я так понимаю, труп наверху, а река-то внизу… Пойдем, не бойся, я же с тобой!

— Мам, купаться хочу!

— Ладно-ладно, идемте…

— Есть и еще одна новость, — донеслось до Зои снизу, длинноногая Саша уже спустилась к самому пляжу. — Власов умер! Бывший мэр! Вроде как самоубийство, не знаю точно… Его в Сосновке нашли, у него там еще один дом. Жена его, Оксана, здесь живет, у дома их полно машин, думаю, сюда его привезут… Сначала, конечно, экспертизу назначат, это как водится… Ну, ладно, Зоя, спускайся, не торопись… Я буду там, где все! Если боишься, я тебе потом все расскажу, что узнаю!