У скольких детей не будет такого шанса? За полтора с небольшим года в Елисейском дворце я побывала в стольких детских приютах, в стольких больницах, заполненных пациентами! Было от чего испытать ощущение бессилия. Так всегда происходит до тех пор, пока человек не поймет: к капле воды прибавляется другая… И мало-помалу получается нечто значимое. И порой не хватает всего одной капли.

Да, Оливье, а еще Соланн, которую я увидела в Европейской ассоциации против лейкодистрофии, спонсором которой является Зинедин Зидан. После истории со злополучным твитом у меня возникло чувство, будто я заразилась холерой и теперь никто не хочет ко мне приближаться. Первым, кто обратился ко мне, был президент этой ассоциации: он настойчиво попросил меня принять участие в одном мероприятии. Он объяснил мне, что лейкодистрофия — это генетическое заболевание, которое вызывает у ребенка тяжелую и необратимую дегенерацию нервной системы.

Я согласилась прийти в школу, провести диктант и рассказать об этом редком недуге, чтобы люди больше помогали ассоциации. В одном из старших классов коллежа в XIII округе Парижа я прочитала текст диктанта под прицелом десятков фото— и телекамер. Соланн тоже сидела там в своем кресле на колесах, в сопровождении родителей. Это была хорошенькая девочка, белокурая, веселая. Школьники-подростки, сидевшие в первых рядах, плакали. Я сдержалась: после встреч со многими родителями детей-инвалидов я усвоила, что не слез они от нас ждут, не жалость наша им нужна, а поддержка.

Соланн вскоре написала мне, что после встречи со мной ее жизнь изменилась. На несколько строчек диктанта у нее ушло два часа — так ограниченны ее двигательные функции, — зато она впервые оказалась в центре всеобщего внимания. Я сохранила ее письмо и написала ответ: позвала ее на Рождество в Елисейский дворец, хотя детей младше двенадцати обычно не приглашают.

В тот день мне захотелось сделать подарок Соланн и нескольким девочкам-сиротам, а не просто осчастливить их присутствием на празднике важной персоны. Хотелось оставить память об этом событии. Я знала, что Соланн модница, и предложила даме, возглавлявшей канцелярию президента, попросить у него разрешения на приобретение шести сумочек дизайнера Ванессы Бруно, которые обожают девочки-подростки из богатых кварталов.

— Но они же дорогие, возьми лучше подделки, — всполошилась она.

Получается, даже посещение ассоциации порой не прибавляет здравого смысла.

— Это невозможно. Мы с тобой в Елисейском дворце, а потому не можем дарить контрафактные изделия!

Пожалуй, по поводу цены она была права, хотя порой попытки вести себя правильно и урезать расходы приводят к нелепостям. Так, рассматривалась возможность показать в Елисейском дворце представление про Астерикса и Обеликса, потому что его взялись поставить бесплатно. Однако при одном условии: продюсер потребовал, чтобы президент сам встречал актеров, исполнявших роли Астерикса и Обеликса, у подъезда дворца, расстилая перед ними красный ковер, словно не он глава государства, а они… Я вовремя остановила Франсуа, боясь, что комичная сцена нанесет ущерб его имиджу. Но в конце концов это не более смешно, чем президент, скрывающий свое истинное лицо под маской.

Мы нашли решение. Девочки все же получили сумки от Ванессы Бруно, и не поддельные, а настоящие, потому что дизайнер, узнав, кому они предназначаются, великодушно нам их подарила. Договорившись с мамой Соланн, я сделала девочке сюрприз: за ней приехали прямо в колледж, чтобы отвезти на полдник в Елисейский дворец. Офицеры безопасности охотно согласились отнести ее на руках.

Два года мы общались. Когда я снова навестила ее десять дней назад, она была вне себя от радости: у нее скоро должна была появиться специально обученная собака, она ждала этого дня два года. Они с отцом поехали в Алансон, чтобы приручить ее нового друга, который будет помогать ей в повседневной жизни. Друг стоил пятнадцать тысяч евро, потому что дрессировка и обучение обходятся недешево. У девочки будет собака благодаря пожертвованиям, а это особенно ценно!

Став первой леди, с течением времени я поняла, что могу сыграть важную роль, призывая людей к великодушию и ответственности за судьбы инвалидов. Проблема эта непростая, и служба социального обеспечения не может решить ее на сто процентов.

Я вспомнила об электрическом кресле-каталке Тео, который лишился обеих рук и ног в возрасте шести лет, переболев редчайшей формой менингита. Или о кресле его кумира, Филиппа Круазона, у которого из-за поражения электротоком также нет ни рук, ни ног. Я видела этого человека по телевизору, слышала по радио. Его сила поразила меня: он вплавь пересек Ла-Манш. Николя Саркози, который тогда был президентом, наградил его орденом Почетного легиона. Теперь Круазон готовится соединить пять континентов, переплыв проливы между ними. Ему нужна известность, чтобы найти спонсоров и осуществить свою мечту.

Я досаждала Франсуа просьбами его принять. Он меня не слушал. Тогда я пригласила Филиппа Круазона навестить меня в Елисейском дворце, попутно уговорив Франсуа, чтобы он зашел к нам в конце визита.

Мы с Филиппом, его подругой и его агентом беседовали уже целый час, когда пришел Франсуа, приветливый и лучезарный, — он это умел.

Вечером, за ужином, я спросила у него:

— Как тебе Круазон?

— Не люблю инвалидов, торгующих своим увечьем.

Я потеряла дар речи. Что должно было произойти с чутким, умевшим сказать утешительное, ласковое слово человеком, которого я знала, чтобы он превратился в слиток металла, бесчувственный, режущий до крови, в циника, старающегося побольнее задеть собеседника? Он знал, какой крест пришлось нести моему отцу, но страдания Филиппа Круазона были куда сильнее. Я напомнила Франсуа размер пособия по инвалидности для взрослых: 790 евро в месяц. В прежние времена оно было еще меньше, а мы жили на эти гроши ввосьмером, пока моя мать не устроилась работать кассиром. Он промолчал. Мысленно уже пролистывал другую папку.

Я по-прежнему дружу с Филиппом Круазоном, человеком, умеющим делиться с другими своей силой. Он все время интересуется, как я живу, беспокоится обо мне. Мы вместе ездили в Виши, чтобы поддержать Тео, приступившего к тренировкам по плаванию. Как и его кумир, Тео решил стать чемпионом и готовиться к Паралимпийским играм. Мне нужно было познакомиться с этим двенадцатилетним пареньком, чтобы понять, что он обладает сверхчеловеческой силой и решимостью, превосходящей всякое воображение. Сегодня он уже трижды вице-чемпион Франции.

Да, в Елисейском дворце я пережила несколько прекрасных мгновений. Да, став первой леди, я познакомилась с потрясающими людьми. Но все это не имело никакого отношения к политике. Я публично поблагодарила персонал Елисейского дворца, когда меня оттуда выпроваживали. Поваров, флористов, врачей, дворецких и еще многих других: благодаря им мне удалось разрешить не одну сложную ситуацию. Особенно тепло я вспоминаю одного из дворецких, который всегда поднимал мне настроение. И конечно, всю мою бывшую команду: они стали мне близкими людьми, как и я им.