«…что же касается двери с электрическим приводом, — говорилось в письме от Джоджо, — то у меня имеется такое предложение. Вам поставят обычные ворота, очень красивые, senza elettricit? (без электрического привода) и не обязательно прямо сейчас. Когда вы приедете, скажем в сентябре, вы откроете ворота, а когда будете уезжать, допустим в октябре, закроете их. Поедете на пару дней в Рим — закроете, вернетесь — снова откроете.

Короче, вместо того, чтобы открывать и закрывать эти сраные ворота с электроприводом всякий раз, когда к вам кто-нибудь припрется, я предлагаю поставить обычные нормальные красивые ворота и держать их все время открытыми. Ворота с электроприводом вас нисколько не защитят. Во-первых, они постоянно ломаются (такое случается сплошь и рядом). Во-вторых, если ворам вздумается к вам забраться, они спокойно тут же рядом перелезут через низенький заборчик, и никакие ворота им помехой не станут.

Короче, пока не поздно, отказывайтесь от этой груды металлолома с проблесковыми маячками, и у вас не будет болеть голова о том, у кого пульт управления; не сдохли ли в нем батарейки; не будет ли короткого замыкания, случись гроза; какими проклятиями в последнем случае станет осыпать вас сосед, владеющий близлежащей оливковой рощей, и т. д., т. д., т. д. Вы хоть представляете, сколь люто, сколь бешено я ненавижу этот отвратительный, безобразный, здоровенный кусок стального говна с электроприводом?»

Мартин просто вздыхал — если вообще по электронной почте можно вздыхать, — советовал нам поступать так, как мы считаем нужным, и не поддаваться никаким «влияниям извне». Он соглашался, что итальянцы (так уж сложилось исторически) обожают строить ограды и заборы вокруг своих владений, и закрытые ворота, случись что, нас не спасут. В целом он был согласен с Джоджо. Единственная проблема заключалась в том, что он не хотел этого признавать.

Виттория повела нас на прогулку по участку, чтобы показать, в каком изобилии у нас под ногами и на дороге растут дикие травы, которые можно употреблять в пищу. Мы уже не раз замечали, как местные женщины (а иногда и мужчины) ходят по обочинам дорог, собирая в корзины, а порой и просто в карманы приправы к будущему ужину.

Cicoria — дикий цикорий — растет буквально повсюду. Виттория показала нам, как он выглядит, и мы его набрали немало. Кроме того, нарвали дикой душицы — из нее, по словам Виттории, можно заварить чудесный tisane, то бишь травяной чай, отлично помогающий от простуды и болей в горле.

Вернувшись на кухню, мы прополоскали цикорий в воде, чтобы смыть с него грязь и песок, после чего кинули листья в кипящую воду и стали ждать, когда они сделаются мягче. Это очень важно, другим способом избавиться от горьковатого привкуса нельзя. Потом Виттория показала, как слить воду и потушить цикорий в чесноке и оливковом масле. Она объяснила, что сейчас можно добавить белой фасоли — тогда у нас получится классический вариант cicoria e fagioli (цикория с фасолью). Также можно сварить суп straciatella на основе куриного бульона, добавив туда тушеные листья цикория, сыр пекорино и яичницу-болтунью из одного-двух яиц. В то время года основным продуктом являлись именно листья цикория. Чтобы их нарвать, надо было только выйти во двор и нагнуться.

Тем же вечером мы встретились со всеми завсегдатаями «Palazzaccio» и узнали последние сплетни. Стоило нам переступить порог, как Данила заключила нас в крепкие объятия. Мы с ней разговорились, так и не успев дойти до столика, где сидели наши друзья. Мы поймали себя на том, что последние несколько дней говорим только по-итальянски, и с Николой, и с Энцо, и с Ивано, с Витторией и Доменико. Более того, в разговоре с Данилой мы теперь чувствовали себя гораздо свободнее. Конечно, до такого уровня, чтобы обсуждать, скажем, литературу, нам было еще очень далеко, однако узелок напряжения, который я неизменно ощущал, когда беседа велась на итальянском, явно ослаб. Нам все больше нравилось общаться на этом языке. За то время, пока мы гуляли по нашим владениям с Витторией, спорили с Ивано об итальянской и американской политике, продирались через густой, сочный умбрийский диалект Доменико, осознав в итоге, сколь широкой душой обладает этот человек, мы начали понимать, что есть только один способ познать итальянцев — объясняться с ними на итальянском.

Мы решили еще более углубиться в изучение языка. В феврале мне должно было исполниться шестьдесят. Джил хотела устроить праздник — собрать в Умбрии всех близких друзей, с которыми нас свела судьба. Однако февраль не самый подходящий для этого месяц. Поэтому мы решили отложить празднование до лета, а день рождения отметить, записавшись на двухнедельный интенсивный языковой курс в Риме. Все утро будет посвящено изучению итальянского, а остальной день и вечер мы станем гулять по Риму. На выходные мы будем уезжать домой, в Кампелло, и проводить время с друзьями. Кроме того, мы никогда прежде не бывали в Умбрии зимой. Местные уверяли нас, что это самое лучшее время. Во-первых, здесь очень тихо и уютно, а во-вторых, зимние трюфели гораздо вкуснее летних. Я написал о своих планах нашему турагенту, наметил поездку на три февральские недели и записался на языковые курсы в Риме.

Мало-помалу мы стали выспрашивать у наших друзей-иностранцев, живших в Умбрии, о том, какие у Джоджо с Брюсом планы насчет Мексики. Надолго ли они уезжают? На пару зимних месяцев? А может, они вообще навсегда собираются перебраться на полуостров Юкатан, прихватив с собой всю компанию, которая постоянно их окружает? Нам было больно думать о том, что мы можем их так быстро потерять — ведь мы познакомились совсем недавно!

Приехала Софи, чтобы осмотреть три миндальных дерева за домом. Во время строительства их могли сильно повредить, и Софи желала удостовериться, что они его вообще переживут. Когда она убедилась в том, что как минимум два деревца из трех непременно выживут, мы стали расспрашивать ее, что ей известно о планах Брюса и Джоджо.

Некоторое время она молчала, отчего я подумал, что это тайна, которую она не хотела выдавать. Наконец она покачала головой:

— Я даже не знаю, что вам ответить. Они рассказывают очень мало, чтобы раньше времени никого не пугать. Вы сами знаете, куча народу считает Джоджо просто незаменимой. У нее есть тайное оружие — Брюс. Он может что угодно починить, приготовить, смастерить, построить. А как он умеет улаживать разные вопросы! Эта парочка вне конкуренции.

Это была святая истина, мы очень сильно от них зависели. Джоджо оплачивала наши счета и налоги, она была посредником между нами и итальянским торговым людом. Она имела очень четкое представление о механизме действий итальянской бюрократической машины и умела с ней работать. Джоджо и Брюс знакомили нас с итальянской культурой, они знали, где проводятся лучшие фестивали sagra, где продают лучшие продукты — короче говоря, им было известно, где сокрыты бесценные сокровища подобного рода. Брюс учил меня пользоваться печью, объяснял, как правильно жарить мясо.

— Но ведь вам для всего этого они уже не нужны? — спросил я Софи. Она уже тринадцать лет жила в Италии с мужем по имени Джеффри и сыном Илайесом. Итальянским она владела в совершенстве.