Доусон медленно кивнул.

– И один ты работаешь, потому что я верю… верила в тебя.

– Я действительно накосячил, босс, – серьезно признался сержант, глядя прямо на инспектора.

– Да, Кевин, это действительно так, – кивнула Ким и вздохнула.

Ким знала, что у Доусона есть еще что сказать, но она жестом остановила их беседу, когда они шли по парковке. Сейчас не время. Сейчас им предстоит столкнуться с последствиями его действий.

Сержант придержал дверь, чтобы дать дорогу выходившей из здания женщине. Стоун мельком взглянула на нее, а потом присмотрелась внимательнее. Плечи женщины были сгорблены, а светловолосая голова наклонена к земле.

– Я догоню, – сказала она Кевину, который тоже посмотрел на эту женщину и кивнул.

– Керри! – окликнула Ким посетительницу, идущую к припаркованной машине, пытаясь догнать ее.

Керри Хинтон повернулась, и инспектор увидела, что на ее абсолютно белом лице видны только покрасневшие глаза. Так же она выглядела и в ночь их беседы.

Керри был тридцать один год, и она была женой, матерью, учительницей и последней жертвой Мартина Копсона.

Женщина не улыбнулась, но кивнула в знак того, что узнала детектива.

– Как ваши дела? – спросила Ким, не сдержавшись. Вопрос был задан совершенно автоматически, тем более что ответ был ей известен.

В ответ Хинтон просто покачала головой, и Стоун все поняла.

– Опознание? – уточнила она.

– Да, – слабо выдохнула Керри.

И хотя Ким знала, что арестовали они именно того, кого было надо, опознание было необходимой частью неприятного процесса.

– Для вас, должно быть, было тяжело… – начала инспектор.

– Тяжело было терпеть его член во мне. Тяжело было не иметь возможности его остановить. Тяжело было оставаться в сознании, когда моя голова билась о землю.

Ким сглотнула. Все это уже было ей известно. Они с Керри провели три с половиной часа сразу же после медицинского обследования.

– Тяжело было не спать ночами, зная, что он разгуливает на свободе, – продолжала ее собеседница.

– Я знаю.

– Это вы его поймали, – нахмурилась Хинтон.

Стоун утвердительно кивнула.

– Спасибо вам. – Керри с силой сжала руку детектива. – Я знала, что это будете вы. Вам, наверное, пришлось…

– Мы смогли поймать его только благодаря тому, что пережили вы, Керри, – честно призналась Ким. – Это после нападения на вас мы получили образец его ДНК. Так что его поймали вы, а не я.

Инспектор не могла говорить о своих заслугах перед лицом того, что пришлось пережить этой женщине во время нападения и выстрадать после него, и перед лицом того, через что ей еще предстояло пройти в суде.

– Для вас это слабое утешение, но благодаря вам это больше не повторится, – добавила Стоун.

Хинтон открыла было рот, чтобы возразить, но инспектор покачала головой.

– Его поймали благодаря вашей смелости, Керри, – сказала Ким, пожимая женщине руку. – А теперь оставьте его нам. И верните себе вашу прошлую жизнь, насколько это возможно.

Пожав руку Ким в ответ, ее собеседница повернулась и направилась к машине, в которой ее ждал муж.

Стоун остановилась и проследила, как они скрылись из виду. Часть инспектора хотела, чтобы она могла сделать больше. Чтобы можно было полностью стереть воспоминания Керри о том, что ей пришлось пережить. Вернуть ее в нормальную жизнь. Заштопать ее душевные раны. Но это было невозможно, и с этим приходилось мириться.

Ким поднялась по ступенькам и молча пересекла комнату отдела.

Оказавшись в «кутузке», она ничуть не удивилась, увидев на своем телефоне беспрерывно мигающий красный сигнал вызова.

Какое-то время Стоун не обращала на него внимания. Все равно он никуда не денется.

Плотно прикрыв за собой дверь, детектив села. На пару секунд мигание прекратилось и тут же возобновилось снова.

Ким повернулась спиной к общей комнате. Беседа пойдет лучше, если во время нее она не будет видеть перед собой физиономию Доусона.

– Стоун, – произнесла она в трубку.

– Инспектор, это Марта. С вами будет говорить детектив-суперинтендант Болдуин.

Кто бы сомневался, подумала Ким, пробормотав что-то в ответ.

Она зажмурила глаза и приготовилась.

– Какого черта у вас там происходит в этой вашей дыре, Стоун? – прогрохотало у нее в ухе.

Детектив слегка отодвинула от себя трубку.

– Сэр, не могли бы вы поточнее…

– Не вздумайте играть со мной в эти ваши игры! Я вам не старший детектив-инспектор Вудворд.

Разумеется, нет, подумала Ким, открывая глаза.

– Полагаю, вы о той статье в «Дадли стар», сэр? – уточнила она.

– Если вы не натворили еще каких-нибудь гре… крупных ошибок в вашей дыре.

Почему Хейлсовен вдруг превратился в «вашу дыру», инспектор не понимала.

– О других мне ничего неизвестно, – ответила Стоун, едва сдержавшись, чтобы не добавить слово «пока».

– Вы прекрасно знаете, что обращения к населению должны соответствовать определенному протоколу.

– Да, сэр, – ответила Ким.

– Вы знаете, что предварительно необходимо связаться с пресс-бюро, чтобы определить, о чем можно и о чем нельзя писать.

– Да, сэр, – повторила инспектор.

– И вы также знаете…

– Да, сэр, я знаю, что это колоссальная ошибка, – закончила Ким за суперинтенданта.

То, что она полностью с ним соглашалась, постепенно сводило на нет гнев, от которого пульсировала телефонная линия. Трудно поддерживать такой уровень накала, когда никто не пытается возражать.

– Тогда кто за все это отвечает, Стоун?

– Моя команда, – ответила Ким, радуясь, что перед ней сейчас нет Доусона.

– А кто конкретно в вашей команде? – настаивал Болдуин.

– Моя команда, сэр, – повторила женщина.

– Мне нужно имя, Стоун.

– Тогда возьмите мое. Потому что это…

– Ваша команда. Это я уже понял. – Суперинтендант замолчал, а когда заговорил вновь, его голос был значительно спокойнее. – Тогда объясните мне, Стоун, как такое могло произойти.

– Всеобщее недопонимание, сэр, – предположила Ким.

– Не слишком ли часто это случается в вашем отделе, Стоун? – Болдуин был краток.

Инспектор ничего не ответила. Шторм закончился.

– С сегодняшнего дня я требую регулярных и ежедневных отчетов, – заявил ее собеседник. – В пять часов пополудни. Вы меня поняли?