Магический огонек, правда, пришлось потушить — на случай, если тварь ориентируется именно на магию. Но второе зрение давало вполне сносную картинку, поэтому слепым я не был.

Собственно, зал — это громко сказано. Скорее, большое, но теперь наполовину заваленное помещение, в котором от прежней роскоши уцелели только нижняя часть стен и фундамент. Вероятно, когда замок рушился, громадные каменные обломки буквально погребли его под собой, чудом не задев телепортационную арку. Но затем кто-то расчистил вокруг нее пространство, заботливо установил вдоль стен деревянные подпорки. В итоге получилась не слишком просторная комната, крышей которой служили накренившиеся, сложившиеся домиком каменные плиты. Такие же плиты с пола кто-то предусмотрительно убрал, а затем вырыл небольшой котлован, чтобы можно было ходить, не нагибаясь. Сама арка, размещавшаяся когда-то на нормальном уровне, теперь возвышалась над «полом» на половину человеческого роста. Нормальный телепорт, стандартный, как я и ожидал, только очень уж древний. Вниз от арки вел грубовато сколоченный деревянный помост, позволяющий не только спуститься, но и без помех подняться, а также затащить в арку громоздкие вещи.

Впрочем, сейчас бедность интерьера заботила меня меньше всего — у основания арки, напрочь перегораживая доступ к ней, возлежало… нечто. Здоровенная темная туша, покрытая густым черным мехом, которая, шумно сопя и тяжело отдуваясь, скорее всего, спала. Обожралась, как я и предполагал, а теперь переваривала добычу, время от времени сыто рыгая и лениво почесываясь.

Морду ее я не видел — тварь лежала ко мне боком. Но, судя по толщине лап и длине когтей, проблем она могла доставить много. Страшновато округлившееся брюхо, конечно, ее замедлит, но я предпочел бы вообще с ней не связываться.

Следов Зубищи тоже не было. И поводок почему-то молчал. Мне пришлось со вздохом признать свою красавицу погибшей и удовольствоваться тем, что ее убийцу я тоже похороню.

— Чужак, — вдруг донесся до меня надсадный шепот как раз в тот момент, когда я поднял руку, готовый швырнуть в сонную тварь заклятие мгновенного разложения. — Вошел в зал. Готовится атаковать. Ты слышишь меня, милая? Убей его, пока он не причинил вреда. Убей. Я не хочу лишаться надежды.

Наличие живого в таком месте меня не удивило — заклинанием поиска я сейчас не пользовался, поэтому мог и не заметить. Но вот формулировка задания меня озадачила. Причем так, что уже готовое сорваться заклинание буквально на миг задержалось на кончиках моих пальцев.

В тот же самый момент тварюга, будто и не храпела вовсе, молниеносно оказалась на ногах. Угрожающе встопорщив свалявшуюся на одном боку шерсть, стремительно обернулась, закрывая собой говорившего. Определив угрозу, тут же ощетинилась и глухо зарычала, отчего стены вокруг меня опасно завибрировали. А потом узрела меня во всей красе и… удивленно хрюкнула.

У меня что-то екнуло в груди.

Святые умертвия… Это ж надо было так раскормить себя, чтобы всего за пару дней набрать вес, как у племенного быка? Куда в нее только влезло?! Вон пузо почти на полу лежит, лапы того и гляди подломятся! А уж харю отъела такую, что взглянуть страшно! У нее же зубы во ртах не помещаются! Слюни до земли висят!

И где я теперь, спрашивается, буду держать это страшилище?!

— Зсяи-и-ин?! — басовито прогудела заметно подросшая Зубища, недоверчиво всматриваясь в остолбеневшего меня. А потом взвизгнула и, невзирая на обвисшее брюхо, неуклюжими прыжками понеслась навстречу. — Зсяи-и-ин! Нашла! Мое!

Я только сплюнул и опустил занесенную руку.

— Сволочь мохнатая! Ты куда поводок дела, негодница?!

А потом увидел несущийся во весь опор живой таран с радостно болтающимися раздвоенными языками и кучей слюней, разлетающихся в разные стороны, осознал, чем мне это грозит, и что было мочи заорал:

— Стоя-а-ать! Бояться! Не сметь меня ронять!

К несчастью, ошалевшая от радости тварюга не поняла, почему я шарахнулся и поспешил укрыться в коридоре. Хлипкие замковые стены оказались ей нипочем, поэтому досадное препятствие она преодолела так же, как и раньше, — врезавшись в него всем телом.

Стене это не особенно повредило — терять ей было уже нечего. Потолок тоже выдержал, хотя и заметно просел. Телепортационная арка не пострадала. Только содрогающийся от тяжелых прыжков помост с громким скрипом завалился набок да в каменном основании появилась длинная волнистая трещина. Тогда как я…

Мне, к сожалению, не так повезло, хотя понял я это гораздо позднее.

— Осторожнее, не повреди голову! Ему ж еще думать чем-то надо будет! — Чужой шепот был слабым, но назойливым и противным, как скрипучая телега. — И аккуратнее с ним, аккуратнее. Ну и что, что я сказал?! Откуда мне было знать, что это твой хозяин?!

«Убью, — буднично подумал я, придя в себя от того, что кто-то нежно гладил мой живот тяжелой лапой. Затылок гудел, перед глазами все плыло, во рту стоял привкус крови, а ребра ныли так, будто неразумная тварь плюхнулась на меня всем весом, да еще и поерзала сверху. — И болтуна — в первую очередь».

— Ну, что там? — обеспокоился тем временем обладатель мерзкого шепота. — Пришел в себя? Нет еще?! Ну вот, как некстати! Я же скоро опять стану овощем или даже хуже. Эй! А ты его, случаем, не раздавила?!

— Р-р-р! — неодобрительно проворчала Зубища, ласково носом ткнувшись мне в лицо.

— Ничего подобного! Мне, может, просто надо было с ним поговорить! И вообще, это ты виновата!

— Ры-ыр-ра! — предупреждающе заворчала Зубища.

— Сама такая!

— Ры-ры-ры-а!

— А ты!..

— Еще одно слово, и я похороню вас обоих, — мрачно пообещал я и, поморщившись от стрельнувшей в затылке боли, сел.

Зубища тут же захлопнула пасти, всем видом показав, как рада меня видеть. А вот неизвестного угроза не впечатлила: услышав мой голос, он на мгновение умолк, а потом негромко захихикал:

— Убьешь? Тогда можно меня первым?

Я непонимающе огляделся и, отпихнув слюнявую морду, приметил валяющуюся у стены груду рванья, которую совсем недавно загораживала собой воинственно настроенная Зубища и рядом с которой я благодаря ее помощи неожиданно оказался.

Лишь через несколько секунд до меня дошло, что рванье — это чудовищно худой, изможденный до последней стадии человек, закутанный в клочки замызганного халата. Обезображенное лицо с многочисленными шрамами и двумя провалами пустых глазниц. Испещренное такими же многочисленными ранами и покрытое гноящимися язвами тело. Лысый череп. Болезненно выпирающие скулы. Сморщенный рот с обломками зубов. Обрубленные уши. Неестественно выгнутые, явно не раз переломанные конечности.