вспоминать те забытые принципы, которыми руководствовался всю жизнь его родной отец, что у чекиста должны быть чистые руки, холодная голова и горячее сердце, и что человек человеку друг, товарищ и брат, а не волк. Вот только, если все именно так, то и доллары, напечатанные в будущем, пригодятся, разве что, в качестве закладок для книг. Но, делиться с женой всеми этими соображениями он пока не стал, а просто рухнул вместе с ней в койку.

* * *

Ровно в четыре часа на мостик поднялся старпом, чтобы сменить Колесникова на вахте. Но, командир эсминца все не шел отдыхать, хотя и был уже до предела вымотан, а голова у него раскалывалась от боли. Несмотря на это, он собирался остаться еще на какое-то время, чтобы взглянуть на ту землю, которая была обнаружена, но, пока не определена. Он тоже терялся в догадках, что за острова торчат из океана. Ведь, когда они вошли в циклон, ближайший берег находился почти в девяти сотнях миль, а они тогда болтались, можно сказать, посередине Тихого океана, разыскивая собственную эскадру, чтобы присоединиться к учениям, по легенде которых авианосная ударная группа условного противника будет двигаться со стороны Гавайских островов на запад.

Но, радиолокатор неумолимо показывал, что впереди остров, да не один. Уже обнаружили второй к северу и третий к югу. Те очертания, которые давал радар, пытались сличать и с самими Гавайями, и с берегами Японии, и даже с Курильскими островами, но, совпадений не находили. И потому командир и старпом дожидались рассвета с нетерпением. Они уже приблизились настолько, что земля впереди должна быть хорошо видна, да и дождик закончился, отчего видимость, конечно, улучшится.

Рассвет выдался на этот раз красивым. Сплошная облачная пелена, закрывавшая небо, разорвалась, и золотые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь прорехи в облаках, давали на востоке широкие полосы света, падающие на спокойную воду, отчего океан золотился до самого горизонта. И командир со старпомом, оба взяв большие бинокли, вгляделись прямо по курсу, где из воды торчал ближайший остров, заросший буйной растительностью. И в глаза сразу же бросились высокие пальмы.

— И куда же нас занесло, Саша? — спросил у старпома Колесников, не веря своим глазам.

— Похоже, что в тропики попали. Вон пальмы какие! Да и воздух необычно теплый, — ответил старпом.

— Ну, не может же такого быть, чтобы нас вместе с циклоном так далеко протащило! — воскликнул командир эсминца. И добавил:

— Теперь понятно, что эскадру свою мы найти не смогли!

— Сейчас надо бы точные координаты вычислить, — пробормотал старпом.

— Вот в полдень и определимся по солнцу. Секстан у нас на борту имеется, а компасы после магнитной бури уже угомонились, — сказал капитан второго ранга. И принял решение:

— Пока прикажу встать нам с «Богиней» на якоря, потом катер спустим и осмотримся хорошенько, фарватер разведаем. Вижу, там есть бухты. Вот только боязно заходить в них без лоции.

* * *

Пересчитав деньги, принадлежавшие Борису Дворжецкому и подписав протокол с понятыми, Яков Соловьев опечатал каюту и лично проверил наличие поста охраны в коридоре, после чего отправился проверять списки пассажиров и членов экипажа «Богини», сличая тот, что выдал им капитан яхты в виде распечатки, с тем, который составил мичман Федор Яровой, проверяя паспорта. Обнаружились интереснейшие вещи. Оказывается, в будущем не только вместо СССР существовала Российская Федерация, но обнаружились и отдельные государства, созданные из бывших союзных республик. На яхте имелись люди с паспортами Казахстана, Украины, Грузии, Латвии, Литвы и Эстонии, а также Белоруссии. «А они, похоже, не врут, что Советский Союз полностью развалился!» — констатировал Соловьев. И от этого очевидного для потомков факта ему сделалось как-то нехорошо, ведь он до последнего в глубине души все-таки надеялся, что это все специально подстроенное вранье, подлая провокация империалистов. «Эх, значит, что-то мы упустили в своем социалистическом строительстве, раз потомки так поступили!» — подумал особист. Но, для него оставалось загадкой, что же именно могло привести к подобному распаду страны?

Закончив разбираться с русскоговорящими людьми с разными паспортами, даже, помимо паспортов отделившихся союзных республик, с паспортами Израиля и США, Соловьев перешел к идентификации пиратов. Вот только они все уже перепутались. Медработники их всех раздели и побрили, отчего их даже различать между собой по внешности стало трудно. И положение с определением личностей усугублялось еще больше тем, что и привычных паспортов у них не имелось. Нашли только рукописный пергаментный список в каюте у капитана, где значилось восемьдесят членов команды парусника. Но, никакие приметы того или иного матроса или офицера указаны там не были. А на телах какие-либо бумаги отсутствовали. Да еще и одежду их медики приказали утилизировать, как зараженную вшами. И Соловьев решил отложить идентификацию англичан до того момента, когда они проснутся, чтобы записывать сведения о них с их слов, а потом подтверждать или опровергать эти сведения о личностях очными ставками с другими членами пиратской команды.

Соловьев прошелся между рядами светлых кожаных диванов импровизированного лазарета, думая о том, что, возможно, прямо тут, среди раненых, находится сам знаменитый пират Френсис Дрейк. А, возможно, что он остался среди тех англичан, которые не получили сколько-нибудь серьезных ранений и были переправлены на эсминец? Этого Соловьев пока не знал, потому что допросы английских моряков еще не проводились. Но, он надеялся, что капитан «Золотой лани» не погиб, потому что самому Соловьеву очень хотелось лично познакомиться со столь отважным мореплавателем, первым из английских моряков совершившим кругосветное путешествие.

Яков Соловьев, конечно, понимал, что Дрейк, несомненно, убийца и преступник. Но, человек явно неординарный и храбрый до безумия. Ведь сам Соловьев отлично понимал про себя, что никогда не рискнул бы отправиться в кругосветку на таком утлом деревянном суденышке, вроде «Золотой лани». А этот Дрейк не только рискнул, но еще и достиг всех целей своего кругосветного похода, добился невиданного успеха, победив по пути множество врагов, открыв новые земли, обогатившись сам и обогатив английскую казну. И было очень интересно заглянуть этому человеку в глаза и послушать, что он скажет применительно к сложившейся непростой ситуации, представляющей из себя самую настоящую путаницу со временем. Вот только как потом поступить с ним, да и вообще со всеми этими англичанами?

Соловьев пока еще не знал ответа на этот вопрос, понимая, что решение будет зависеть от того, какое, на самом деле, время окажется правильным: то, что на пиратском паруснике, то, которое на борту «Богини», или все-таки то, которое на советском эсминце? Если будет верно последнее, то тогда он порезвится! Статьи за государственную измену и за шпионаж точно многим впаяет! И пусть все эти господа эмигранты из будущего