этого весь месяц. Это из-за него или из-за того, что я перевез тебя сюда?

Прикусив губу, она хотела свалить все на то, что ей пришлось спать здесь с ним, но, по правде говоря, она начала выжимать руки, когда Амо пришел за ней.

— Ты сделал ему больно? — прошептала она.

— Драго сломал ему руку...

— Он сломал! — скорее воскликнула, чем спросила она, ее глаза метнулись к его глазам.

Он сжал ее руку.

— Да. Но его рука заживет. Все будет хорошо.

— Это было не очень мило с его стороны. — Хлоя немного расслабилась. Она полагала, что причинила ему гораздо больше боли, чем Драго. Она разбила ему сердце... снова.

Улыбка заиграла на губах Луки.

— Ты должна будешь сказать ему об этом, дорогая.

— Я подумаю об этом. — Драго все еще пугал ее время от времени.

Руки, накрывшие ее, теперь двигались легкими, успокаивающими движениями по ее ладоням.

— Спасибо, что отпустил его, —сказала она ему.

— Не за что. — Держа одну руку на ее руках, он поднял другую, чтобы убрать ее волосы за ухо, чтобы она не могла спрятать от него свое лицо.

— Знаешь, если он снова сделает что-нибудь подобное, его уже не спасти, — предупредил он ее, обещая, что в следующий раз она не сможет ему помочь.

Сглотнув, она едва смогла вымолвить:

— Я знаю.

Он очень явно показывал, как он ее опекает и защищает. Часть ее тайно ценила это - ей это было необходимо после всего, через что она прошла - никогда не беспокоиться о том, что к ней прикоснется кто-то, кроме него.

Амо был единственным, о ком она беспокоилась, не причинит ли Лука боль своей защитой.

Потянувшись в карман, Лука достал свой мобильный телефон и положила его на раскрытую ладонь.

Глядя на него, она не могла поверить в это.

— Ты отдаешь его мне? Почему?

— Потому что я хочу, чтобы ты знала, что я доверяю тебе так же сильно, как ты доверяешь мне, дорогая. — Наклонившись, он поцеловал ее шрам. — И я устал притворяться тобой каждый раз, когда Элль пишет смс.

Хлоя хихикнула, пытаясь представить, как он пишет Элль ее сообщение.

— Уверена, мне будет весело перечитывать сообщения, которые ты ей посылал.

— Ну, я просто использовал кучу эмодзи, на самом деле. — Он засмеялся вместе с ней, накручивая клочок ее волос на палец. — Обязательно используй черное сердечко. Я часто им пользуюсь.

— Почему черное сердце?

Он игриво дернул ее за прядь.

— Просто показалось, что тебе понравится.

Улыбаясь, она наконец-то начала полностью расслабляться.

Он отпустил ее волосы, позволив им упасть ей на грудь.

— Иди готовься ко сну, дорогая. Завтра ты сможешь распаковать свои вещи.

Напрягшись, она встала с кровати и подошла к своим сумкам, быстро доставая необходимые вещи. Она была благодарна, что ее самая толстая флисовая пижама была чистой. Они также закрывали все ее тело, за что она была благодарна больше всего.

Нервы у нее сдали, и она пошла в его ванную и начала готовиться ко сну. Ей нравилось принимать душ по утрам, поэтому она надеялась, что он не против, раз уж она спит в его постели.

Как только она была готова и закончила с ванной, она уставилась на дверь, нервы колотились по всему телу, она боялась спать рядом с бугименом.

Все будет хорошо. Он не причинит мне вреда. Она повторяла эти слова в голове, пытаясь набраться смелости и открыть дверь.

Когда она откладывала это достаточно долго и набралась унции мужества, она открыла дверь ванной.

Когда она вышла из ванной и вошла в темную комнату, ее охватило облегчение, и она несказанно обрадовалась, когда заметила, что Лука уже крепко спит на своей половине кровати. Потом она несколько мгновений смотрела на спящего мужчину, видя, что он одет в свою обычную черную футболку, а одеяло доходит только до бедер, так как он спит на спине, и думала о том, как красиво он выглядит даже во сне.

Лука был красивым. Она всегда думала, что именно это делает его таким смертоносным.

Тихо и осторожно она перешла на другую сторону кровати и медленно вползла внутрь. Она так боялась разбудить его, что осторожно натянула на себя одеяло. Затем она устроилась как можно дальше от Луки, прижавшись к краю кровати.

Находиться в его постели, когда он всего в метре от нее, было неловко и даже болезненно, поскольку она пыталась устроиться поудобнее в кровати, в которой раньше не спала. Однако, глубоко выдохнув, она наконец смогла расслабиться. И когда она плотнее закуталась в одеяла, запах комнаты успокаивал ее, она нашла утешение... успокоение для своей души...

***

Когда он убедился, что Хлоя заснула, он повернулся на бок, чтобы посмотреть на ее спину и увидеть ее длинные, черные, шелковистые волосы, разметавшиеся по подушке. Ему нравилось все в ее волосах: цвет, ощущение, запах. Ему нравилось, как они выглядят сейчас. И ему нравилось, как она выглядит в его постели.

Протянув руку, он начал собирать одинокий локон на конце ее волос, но хныканье заставило его остановиться. Затем она заскулила еще сильнее.

Кошмары приближались.

Когда раздались крики, Лука придвинулся ближе к ее дрожащему телу. Он мог только надеяться, что то, что он собирается сделать, заставит кошмары исчезнуть, не разбудив ее.

Он притянул ее к себе и обнял, крепко прижимая к себе, не в силах больше выносить ее боль. И чудесным образом крики превратились в хныканье, а дрожь ослабла, пока они оба не исчезли... вместе с кошмаром.

После смерти матери Лука оставил католическую веру, понимая, что Бог не может существовать, если Он может забрать такое чистое человеческое существо, как его мать, и позволить таким монстрам, как он, бродить по этой земле. Многие ночи он даже сомневался в собственном существовании, задаваясь вопросом, почему это не он, а не она.

Прижимая к себе Хлою, ему теперь было трудно думать о том, что Бога не может существовать. Хлоя никак не могла существовать, если Бог не существовал. Она была создана специально... Создана для него.

Вопрос о том, почему забрали его мать, а не его, наконец-то был решен.

Он был здесь, на этой земле, ради нее. Чтобы спасти ее.

 

Тридцать пять

 

Только к Луке прикасайся

 

Откинувшись в кресле, он чувствовал себя на грани безумия. Он привык