Готовятся поправки к УК РФ: тот, кто исповедовался через сакральный портал в совершенном уголовном преступлении в течение десяти дней с момента такового, получает исключительное право на Патриаршее прошение о помиловании. А кто скрыл — лишается такого права. Не обессудьте. Так РПЦ МП оказывается в авангарде борьбы с терроризмом — а как же еще?

Но рамки Российского государства тесны — как и всегда были — для личности Константинова масштаба. Успех Константинопольской страды (помните, Феодосий-хакеры-Украина и т. п.?) должен быть воспроизведен многократно — РПЦ МП явится всем глобальной силой. Патриарх отправляется с визитом в Рим, где происходит его братское свидание со Святейшим отцом Пием XIII — тем самым, из сериала «Молодой папа». Константин сделал то, что не далось блаженнейшему Никону, — одолел крутую апостолическую лестницу. И дошел до самой Библиотеки. Даже не задохнувшись от нагрузки.

Со всем жаром несравненного обаяния своего Святейший Константин проповедовал, как его Церковь служит несуществующему Богу, всегда поддерживая среди паствы запах Его вероятного присутствия. Но, несмотря на экстраобычное красноречие, вызвать подлинное доверие понтифика Патриарху пока не удается. Пий XIII отговаривается латентными благоглупостями: дескать, время от времени и сам сомневался, впадая в агностицизм, но большие и страшные чудеса окончательно убедили его. Он существует — грозный, всемогущий, всеприсутствующий, всеспасающий, единый в трех лицах Бог. Ну, не может же умный, образованный человек так думать на самом деле! Наверное, папа боится, что у Святейшего в часах диктофон?! Ладно. Пройдет еще одно свидание, или два, и лед начального недоверия растает, как эскимо на июльском солнце. Продержимся.

Патриарх предлагает понтифику провести международную конференцию по разделу сфер влияния между Ватиканом и РПЦ. Лучше всего — в Ялте: Ливадийский дворец, помнящий Сталина-Рузвельта-Черчилля, ждет под всеми парами. (Заманить папу в наш, российский Крым — о, это было бы нечто!) Но если не Ялта — тогда Потсдам, Сан-Суси. Территория нейтральная, протестантская. Пий XIII ошарашен напором гостя и в ответ бормочет что-то невразумительное. Чуть не идиота из себя строит. Да, он пока не готов.

Но, Боже (это так принято, не надо понимать буквально), какие красные туфли у папы! Блестящие всей оболочкой планеты Марс, неведомой и невидимой. Святейший помнит: почти такие красные ботинки были у бухгалтера Пинчука, самого завидного обитателя Большого Села. Они с пацанами поклялись их выкрасть. Из домика Пинчука, где была даже газовая колонка, какую не сыскать на весь поселок. Сделал это, ясный хрен, Володя. Выдавил по-тихому стекло в бухгалтерской ванной и попер штиблеты. Замшевые, старые, облезлые, но — красные как есть! Пацаны Володю зауважали, деваться было некуда. А может, сейчас попросить себе эти папские туфли? В обмен, например, на точную временную копию рублевской «Троицы» из римского патриаршего собрания? Успокойся, Володя, расслабься. Будут тебе другие красные ботинки.

ВВП — истинно русский человек. А у русского человека есть бессознательная страсть — тяга к теплому морю.

Ну и ладно. Немалую пользу Константину свидание все равно принесло.

Папа свел Патриарха с госсекретарем США Клинтом Хилларсоном, по случайности оказавшемся в эти же дни в Вечном городе. Они проговорили почти два часа и наладили наилучший контакт.

— Чем мы можем быть Вам полезны. Ваше Превосходительство?

— Да вот, видите ли. Ваше Святейшество, в России отсиживаются два злых врага США. Один — И., крупный наркобарон, гражданин Колумбии, Израиля и РФ, истовый православный христианин. Второй — Й., крупный торговец оружием, гражданин Анголы, Франции и РФ, тоже истовый православный христианин. Оба солидно жертвуют храмам

И епархиям. Мы пытались достать их через светские власти, но российские спецслужбы блокируют все наши усилия. Не могли бы Вы повлиять, чтобы их передали нам?

— Повлиять я если и могу, то не буду. Мне не нужна репутация американского шпиона. Я сделаю всё лучше и проще. В будущем месяце у меня — пастырская поездка на Кипр. Я вызову туда И. и Й. Через их духовных отцов. Они прилетят своими частными бортами, это ясно. И вот прямо в аэропорту Ларнаки, на летном поле, вы и сможете

Их схлопнуть. Только вот ровно на летном поле — они не должны добраться до моих встречающих людей. Формально я остаюсь совсем ни при чем. Точные параметры их прибытия я Вам, господин Хилларсон, заранее сообщу.

— Неплохой план, господин Святейший. Только не информируйте власти Кипра, а то непременно будет утечка.

— Конечно уж, не стану. Я заинтересован в успехе не меньше Вашего, милый секретарь.

— А чем мы могли бы быть Вам полезны? Украина?

— О нет, с Украиной все давно решено. Через моего друга патриарха Феодосия. Мне необходимо что-то другое.

И Константин изложил Клинту свой план «Православный Китай». Создание Китайской православной церкви Московского патриархата. Крещение и воцерковление 100 млн поднебесных человеков. Огромная политическая сила, которую всегда можно будет воткнуть в спину амбициозным вождям Пекина. И разве одним лишь им? Но нужны деньги. Много. Для запуска проекта — миллиард долларов, затем еще полтора-два. И эти деньги я могу взять только у Вас, Ваше Превосходительство. У Америки. Все прочие не дадут, да и не поймут вовсе, о чем сам план, он же проект.

— Да, — отвечал г-н Хилларсон, — это интересный сюжет. Деньги возможны. Не сразу, разными траншами, но…

Я переговорю с моим президентом при первой же возмож-мости. Вот номер моего личного секретного гаджета. Держим связь, только когда Вы не находитесь в России. Какой виски предпочитаете, Ваше Святейшество?

Константин шагнул в открытый воздух апрельского Рима. Сбежал вниз — о, не вверх, иначе было бы по-русски «взбежал»— по Испанской лестнице. Стремя охранниками, едва поспевавшими за ним. Хорошо все-таки быть молодым Патриархом. Не умученным недугами. Смотреть на этот Рим святейшими глазами, осязать его кончиками пальцев, благословляющих и благословенных! Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать? Чепуха. Есть один-един-ственный Рим, который Константин воздвиг в своем сердце. И откуда он. Святейший, вещает всем городам и мирам. Два-три миллиарда долларов на дороге не валяются. Даже на Старой Аппиевой дороге.

Он завернул в Старое Греческое кафе, на виа Кондот-ти. Когда-то, будучи простым архиепископом, Константин мечтал о премии виа Кондотти, какую получила Майя Плисецкая. Сейчас он сам может раздавать такие премии. Но вот — тот самый столик, под автографом Гоголя.

Разве моя паства — не собрание мертвых душ? Крестятся, иногда даже молятся, а Бога никакого не знают. Но я заложу эти души моей же стране, моей бессильно богатой Родине по самому высокому тарифу. И никто не оспорит эту выгоднейшую в истории сделку!