– Я провел небольшое расследование, герр Зергель. Я собрал список клиентов Марии Куценко.

Он подал несколько листков с Зергелю. Тот просмотрел списки.

– И что? Здесь сотня фамилий!

– Но обратите внимание на фамилии подчеркнутые красным.

Зергель посмотрел, но снова ничего не понял.

– И что?

Деркач пояснил:

– 20-го сентября пан Дмитревский посетил пани Куценко. А 21-го она отменяет прием для примерки платья жены начальника вспомогательной полиции. 29 сентября – снова Дмитревский посещает пани Куценко. 30 сентября пани не ведет приема, и на двери было объявление, что прием господ заказчиков переносится. 3 ноября уже в вечернее время Дмитревский приходит на квартиру Куценко. А 4 ноября она снова исчезает из своей квартиры.

Зергель задумался над словами Деркача. А ведь похоже на то, что пани Мария посещает партизан и передает им сведения, полученные от коммерсанта Дмитревского.

– Но и это еще не все, герр Зергель, – самое ценное Деркач приберег под конец доклада. – Пани Симона Чиж убирается в квартире Марии Куценко. Та дает ей заработать и тем она кормит четверых детей. И вот эта самая пани Чиж утверждает, что видала в квартире пани Марии футляр, изображенный на этом снимке.

Зергель узнал набор медицинских инструментов, который был продан Гнатюком.

– А вот это уже кое-что, Деркач!

– Если Дмитревский передал набор Куценко, то она могла переправить его к партизанам. Ведь Мария Куценко не спекулянт. Она модистка и не торгует медицинскими инструментами…

* * *

Ровно.

Ноябрь, 1943 год.

Управление службы СД.

Зергель.

Оберштурмфюрер Зергель прибыл к своему шефу утром 26 ноября 1943 года для доклада об успехах в поисках ниточки к партизанам.

Он не был слишком успешным в своем деле, и его продвижение по службе шло весьма медленно. Зергель не имел хорошего образования как Вильке и родился в рабочей окраине Берлина. Детство и юность его прошли в бедности и нужде. Некоторые из его приятелей еще в 20-е годы примкнули к национал-социалистам[63]. Поначалу он совершенно не принял идей Адольфа Гитлера и ему нравились лозунги коммуниста Тельмана[64]. Он проникся идеями пролетарского единства, ненавидел богачей и капиталистов, шагал по улицам к красным флагом. Зергель даже принимал участие в уличных драках и бился с людьми в коричневых рубашках[65].

Но в начале 30-х в Германии партия Гитлера стала чрезвычайно популярной. Коммунисты проиграли Гитлеру уличную войну. Зергель порвал с ними и даже сменил фамилию, дабы никто не связал его с теми, кого он поддерживал последние пять лет.

В 1931 году он стал национал-социалистом. Принимал участие в факельных шествиях по улицам Берлина. В 1932-ом году НСДАП[66] одержала убедительную победу на выборах. Гитлер стал рейхсканцлером и нацисты пришли к власти. На карьере Зергеля это тогда никак не сказалось. Хотя его приятели заняли определенные посты в низовой структуре нового административного аппарата. Зергель продолжал работать рабочим-клепальщиком на одном из заводов.

И вот наступил 1939 год. Пришла война. Зергель был мобилизован в вермахт, но старый приятель рекомендовал его в СС. И рабочий превратился в шуцмана в охране одного из концлагерей. И там ему удалось поймать удачу за хвост. Он смог предотвратить побег заключенных, и начальство его возвысило до шарфюрера СС[67]. 1941-й год он встретил уже офицером в звании штурмфюрера[68].

Но после 1941-го его продвижение замедлилось, и к 1943 году он продвинулся только на один чин – оберштурмфюрера[69] СС…

* * *

Зергель был доволен. Штурмбаннфюрер Вильке это сразу понял по его лицу.

– Герр штурмбаннфюрер!

– У вас хорошие новости, герр оберштурмфюрер?

– Да.

– Говорите!

– Комиссионный магазин Гнатюка. Мой агент Деркач сообщил, что у Гнатюка совсем недавно был куплен набор хирургического инструмента. Тот самый набор, герр Вильке!

– Кто покупатель? – спросил штурмбаннфюрер.

– Некий господин Дмитревский.

– Врач?

– Нет. Коммерсант.

– Коммерсант? Это легко проверить.

– Я приказал Деркачу его прощупать, – сказал Зергель.

– И что? Не тяните, Зергель!

– Как прикажете, герр штурмбаннфюрер. Как вы сказали, так я и сделал. Дмитревского никто не тронул. Только наблюдение.

– Куда он вас привел? – спросил Вильке.

– Мои люди провели его аккуратно. И он вывел нас на квартиру Марии Куценко. Ранее она в поле зрения гестапо никогда не попадала.

– Кто такая?

– Модистка. Шьёт на дому. Идеальное прикрытие для партизанского связного.

– Вы правы, Зергель. Однако этого недостаточно. Нужны улики. А они у вас есть?

– У меня есть нить, герр Вильке. И если вы разрешите, то я смогу заставить модистку говорить.

– Иными словами вы хотите её арестовать, Зергель?

– Да.

– И вы считаете, что это эффективно? Арестовать по подозрению?

– У нас есть методы, которые помогают развязать язык, герр штурмбаннфюрер.

– Я давно пытаюсь вам объяснить, Зергель, что метод грубой силы работает далеко не всегда. Под пыткой человек легко может себя оговорить. Иными словами дать вам то, что вы просите. Но разве это поможет найти красных разведчиков?

– Вы позволите говорить правду, герр штурмбаннфюрер?

– Всегда хотел этого, Зергель.

– Вас считают мягкотелым для этой работы.

– Нет, Зергель. Я совсем не мягкотелый. Я работаю на результат, а не для того чтобы обмануть начальство. Я ищу того, кто действительно виноват. И потому я всегда добиваюсь результата.

– Значит, не трогать Марию Куценко?

– Не трогать. Но самое главное, чтобы она не поняла, что попала в поле зрения СД. Делать все нужно осторожно.

– Я так и приказал моим людям, герр штурмбаннфюрер. И, похоже, что господин Дмитревский оставил набор, купленный в магазине Гнатюка, Марии Куценко.

– Как вы это узнали? Про медицинский набор.

– Герр Деркач выяснил, что набор был в её квартире.

– Подробности, Зергель.

– Деркач представил фото медицинского набора госпоже Симоне Чиж. Она убирается в квартире Куценко. И Чиж показала, что видела этот набор в квартире Куценко.

– И что? – спросил Вильке. – Дмитревский, по вашим словам, посещает Марию Куценко. Дмитревский купил набор и посетил Куценко. Что такого, что набор был в квартире Куценко?

– Но набор медицинских инструментов был в квартире Марии Куценко когда самого Дмитревского там не было. Я это выяснил. Симона Чиж убирается в квартире, когда гостей у пани Куценко нет. Можно, конечно, предположить, что Дмитревский попросту забыл набор у своей любовницы. Но я сопоставил числа, герр Вильке. Пани Чиж видела набор спустя два дня после посещения Дмитревского. И если предположить, что набор им забыт, то отчего он не вернулся за ним сам, или не прислал кого-то его забрать? Набор дорогой.

– А вот это уже важно, Зергель! Вы молодец! Я начинаю думать, что недооценил вас.