— Да, конечно! — теперь Масен говорил не так громко. — Я тоже уверен, что Хальберштейн согласится с вами, но лишь после того, как отойдет от наркоза и снова сможет хоть как-то разговаривать.

Штефан удивленно уставился на телефонную трубку в своей руке.

— Что?!

— Не делайте вид, будто вам ничего неизвестно!

— Но я… я действительно не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Штефан.

— Тогда я вам объясню, — выпалил Масен. — Тот парень, которого вы натравили на Хальберштейн, немножечко перестарался. Она сейчас лежит на операционном столе, и врачи пытаются спасти ее глаз. Но еще до того, как она потеряла сознание, она успела нам рассказать, что с ней произошло.

— Подождите! — взмолился Штефан.

Его охватило чувство парализующего ужаса, и на две или три секунды он утратил способность что-либо понимать.

— Пожалуйста, продолжайте, господин Масен, — наконец сказал Штефан. — Так что же произошло? И о каком парне вы говорите?

— Полиция уже едет к вам, — ответил Масен. Он по-прежнему часто дышал в трубку, но его голос уже не прерывался от гнева, как несколько секунд назад. — Если вы надеялись, что подобными варварскими методами сможете от нас чего-то добиться, то совершили роковую ошибку.

Мысли Штефана путались. В словах Масена начал прорисовываться определенный смысл, но Штефану просто не хотелось верить в нечто подобное. Это явно было или каким-то недоразумением, или не очень удачной шуткой.

Говоря медленно и тщательно подбирая слова, Штефан еще раз попытался успокоить Масена:

— Уверяю вас, я действительно не имею ни малейшего представления о том, о чем вы мне рассказали. Я в последний раз видел Хальберштейн более часа назад и с тех пор больше с ней не разговаривал.

— Конечно, нет. Для этой цели вы используете других людей, ведь так? — Масен зло рассмеялся. — Я вообще не знаю, зачем я сейчас разговариваю с вами. Вы не просто преступник, вы еще и болван. И я обещаю вам — вы получите по заслугам!

После этих слов Масен положил трубку.

Штефан еще несколько секунд в полной растерянности смотрел на телефонную трубку в своей руке и лишь затем положил ее. Его пальцы очень сильно дрожали (он даже не сразу смог попасть трубкой в ее гнездо на аппарате), а сердце бешено колотилось. То, что он сейчас услышал… Ну конечно же, это была какая-то дурацкая шутка. Однако человек на другом конце провода говорил уж слишком убедительно. Штефану в силу его профессии достаточно часто приходилось сталкиваться с людьми, пытавшимися его обмануть, а потому он уже научился различать по ходу разговора, кто лжет, а кто говорит правду.

Медленно отойдя от телефона, он вдруг бросился в кухню, оттуда — опять в жилую комнату, затем — в ванную. Он совершенно бесцельно метался по квартире лишь для того, чтобы не стоять на месте. У него в голове роились всякие догадки и предположения. Несомненно, произошло всего лишь недоразумение, роковое стечение обстоятельств! Кто-то напал на эту женщину и, по-видимому, так ее отделал, что она оказалась в больнице, и по какой-то причине, о которой Штефан мог только догадываться, в этот инцидент теперь впутывают и его. Но зачем?

Он вернулся в жилую комнату, посмотрел на часы и подошел к телефону. Роберт, должно быть, уже приземлился в Цюрихе и сейчас либо находится в гостинице, либо едет туда на такси. Штефан дрожащей рукой поднял телефонную трубку, нажал цифру, под которой был сохранен номер мобильного телефона его шурина, и стал с нетерпением ждать, когда тот ответит. Однако вместо этого через несколько секунд женский голос сообщил на немецком и английском языках, что абонент в данный момент недоступен. Роберт, похоже, выключил свой мобильник.

Тогда Штефан, нервно почесав подбородок, стал набирать номер телефона Ребекки в больнице, но, дойдя до последней цифры, остановился: он подумал, что, пожалуй, пока не стоило волновать Ребекку.

Раздался звонок в дверь. Штефан так сильно вздрогнул, испугавшись, что чуть не уронил телефон на пол, а затем резко повернулся и уставился на закрытую входную дверь. Через несколько секунд снова позвонили: гораздо быстрее, чем стал бы звонить обычный посетитель, и громче, чем в первый раз. Штефан сделал шаг в сторону двери, но тут же остановился как вкопанный. Хотя оснований для паники пока не было, ему почему-то стало очень страшно.

— Сейчас… сейчас открою! — наконец крикнул он.

Раздался телефонный звонок, но Штефан, проигнорировав его, быстро подошел к входной двери и распахнул ее, даже не взглянув перед этим в глазок. Обычно он поступал как раз наоборот: он уже давно взял себе за правило тщательно изучать через глазок каждого посетителя, стоящего с той стороны двери, — даже если он знал, кто должен прийти. Однако сейчас Штефан нарушил это правило, и, пожалуй, правильно сделал. Открыв дверь, он увидел, что один из стоявших за ней четверых человек уже поднял руку, чтобы, очевидно, начать громко стучать в дверь и еще более громко кричать: «Откройте, полиция!» Что это за люди, стало ясно с первого взгляда: хотя двое из них были в гражданской одежде, зеленая полицейская форма двух других бросалась в глаза.

Прежде чем Штефан стал разговаривать с позвонившим в дверь полицейским, он нервно посмотрел направо и налево по коридору. Хотя кроме этих четверых там никого не было, он почти физически ощутил любопытные и обеспокоенные взгляды соседей, наблюдавших за тем, что сейчас происходило в коридоре, через глазки в своих дверях.

— Господин Мевес? — уточнил полицейский, стоявший прямо перед Штефаном. — Штефан Мевес?

Штефан кивнул и сделал приглашающий жест рукой:

— Да. Входите.

Оба человека в штатском и один из тех, кто был в униформе, приняли приглашение и по одному вошли в квартиру. Однако еще один полицейский — к великому неудовольствию Штефана — даже и не шелохнулся, явно намереваясь остаться по ту сторону двери. Штефан прижался к стене, чтобы пропустить своих непрошеных гостей, и внимательно вгляделся в обоих людей в штатском. Старший из них был чуть выше Штефана. Он отличался крепким телосложением, к тому же бросалась в глаза его явно дорогая одежда. У него были седые волосы и аккуратно подстриженная бородка, в которой еще проглядывали кое-где темно-каштановые пряди. Если бы Штефан встретил этого человека на улице, вряд ли бы заподозрил, что это полицейский. Этот мужчина скользнул быстрым оценивающим взглядом по квартире, сразу, вероятно, поняв, что к чему.

Его напарник был намного моложе — примерно такого же возраста, что и Штефан, — и казался самым что ни на есть обыкновенным человеком. Рядом со своим седовласым коллегой он выглядел даже смешным, поскольку старался во всем копировать этого человека, являвшегося, наверное, его начальником. У него не было бородки, да и подстрижен он был совсем не так, но своей одеждой, жестами и манерой поведения он очень походил на своего старшего товарища. По крайней мере, пытался быть похожим.

Штефан подождал, пока эти трое без дополнительных приглашений пройдут мимо него в комнату, еще раз посмотрел на оставшегося в коридоре полицейского и, окончательно убедившись, что тот не собирается заходить в квартиру, закрыл входную дверь. В конце концов, не так уж и важно, что подумают про него соседи: у него были проблемы и посерьезнее.