– Я в этом не сомневаюсь, – вежливо ответил Бренан.

Он проводил гостя к лестнице на этаже, где и попрощался с ним, а дальше Финвар пошел в сопровождении Бригид и Альсы, которая в последний момент решила прогуляться по ночному Тахрину. К ним хотели присоединиться Шаннон с Шайной, чтобы, как и в предыдущий раз, отправиться вперед, отвлекая на себя внимание часовых, однако Бригид сказала, что в этом нет необходимости, поскольку ринанхарскую охрану мало интересуют люди, выходящие за пределы дворца.

– Вот и хорошо, – произнесла Шаннон, когда толстый лорд уже не мог ее слышать. – Мне совсем не нравится общество Финвара. Пусть он теперь на нашей стороне, это еще не означает, что я должна испытывать к нему симпатию.

– А тебя никто не заставляет, – заметила Шайна. – Ведь речь идет не об эмоциях, а о чисто деловых отношениях. Людям совсем не нужно любить друг друга, чтобы вести общие дела. Кстати, брат, – обратилась она к Бренану, – вы очень быстро управились. Не опрокинули даже по рюмочке за договор…

Он покачал головой:

– Финвар был не в том настроении. Для него это скорее был акт капитуляции.

– Зато для нас – несомненная победа. Теперь у тебя есть в Совете одиннадцать твердых голосов, а послезавтра, когда Лиам обручится с Шован вер Флойд, их станет тринадцать. Тогда останется склонить на нашу сторону одного-единственного лорда из тех, что сейчас поддерживают графа Ярвийского.

– Это при условии, – сказала Шаннон, – что Финвар не готовит какую-то пакость.

– Не готовит, – уверенно ответила Шайна. – Я знаю его хуже, чем ты, но и мне очевидно, что это не в его интересах. Подложив нам свинью, он и себе навредит. Бригид уверена в его лояльности, а я доверяю ее суждениям. Никуда Финвар не денется, и сам проголосует, и своих сторонников заставит – ведь они кормятся с его руки.

«Мне это совсем не нравится», – уже в который раз подумал Фейлан аб Мередид, пристально всматриваясь из Тындаяра на поверхность, где стоял дворец Кайр Гвалхал, резиденция лахлинских королей.

Подземный мир давал колдовскому зрению возможность проникать скозь любые материальные преграды и разглядывать внутренности зданий, обследуя в них каждое помещение. Правда, такое всевидение имело свои ограничения: из-за высокой концентрации Темной Энергии в Тындаяре картины земного мира делались нечеткими, с искривленной перспективой, в них терялось ощущение цвета и пропорций. Поэтому если бы Фейлан не знал, где именно находится башня Элдыгар, то, наверное, потратил бы немало времени на ее поиски среди многочисленных башен дворца. Даже сейчас он побаивался, что неправильно определил ориентиры и ему все-таки придется подождать до утра, а тогда выйти на поверхность за пределами Кайр Гвалхала, чтобы осмотреть здание нормальным, не искаженным зрением. Фейлану очень не хотелось этого делать, потому что там, наверху, была столица дурацкого Лахлина, населенная многими тысячами лахлинцев, вконец ошалевших от своей Святой Веры и преисполненных лютой ненависти ко всем колдунам, без разницы, черным или обычным. Среди них он выглядел бы белой вороной, поскольку не имел ни малейшего представления, как правильно себя вести, чтобы не привлекать внимания, и даже не умел говорить с тем мерзким лахлинским акцентом.

«И почему проклятый демон поручил это задание именно мне? Почему не кому-нибудь другому? Почему не одному из лахлинских черных? Неужели среди них не нашлось никого достойного получить доступ в Тындаяр?..»

Из подземного мира нельзя было почувствовать разницу между живыми и неживыми предметами, поэтому Фейлану приходилось ориентироваться лишь по их размытым очертаниям и наличию либо отсутствию движения. На верхнем этаже башни он заметил только два силуэта, время от времени передвигавшихся то в одну, то в другую сторону, но не отходивших от комнаты, которую, очевидно, охраняли. В самой комнате никто не двигался, но один предмет меблировки подозрительно напоминал кровать со спящим на ней человеком.

В конце концов Фейлан решил, что дальнейшие наблюдения ничего не дадут, и переместился в ту комнату. Одного взгляда на кровать хватило, чтобы убедиться: он не ошибся в своих догадках. Там действительно спал человек – невысокий темноволосый юноша лет шестнадцати или семнадцати. Его возраст был именно таким, как и требовалось, изысканное постельное белье и красивый наряд, небрежно разбросанный на сундуке у изножья кровати, указывали на знатность и богатство, а небольшие размеры комнаты, ее более чем скромная обстановка и расположение в отдаленной башне свидетельствовали о том, что юноша явно находился не на своем месте. А если принять во внимание охрану по ту сторону двери, то из всего вышеперечисленного следовало, что Фейлан не ошибся и попал именно туда, куда нужно. Если, разумеется, это не была какая-нибудь другая башня, где тоже содержали под стражей молодого и знатного узника. Но такое совпадение казалось слишком невероятным…

С минуту Фейлан неподвижно простоял посреди комнаты, глядя на юношу в постели, который, вне всяких сомнений, был Лаврайном аб Броганом, первым принцем Лахлина. Две недели назад король Имар приказал посадить его в тюрьму, а прошлой ночью Фейлану явился демон и поручил освободить принца из-под ареста. Никаких дополнительных подробностей он не сообщил, поэтому Фейлан был вынужден выяснять все самостоятельно, и предыдущий вечер он провел в порту Динас Ирвана, расспрашивая прибывших из Хангована моряков.

К счастью, в кередигонскую столицу уже дошли слухи о тех событиях. Как оказалось, конфликт короля с поборниками, начавшийся с освобождения кузин ведьмака, наконец перерос в открытое противостояние, и одной из его первых жертв стал принц Лаврайн, публично осудивший действия своего двоюродного брата. С несвойственным для сплетен единогласием все моряки указывали на башню Элдыгар как место заключения принца и рассказывали страшные истории о судьбе ее предыдущих сиятельных узников. Больше всего времени Фейлан потратил на то, чтобы выяснить ее точное расположение, стремясь обойтись без разведывательной вылазки в центр Хангована, и все-таки достиг своего. Самую сложную часть задания он уже выполнил, найдя Лаврайна, а дальше все будет просто – если, конечно, не принимать во внимание то обстоятельство, что Фейлан не хотел этого делать.

«Не понимаю зачем, – думал он. – Зачем спасать Лаврайна, поддерживающего поборников? Другое дело, если бы мне приказали помочь королю, уничтожив всю верхушку Конгрегации, а так…»

Однако у Фейлана не было выбора. Приказы из Ан Нувина не обсуждают, их слепо и беспрекословно выполняют. Он наложил на Лаврайна заклятие, усилившее сон юноши, затем повернулся к двери и ударил сквозь нее чарами остановки сердца. Оба часовых по ту сторону с тяжелым грохотом рухнули наземь. На нижних этажах этого не могли услышать, поскольку Фейлан предусмотрительно объединил смертельные чары с глушительными. Потом, подступив к двери, снова использовал магию, чтобы убрать внешний засов, и наклонился над телами двух мертвых гвардейцев. Теперь следовало обставить все так, словно их убили обычным образом.

Одного из часовых Фейлан перенес в комнату и поискал взглядом какой-нибудь тяжелый предмет. В конце концов он просто оторвал от простыни полоску ткани, обернул ее вокруг шеи мертвеца и стянул что есть силы.