Потрясший замок гул был едва слышен из-за шума толпы и рева музыки. Я на заплетающихся ногах вышел во двор, поддерживая готовую упасть Машу. Ее белоснежное платье был разорвано, на нем виднелись черные следы сажи. Волосы растрепались и уже ничем не напоминали пышную прическу невесты. Гвидо шел впереди, раздвигая толпу и стараясь выбрать такой путь, чтобы нас не увидел Скив. Мы решили его не тревожить, и я не сомневался, что мы способны справиться с этим кризисом самостоятельно.

Дон Брюс и пара его приближенных потягивали вино, сидя за столом неподалеку от арфиста. Крестный отец Синдиката поставил бокал на стол, поцеловал кончики своих пальцев и, дунув на них, послал воздушный привет музыканту.

– Прекрасно! Этот парень играет просто великолепно. – Затем он увидел нас: – Ааз! Маша! Что случилось?!

– Дом… – пролепетала Маша. Разыгрывая роль, она повисла на моей руке, а своей отнюдь не тонкой ручищей обняла Крестного отца за шею. – Мой муж… У меня нет сил говорить…

– Что случилось? – грозно повторил Дон.

– А мы ведь только что поженились… – рыдала в носовой платок Маша.

– Не хочешь ли ты сказать, что мой подарок убил твоего мужа?! – спросил Дон Брюс, взлетев от возмущения в воздух на добрых четыре фута.

– Если хочешь услышать новость, то получай, – прорычал я. – Известие о том, что имя Дона Брюса ассоциируется с убийством на свадьбе, меньше чем через час достигнет Базара-на-Деве!

Говоря это, я смотрел вовсе не на Дона Брюса, а на двух его приближенных. Тяжелые брови Дона Сурлеоне сошлись над его массивным носом, а сам Дон глубоко задумался. Что касается Дона де Дондона, то тот не смог скрыть удовлетворения на своей изрядно смахивающей на морду хорька физиономии.

– Пойду взгляну, – сказал он, поднимаясь со скамьи. – Я хорошо разбираюсь в разного рода травмах и, возможно, смогу помочь.

Он повернулся и оказался нос к носу с синим чешуйчатым драконом. Дракон зашипел.

– Помогите… – пискнул Дон де Дондон.

Глип ощерился, продемонстрировав отнюдь не хилые зубы, и принялся зловеще помахивать хвостом. Это было достаточным доказательство того, что Дон де Дондон приложил руку к пергаменту, поскольку я еще до этого давал его понюхать Глипу. Но для пущего эффекта я сунул листок под тощий нос Дона и спросил:

– Твой почерк?

– Дай-ка мне, – сказал Дон Сурлеоне.

Я протянул листок ему.

Сурлеоне бросил взгляд на пергамент и буркнул:

– Конкретно его…

– Ничего подобного! – возопил Дон де Дондон, воздев руки к небу. – Я не имею никакого отношения к взрыву! Уберите дракона!

Я отозвал Глипа, но рядом с ним с обеих сторон встали Гвидо и Нунцио. Парни держали под полой смокингов свои самострелы так, чтобы не потревожить гостей.

– Можешь приводить себя в порядок, Маша, – сказал я. – Мы получили его признание.

– Признание?! – переспросил Дон Брюс, следя за тем, как платье и прическа невесты снова предстают в своем первоначальном блеске, а лицо очищается от грязи (Маша хорошо овладела Заклинанием личины). – Что за игры?

– Всего я не знаю, – сказал я, усаживаясь на скамью и придвигая к себе кувшин с элем. Должен признаться, фокус, который мы учинили, породил у меня сильную жажду. Ополовинив залпом кувшин, я продолжил: – Но могу догадаться, что произошло. Новые люди в любой организации отличаются повышенными амбициями. Они хотят как можно скорее пробиться наверх. Они или находят нишу, которую стремятся занять, или, если таковой не оказывается, пытаются ее создать. Когда ты представлял этих донов Маше и Плохсекиру, их имена мне ничего не сказали. Но затем ты упомянул, что это новые люди.

Подарок, который ты преподнес молодым, был поистине королевским, но в то же время этот дар открывал возможность сбросить тебя с трона, а заодно отправить на тот свет кое-кого из нас. К коробке с подарком был прикреплен листок с инструкциями, и злодею не составило труда приписать к ним Заклинание-камуфлет. Если бы Маша, следуя инструкции, его прочитала (ведь мы все бесконечно тебе доверяем), прогремел бы взрыв. Те, кто был рядом с коттеджем, погибли бы, а твоей репутации порядочного бизнесмена, с которым можно вести дела, пришел бы конец. Но твой враг не учел, что тебя окружает группа пусть и принадлежащих к разным видам, но тем не менее умнейших существ.

– Глип! – вступил в беседу дракон. Зверек отошел от меня на безопасное расстояние и приник к колену Нунцио.

– Магический предмет со столь простым приводом не требовал для своей анимации дополнительного заклинания. Некоторые дополнительные сведения усилили наши подозрения и позволили предупредить несчастье.

– В таком случае – к чему вся эта костюмированная драма? – спросил Дон Брюс, выхватывая из моих рук кувшин, чтобы нацедить себе эля.

– Чтобы изобличить виновного! – ухмыльнулся я. – Если бы ты и твои помощники были невиновны, то вас, бесспорно, взволновали бы человеческие потери. Так и произошло с тобой и Доном Сурлеоне. Что же касается Дона де Дондона, то тот не огорчился и уже знал о взрыве, хотя ни Маша, ни я не произносили этого слова. Дон де Дондон подумал о взрыве, поскольку сам заложил заряд.

– Но взрыв был! – выпалил тощий Дон. – Я это почувствовал.

– Всего лишь небольшая низкочастотная вибрация, вызванная магией Маши, – произнес я, поклонившись невесте. – Для члена Корпорации М.И.Ф. подобная мелочь не представляет никакой трудности. Именно в силу данного обстоятельства Дон Брюс пригласил нас охранять его интересы на Базаре-на-Деве.

Наш добрый Крестный отец стал почти таким же багровым, как и его смокинг. Повернувшись к двуличному Дону, он сказал:

– Значит, ты хотел, чтобы я потерял лицо перед своими лучшими друзьями? Сурлеоне, Гвидо, Нунцио, прошу вас эскортировать моего бывшего служащего на Базар. В скором времени я тоже туда прибуду.

Грузный мафиози взял Дона де Дондона за руку, извлек из кармана И-Скакун, и мгновение спустя они исчезли.

Дон Брюс склонился над рукой Маши и произнес:

– Позвольте принести мои самые искренние извинения по поводу того, что мои люди и невольно я сам несколько омрачили столь знаменательный день вашей жизни. Я направлю к вам специалиста, который при помощи заклинания сможет снова упаковать мой подарок. Надеюсь, что вам и вашему супругу предстоит долгая и счастливая совместная жизнь.

С этими словами он исчез, взмахнув на прощание фиолетовой шляпой.

– Рад, что все это кончилось, – сказал я, опустошая кувшин с остатками эля. – Отведите этого глупого дракона в конюшню, и пусть веселье продолжается.

Уши Глипа жалобно обвисли.

– Ааз, – решительно заявила Маша, – я считаю, что ты обязан перед ним извиниться. Если бы не Глип, дворец взлетел бы в воздух.

Огромные голубые глаза дракона обратились на меня. Как я ни боролся с собой, но вынужден был признать: Маша права.