Накрепко и навсегда.

Выглянув в окно, волк понял, что они уже успели въехать в Запретный город. Как и утром, здесь было тихо и пустынно — прохожие почти не встречались, машин не было даже на перекрестках. Создавалось впечатление, будто здесь вообще никто не обитает, в то время как остальная часть Гетто бурлила, выталкивая наверх житейскую накипь.

Но такси продолжало все так же ползти черепахой.

— Давай быстрее! — крикнул Курт.

— Не могу, — ответил конструкт, повернув голову. — Мы все еще находимся в центре города. Скорость, установленная соответствующими…

Волк злобно оскалился:

— Быстрее, твою мать! Гребаная улица совершенно пуста!

Несколько секунд конструкт глядел на пассажира, не говоря ни слова. Глаза его выражали такую обиду, словно Курт оскорбил его мамашу — центральный процессор на каком-нибудь заводском агрегате (в общем-то, так все и было, но у примитивных ИскИнов не бывает родителей).

— Вы оштрафованы, — донеслось из динамиков. — Согласно пункту С статьи пятьдесят восемь Административного кодекса, сквернословие в общественном месте влечет за собой штраф в размере двадцать кредитных единиц или же сутки административного ареста. Вы…

— Какой штраф? — Курт огляделся. — Мы посреди пустой улицы! Где здесь общество?

Голографическая голова повела подбородком:

— Это не имеет никакого значения. Вы находитесь в салоне автомобиля, который движется по одной из центральных улиц. Тот неоспоримый факт, что вы сквернословите в салоне, лишь подтверждает то, что вы способны нарушать закон и вне его — скажем, на общественном тротуаре…

— Бред какой-то, — буркнул волк. — А впрочем, мы уже приехали.

Такси проехало еще пару сотен метров, после чего мягко притормозило у обочины».

— С вас, включая сумму штрафа, тридцать пять кредитных единиц. — Внизу терминала щелкнула, отворяясь, небольшая дверца. Из нее, в свою очередь, выдвинулась узкая консоль (Страйкер понял, что уже где-то видел похожее — вероятно, в антикварном научно-фантастическом боевике “Чужие-2”.) — Положите, будьте любезны, деньги сюда.

Курт сунул руку в карман и, отделив от пачки первую попавшуюся купюру, положил в консоль.

Купюрой оказались сто долларов.

Консоль мягко въехала внутрь, металлическая дверца неспешно захлопнулась. Курт тем временем лихорадочно осматривал дверцу на предмет какой-либо ручки. Таковых не обнаружилось вовсе.

— Ваша сдача, — забубнил конструкт, — в соответствии с курсом Центробанка на данный момент составляет…

Не в силах более сдерживаться, волк ударил кулаком по двери:

— Открывай гребаную дверь! Оставь сдачу себе!

Голографическая голова вновь уставилась на пассажира. Потекли секунды ожидания. Пластмассовое лицо, как и в предыдущий раз, приобрело удивленно-обиженное выражение, будто Курт снова помянул сборочный конвейер.

— Вы оштрафованы, — возвестил и динамики. — Согласно пункту С статьи 58 Административного кодекса, сквернословие в обществен…

Курт взревел от ярости. Правая лапа метнулась под куртку, выхватила первый же пистолет, до которого смогла дотянуться. Курт щелкнул предохранителем и навел ствол на монитор. Полицейский канал продолжал свою работу — начался рекламный блок. Мускулистые молодые люди в цветастых трико ерзали на причудливого вида спортивных снарядах, заверяя зрителей, что данный продукт “обеспечит им такую фигуру, о какой только можно мечтать — практически без всяких усилий. Звоните прямо сейчас!”.

— Открой эту дверь, — прорычал волк сквозь зубы, — или твои электронные мозги разлетятся по салону осколками кремния. Слышишь? У меня не так много времени, поэтому соображай быстрее.

Полупрозрачная голова флегматично улыбнулась:

— Беру на себя смелость предупредить вас о двух немаловажных моментах. Во-первых, мои алгоритмы запрещают вступать в любые переговоры с грабителями. А именно — при всем желании я не смогу выдать сегодняшний банк. Второе: сигнал о вашей угрозе уже поступил в главный компьютер. И, наконец, если вы все же попытаетесь взломать терминал, в салон будет выпущен нервно-паралитический газ. Такой дозы должно хватить, чтобы…

— Я не собираюсь тебя грабить, кретин! — От гнева у Курта потемнело в глазах. — Я всего-навсего хочу ВЫЙТИ НАРУЖУ, понял?

Конструкт качнул головой:

— О! Прошу прощения.

Дверь щелкнула и распахнулась. Курт вылетел наружу, сильно ударившись головой о металлическую притолоку. Дверь за его спиной снова лязгнула, вставая на место. “Форд” взревел и рванул с места. Из-под покрышек вырывались клубы жженой резины. Считанные мгновения спустя такси исчезло за первым перекрестком, причем скорость его явно превышала регламентированные пятьдесят километров в час.

Впрочем, сейчас это беспокоило волка меньше всего.

Развернувшись, он припустил в сторону клиники. Улица была абсолютно пуста в обоих направлениях.

Слабый ветерок, взявшийся невесть откуда, бродил по безлюдным тротуарам. Шерсть на затылке Курта поднялась дыбом, но виной тому был отнюдь не ветер. От дурного предчувствия Курт скрежетал зубами. В голове его царил полный сумбур, страшные мысли крутились в мозгу какой-то дикой каруселью, перед внутренним взором вставали, сменяя одна другую, ужасающие картины.

Волк мчался по асфальту с бешеной скоростью, а ему казалось, будто он перебирает ногами на месте. Капюшон слетел, сорванный сильным порывом ветра, и теперь развевался за спине тряпичным флюгером. Курт ничего не замечал.

Он свернул за угол — и остановился так резко, что чуть не покатился кубарем. Он стоял, тяжело дыша и чувствуя, что ему не хватает воздуха. Возле подъезда клиники был припаркован черный джип.

От этой в общем-то ничем особо не примечательной картины в голове волка воцарился какой-то воистину космический вакуум. Машина была чистой и ухоженной, будто породистый жеребец. Номера Курту ничего не сказали. Все стекла, за исключением лобового, были надежно тонированы. Волк стоял со стороны радиатора, а потому мог разглядеть, что в салоне нет ни души — если только они не успели пригнуться.

Осмотр занял какое-то мгновение. Сердце Курта словно сдавила чья-то холодная лапа, его затрясло от озноба. Нет, только не это! — взмолился Курт. Пусть это будут пациенты. В конце концов, джип вполне может принадлежать и докторишке. Почему бы и нет? Волк двинулся вперед.

Когда до подъезда оставались считанные метры, дверь распахнулась.

Секунды разложились на нано-составляющие, а после еще, и еще… Эти крохотные временные отрезки слиплись друг с другом, образовав клейкую, неповоротливую массу.

Щель меж дверью и косяком расширялась, казалось, по миллиметру в час. Ветер густел, стал почти осязаемым, — на нем появились шероховатости, неровные линии, ложбинки и впадины. Солнечные блики осыпались с тонированных стекол блестящей стружкой. Пыль катилась, перемещалась у обочины. Песчинки с величавой неспешностью обгоняли друг дружку.