– Это мужской поклон, Басти, – хрустально хихикнула Аврора, – женщины складывают руки треугольником вниз.

Я исправилась и поклонилась еще ниже.

– Цветочек предупредила тебя, милый, что вы не должны делать тру-ля-ля из-за волшебного пояса?

Теперь хихикнула я, потому что это самое «тру-ля-ля» было одним из моих словечек, словечек из той прошлой жизни, и, кажется, именно я научила ему королеву.

– Мы обязательно предупредим тебя, как только соберемся, – сердечно сказал шут, – за неделю или десять дней, чтоб дать время найти нового миньона.

Он рассеянно заглянул в фолиант:

– Ригель? Наша вторая звезда?

– Да, милый, лорд-библиотекарь разыскал мне любопытный труд на интересующую нас тему.

Она отряхнула мокрую ладонь и перевернула страницу. Мармадюк обернулся ко мне через плечо:

– Леди Мармадель, будьте любезны подождать меня в гостиной, пока мы с ее величеством быстренько проведем крошечный королевский совет.

– Мне кажется, что Басти достойна быть посвященной в наши с тобой, милый, секреты.

– Я все сам ей расскажу. Начинать знакомство с секретами с середины – долго и неудобно.

– Тогда иди, милая, – решила королева, – я не задержу надолго твоего кавалера. И повеселись сегодня от души, ты так давно не выходила наружу и так давно не была девушкой.

Я пообещала и, поклонившись, удалилась.

В гостиной тоже никого не было. Там стоял круглый стол с инкрустированной столешницей и хоровод резных кресел вокруг него. Я села в то, спинка которого была повернула к двери спальни. Я бывала здесь раньше в качестве миньона, знала, что вторая дверь, к которой я сейчас сидела лицом, открывается в коридор, в котором дежурит отряд стражи и снуют королевские слуги и фрейлины, всегда занятые сотней неотложных дел одновременно.

Вот и сейчас дверь распахнулась, впустив в гостиную стайку фрейлин. Всех их я знала, поэтому испуганно застыла, выпрямив спину и опустив руки на подлокотники.

– Леди, – главная фрейлина мне поклонилась, – вы ожидаете аудиенции?

Это была Сорента, и что ей отвечать, я не представляла. Она не спросила моего имени, значит уверена, что я сижу перед покоями ее госпожи по праву. Сердце опять начало биться, я поняла, что довольно долго задерживала дыхание. Спокойно, Басти. Эти стены видели столько странностей, что тебе не представить и в самых изощренных фантазиях. Я – леди в маске, из чего следует, что я – леди, желающая сохранить инкогнито, значит, и представления от меня не ждут. От меня ждут простого ответа на простой вопрос.

– Ах нет, любезная леди, – промурлыкала я, чуть шевельнув запястьем.

Фрейлина буравила меня взглядом, я шевельнула рукой энергичнее. Наконец она поняла, чего от нее ждут.

– Леди Сорента, главная королевская фрейлина.

Пауза. Взгляд. Я молчала, улыбаясь только губами. Наконец она поклонилась.

Я кивнула, опустив руку на подлокотник. Крошечная победа меня подбодрила.

– А я жду, когда закончится аудиенция лорда Мармадюка.

Услышав имя шута, главная фрейлина поморщилась, будто хлебнула уксуса, но сразу утратила ко мне интерес. Она выглянула в коридор, кивнула кому-то, и в гостиную вошел меченый красавчик, чья холодная отстраненность, видимо, должна была маскировать полное размягчение его рассудка.

– Это миньон ее величества Гэбриел лорд ван Харт, – с улыбкой представила скорбного духом леди Сорента.

Слабый ум поклонился и, поняв, что ответного представления не дождется, уселся напротив. Я, вспомнив, что как леди должна была сначала позволить ему сидеть в моем присутствии, кивнула головой, чтоб хоть как-то сохранить лицо. Невоспитанный хам! Ему не было позволено сесть! Или он навоображал себе, что теперь все остальные женщины, кроме королевы, не важны? У нас, ардерских дам, между прочим, не так много привилегий в этом жестоком мире, чтоб терять хоть одну из них!

Пока я злилась, раздувая ноздри и скрипя зубами, фрейлина щебетала ван Харту:

– Королевский совет… лорд Мармадюк… извольте подождать… достойнейший из достойных… лучший из лучших… сю-сю-сю… му-сю-сю…

Я сжала подлокотник с такой силой, что орнамент резьбы впился в ладонь. Сорента ушла, поклонившись, шушукающая стайка ее подчиненных тоже просочилась в коридор, дверь захлопнулась. Ван Харт перевел взгляд на меня.

Лорд Мармадюк читал очень быстро, ему было достаточно взглянуть на лист, чтоб охватить его целиком. Поэтому Аврора не возражала, когда он снял с полочки фолиант и расположился с ним прямо на полу, прислонившись спиной к ванне. Он шуршал страницами, она смотрела на встопорщенные волосы на его макушке. Еще несколько недель, и в облике Мармадюка ничто не будет напоминать о розыгрыше со старой феей, розыгрыше, в результате которого милейший шут потерял свою шевелюру, не приобретя взамен вожделенной информации. Королева улыбалась, потому что именно она его разыграла и еще потому, что оставить в дураках того, кто сам всех одурачивает – немалая победа.

Она свесила за бортик руку и запустила пальцы в волосы шута. Тот, не прерывая чтения, рассеянно погладил ее ладонь. Милый, милый Мармадюк, а ведь, наверное, только с ней, с Авророй, он может сбросить свою маску легкомысленного пройдохи, идеально подогнанную по размеру, но все же маску.

Королева откинула затылок на подголовник и прикрыла глаза. Как же много воды утекло с того момента, как ручной попугай лорда Этельбора сбросил перья перед Авророй Понтень, младшей птичницей королевского курятника, и оказался голым грязным подростком. Сколько ему было? Лет двенадцать, наверное?

Она посчитала, мысленно загибая пальцы, арифметика никогда не была ее сильной стороной. Точно, двенадцать, потому что сейчас ему тридцать два, а познакомились они двадцать лет назад.

– Милый, – негромко спросила она, – ты помнишь, что сказал мне, когда мы впервые встретились?

– Я сказал тебе, – шут захлопнул дочитанную книгу, – закрой рот, Рыжик, и беги скорее в башню Этельбора, передай лорду, что его ученик закончил трансформацию.

– И упал, потому что отвык держаться на ногах без крыльев, – расхохоталась Аврора. – А я побежала в башню.

– И лишилась чувств при виде великого и ужасного Этельбора.

– Великого и прекрасного!

– Ага, как же. Ты влюбилась в него гораздо позже, а тогда – боялась и благоговела. Но это и к лучшему. Если бы ты не завалилась в обморок и не рассекла переносицу о круглый стол, никто бы так никогда и не узнал о том, что ты – золотая кость Ардеры.

Аврора потрогала свой нос, шрама там, разумеется, не было, Этельбор об этом позаботился.

– А я до сих пор уверена, что ты летал ко мне в курятник, чтоб посмотреть на голых птиц!