улыбается. Черт. Улыбается как тогда, когда приехал сюрпризом. Рада мне? С чего я так думаю? Отворачиваюсь, понимая что сам не произвольно начинаю улыбаться. Собираюсь и вспоминаю причину расставания. Предала! Она меня предала!

— И что это вы надумали сделать с моим залом? — придаю голосу гнев я.

— Ой, сынок! Ты проснулся? Долго однако сегодня спал! — реагирует на мой голос родительница.

— Колеса хорошие врач подобрал! — отрубаю я.

— Лекарства все те же! — удивляется мать.

— Я вообще то вопрос задал! Что за собрание? — рычу в обычной теперь для меня манере.

— Мы тут кое какие изменения затеяли. — отмахивается мать и на Алиску смотрит.

— Да. Вот посмотри, по моему отлично будет! — отмирает Лисенок и ко мне с планшетом спешит.

Наклоняется надо мной и экран к лицу подносит. Дыхание ее кожу лица опаляет, запах окутывает и сердце опять бьет как часы на Спасской башне. Помню ее. Все помню. Вплоть до мелочей помню.

— Вот! Как тебе? — листает страницы с макетом зала, а я не смотрю туда.

Я смотрю на аккуратный носик. На родинку под левым глазом, маленькую такую, что видно только когда так близко. Поцеловать хочу это пятнышко и дальше продолжить путь губами. На рот приоткрытый смотрю. В горле комок щекочет и кровь кипит как в жерле вулкана лава. Еще немного, еще пара минут и все. Извержение. Взорвусь и схвачу ее. Зацелую и утолю голод. Не отпущу. Хочу ее как одержимый.

— Фигня! — хрипло выдаю и назад откатываюсь.

Бесит меня моя реакция. На плече у меня два друга, злой и добрый. Тот что исчадие ада шепчет злобно — мол накажи предателя. Удовлетвори потребность и пошли лесом. А вот второй не уступает. Говорит возьми ее и запри в своей спальне. Любишь же, так прости все, плюнь на гордыню и будь с ней.

Чертовы придурки! Одно верно. Пар бы выпустить. Но нет. С ней не могу. Не отпущу ведь потом. Вновь вкусив этот райский плод не смогу его бросить. Прощу ведь и в правду все. Наплюю на себя, а нельзя. Я лжи и предательства не прощаю. По моему мнению придавший раз, придаст при любом удобном случае. И если так случиться, то все закончиться еще хуже, чем три года назад.

Алиса растерянно смотрит на меня. Дышит как то тяжело, глаза потухли опять. Я чего жалеть ее вздумал? Мысленно в лоб себя бью. Она же актриса очень хорошая. Роли играет и быстро перескакивает со стервы на скромницу и обратно.

— Сами тогда предложите вариант господин Бутузов! — надломленным голосом выдает девушка.

— Я ничего менять не собирался! Это материн бзик! И по моему вы тут скорее для антуража, нежели для дела! — хриплю я.

— Я по вашему музейный экспонат или танцовщица варьете? Думаете буду терпеть и слушать оскорбления в свой адрес? Ошибаетесь! У меня и без того полно дел. Но Ангелина Анатольевна просила и я пообещала. Но если вам не нужно, то хозяин- барин. Тогда я могу откланяться! Меня дома ждут ЛЮБИМЫЕ люди, а вы можете захлебнуться в своей желчи и дальше жалеть себя и ненавидеть всех вокруг. Но единственное чего вы никогда не поймете, так это то, что делаете больно не себе, а тем кто рядом! — выдает Алиса и кажется готова сорваться в истерике.

Черт. Опять я перегнул с нападками. Не хочу же отпускать. Но нападаю. Похоже пошатнулась моя уверенность в своей правоте. Уже не хочу, да и не могу ненавидеть ее. Обнять хочу. Любить ее хочу и видеть в ее глазах ответное чувство. Что делать? Перешагнуть через себя и попробовать все забыть? Но ведь знаю что доверие не придет теперь? А я ей доверял? Не могу ответить на этот вопрос даже себе.

— Похоже я присоединяюсь к сказанному нашей гостьей! — вздыхает мать и сникнув покидает комнату.

Сердце сжалось в груди. Обидел родного человека. Мать, обидел! Она же так за меня волнуется. А я! Эго свое на первое место поставил и обиду лелеял. Может стоило просто отпустить себя? Не держать. Начать с нового листа. Словно я только вчера узнал девушку. Но как же это сложно. Даже практически не возможно. Хотя говорят нет ничего невозможного.

— Я ухожу! Но подумай, Глеб, так ты вообще всех потеряешь и останешься один. Поверь в одиночестве труднее всего пережить горе. Если есть поддержка и опора рядом в тяжелые минуты, это помогает жить дальше. — вздыхает она и начинает протискиваться к выходу из комнаты.

Почему мне сейчас кажется, что она говорит о себе? А! Она же о каком то придурке говорила, что бросил ее, сбежал. Точно придурок, раз отказался от нее. А сам то, хорош! Нет. У меня все иначе! Причина более чем веская! Да и что теперь. Прошлого не вернуть, да и не нужен ей калека. Вот только матери приятное нужно сделать. И извинюсь непременно.

— Прости! — шепчу я хватая ее за руку. — Проект и правда отличный. Делай!

— Вот только не надо мне тут одолжения делать! И отпусти меня! — не отступает Лисенок.

Я же не хочу отпускать ее руки. Смотрю снизу в верх в ее глаза и молчу. Вижу наметившиеся кристаллы слез и как тяжело ей дается наш разговор. Все это в ее глазах вижу. И в который раз за неполные сутки, обнять ее хочу. К себе прижать. Просто утешить и защитить от всех, даже от себя.

— Алис, правда я засранец! Прости меня! Делай этот чертов ремонт, хоть весь дом перестрой, но не уходи! — неожиданно прорывает меня.

— Я сделаю как хочет твоя мама и не больше. И останусь только ради нее, ты можешь даже из кабинета своего не выходить. — тихо отвечает она и отходит едва я отпускаю ее руку.

— Спасибо! — так же шепчу я.

— Ты тут ни при чем. Сегодня я уеду, вернусь завтра после обеда. И найди рабочих. Материалы я закажу через Алексиса! До скорого! — отпускает она на последок и спешит на выход.

Едва входная дверь захлопывается за ней, я даю волю эмоциям. Подкатываюсь к силовым тренажерам и начинаю не щадя себя тренировку. Вышибаю потом все эмоции и чувства. Нет. Не моя. И видимо обида в ней сидит на меня. Глубоко сидит. Почему? Я разберусь! Непременно со всем разберусь. У меня не ходят ноги, но есть масса других способов узнать правду.

24

Алиса.

Такси дожидалось меня у ворот дома Глеба. Вышла и еще раз взглянула на него. Да. Я