— Я не нуждаюсь в помощи, — сказал я хрипло.

Призрак устало прикрыл свои горящие плошки:

— Нуждаешься… Ты поступил против совести, и не раз. Я тебя понимаю… Сам такой… был.

— Ты кто? — пробормотал я, невольно подбирая под себя ноги.

Он заморгал.

Это выглядело одновременно жутковато и потешно — при его-то светящихся глазах; я плотнее вжался в стену.

— Тебе… действительно… интересно?

Кажется, в его голосе была насмешка. Горькая.

Я подумал, что мне вскорости понадобится справить нужду. Этот миг неотвратимо приближается; через пару дней, даже ещё и не померев, я уже буду являть собой жалкое зрелище. Потому что мне даже нечем расстегнуть штаны.

Впрочем, если мне не дадут воды… Проблема, возможно, отпадёт сама собой?..

Я облизнул запёкшиеся губы.

— Да… мне интересно. Конечно. Вы… мой предок?

Он кивнул. Горящие глаза потускнели, будто подёрнувшись плёнкой:

— Я… твой прадед, Ретано. Но поскольку я завёл потомство будучи уже в солидном возрасте…

— Кто-кто? — переспросил я удивлённо.

— Меня зовут Дамир! — сказал он с нажимом, почти выкрикнул, если слово «крик» каким-то образом соотносилось с его голосом-тенью.

Некоторое время было тихо, только вода, пёс знает откуда просочившаяся, отсчитывала мгновения моего молчания.

— Я мечтал, — сказал я наконец. — Я так хотел…

Умеют ли призраки лгать? Он, стоящий передо мной в окружении пустых бочек, нисколько не похож ни на один из трёх своих портретов…

Нет, похож. Если ты художник, если ты желаешь угодить господину, если послушный холст стерпит лишних два вершка роста, и дополнительную красоту, и чуть больше мужественности, и мудрость в нарисованных глазах…

Собственно, каждый из трёх художников льстил по-своему. Но все трое льстили; потомки увидели Мага из Магов в ином, приукрашенном обличье. Человек, обладающий такой внутренней мощью, и выглядеть должен внушительно…

— Помогите мне, Маг из Магов, — попросил я шёпотом.

Горящие плошки мигнули снова:

— Видишь ли, Ретано… Когда человек зачем-то лжёт, он должен быть готов к тому, что эта ложь потом ему припомнится… Я солгал.

Я молчал, не понимая.

— Некогда… много лет назад… я служил магу, великому магу, его имя было Ларт Легиар… В одном из странствий по прихоти его я переоделся господином, а он — слугой… Мы играли каждый свою роль, и так, подменёнными, прибыли в этот замок, и здесь, дабы убедить барона в могуществе магии, хозяин мой обернулся драконом, а я победил его… в игрушечной схватке, схватке-лицедействе. Весть об этом разошлась так широко, что, когда спустя много лет… оставив службу у Легиара… я вернулся в этот замок и барон отдал за меня… нет, не дочку, как ты думаешь, — внучку… я не стал развенчивать старые легенды. Они помнили меня могучим магом — я воспользовался… и не стал никого разубеждать. Я прожил в довольстве, наплодил детей, основал новый род и умер… Но я никогда не был магом, Ретано. Я всего лишь служка… при великом господине. Я и сейчас ещё боюсь, что Легиар отыщет меня по эту сторону смерти… И спросит за обман. А я не смогу ответить.

Вода капала. Весь мир вплёлся сейчас в один этот звук, сочащийся, будто сукровица. Кап. Кап.

— Ты лжёшь, — сказал я на удивление спокойно.

Он покачал тяжёлой головой:

— Нет. Сейчас я говорю правду.

— Ты лжёшь, — повторил я упрямо, с ужасом понимая, что ещё секунда — и я ему ПОВЕРЮ.

— Я бы не стал тебе рассказывать этого… Но ты, признаться, в таком отчаянном положении, что… короче говоря, у тебя есть шанс скоро сделаться вторым призраком этого замка. Я подумал, что тебе обязательно надо узнать…

Я поверил.

Как будто холодная вязкая жижа хлынула на меня сверху, залепила глаза и уши, лишила возможности дышать; руки мои, и без того затёкшие, окончательно онемели.

Я ПОВЕРИЛ. Ибо не верить явной правде — удел не «дурачка» уже, а полного идиота…

— Ты знаешь, — сказал я срывающимся голосом, — тебе ведь не поздоровится, если я действительно стану здесь призраком номер два. Потому что первым делом я доберусь до тебя. И…

Он устало вздохнул. Плечи поднялись и упали.

— Ты… Ретано. Ты не волнуйся, но… Сперва надо всё-таки умереть. А в твоих условиях… это долго и скверно.

Я проглотил слюну. Странно, что у меня ещё осталась слюна — пусть вязкая, пусть горькая, но до смерти от жажды все же ещё далеко…

— Разве ты не позовёшь Итера? — спросил я еле слышно.

Он поднял на меня укоризненные светящиеся плошки:

— Я очень редко выхожу из подземелья. Очень редко… Не могу.

* * *

Я очнулся от того, что один из стальных браслетов очень уж сильно сдавил моё запястье.

Пробуждение сопровождалось судорогой; затёкшее тело вело себя странно, мышцы сокращались как придётся, и весьма очень болезненно. Я застонал, пытаясь пошевелить онемевшими ногами.

«Рета-ано»…

Я выпучил глаза. Ощущение было такое, что рука моя опять шарит в недрах памятного замшевого мешочка, только на этот раз не чужие пальцы сжимали моё запястье, а стальное кольцо на цепи.

«Привет, Ретано, как поживаешь?»

— Я убью тебя, — сообщил я растрескавшимися губами. То есть наружу не просочилось ни звука, но собеседник мой услышал; кольцо сжалось так, что я еле сдержал стон.

«Тебе незачем меня убивать… Могу тебя поздравить — твоя жена по-настоящему тебя любит».

— Если ты тронешь Алану, я…

«…зато меня поздравить не с чем. По-видимому, любовь к тебе вытеснила… Короче говоря, твоя Алана не так привязана к брату, как мне того хотелось бы. Огорчительно, но не смертельно, есть ещё две ниточки…»

Браслет чуть ослабил хватку. Вовремя — я всё ждал, что треснут кости.

«Хочешь пить, Ретано?»

Я молчал.

«Потерпи ещё часа три. Она уже приближается к замку».

— Кто?!

«Скажешь ей, что есть возможность вернуть в мир её дорогого Луара. Скажи — это правда. Скажи — и посмотрим на её реакцию».

Кольцо разом вернулось к первоначальным размерам — моя рука чуть не выскользнула из него.

— Скотина, — прошептал я еле слышно.

В отдалении серой тенью прошёлся Маг из Магов Дамир. Впрочем, какой там маг…

Так, авантюрист. Бездельник.

Трудно сказать, сколько прошло времени. Сперва я считал звонкие удары падающих капель, потом сбился; потом, кажется, умер, и снова, и умирал раз десять, пока наконец в отдалении не зазвучали шаги, голоса, пока на истёртые камни пола не лёг отблеск факелов.