Все больше мужчин из стендап-шоу перестают быть сексистами:

– Я встречаю все больше мужчин-феминистов в Копенгагене и Орхусе, в Оденсе и Хернинге, – говорит Санне.

Я спросила, счастлива ли она, несмотря на весь фронт работы, которую необходимо проделать в сфере гендерного равенства?

– Я бы оценила свой уровень счастья на «восемь» из десяти, – ответила Санне.

А Сара?

– Тоже на «восьмерку».

Ну, значит, все в порядке.

Несмотря на некоторый заряд оптимизма, тем не менее не могу отделаться от мысли о пресловутой тетушке-расистке и вычеркнуть из памяти все, о чем мне довелось узнать в этом месяце. Но если Сара и Санне сохраняют позитивный настрой, значит, я тоже способна стать оптимисткой. Я записалась в датский проект «Сексизм в повседневной жизни» и решила посильно бороться с этим злом. Буду писать о любой встретившейся мне несправедливости. Например, твердо решила останавливать тех датчан, которые в моем присутствии грубо отзывались о женщинах-водителях.

– С тобой все в порядке? – осторожно спросил Лего-Мен, когда я вернулась домой.

Он потирал щетину на подбородке, как делал всегда, когда его что-то тревожило. Он понял, что в этом месяце я открыла для себя нечто важное.

– Думаю, да.

– И мы все еще продолжаем?

– Что, прости?

– Продолжаем жить по-датски?

Я взглянула на мужа. Огромные синие глаза смотрели на меня из-под нахмуренных бровей. Морщинки окружили полученный в детстве шрамик, делавший его похожим на Гарри Поттера. (Мой муж вообще получил немало травм – во время службы в Баден-Пауэлле он чуть не отпилил себе палец, потерял несколько зубов и вывихнул плечо, поэтому мои несчастные свекры жили в постоянном страхе, что им позвонят из больницы и скажут: «Вашего сына снова привезли к нам».) Я потянулась к нему и погладила его по руке, по мягким светлым волоскам, а потом сказала, что пока не собираюсь завершать наше приключение. И в этот довольно напряженный момент Лего-Мен сообщил, что ему продлили контракт.

– Понимаю, сейчас не самое подходящее время… – сказал он. – Но что, если нам остаться в Дании подольше? Например, еще на год…

Я посмотрела на мужа, словно говоря: «Ты меня разыгрываешь? Ты спрашиваешь об этом только сейчас?» Лего-Мен заверил, что мы не обязаны принимать решение немедленно и можем подумать несколько месяцев. А на ужин он приготовил мне что-то особенное, и снова в кокотницах.

Что я узнала в этом месяце:

1. Дания – это не утопия абсолютного гендерного равенства, как может показаться непосвященным.

2. Феминисткам в Скандинавии точно скучать не придется.

3. К счастью, среди них есть люди, не жалеющие своих сил, чтобы сделать мир лучше.

4. В Дании приняты законы, облегчающие жизнь женщин. Датчанки чувствуют себя более защищенными, чем жительницы многих других стран мира.

5. Я живу в сумасшедшем доме – но, по крайней мере, знаю об этом…

Все еще жарко. По-настоящему жарко. Сейчас половина шестого, и я возвращаюсь домой после проведенного интервью. Солнце сильно слепит, и запросто можно оказаться в кювете. Лучи бьют в глаза, да еще и отражаются от бирюзового зеркала моря. Солнце повсюду, и надевать темные очки бессмысленно. В машине нет кондиционера, и я обливаюсь потом. Даже из вентилятора дует горячий воздух. Слава богу, я почти добралась до дома. Асфальт плавится от жары, а у меня кружится голова.

Я открываю раскаленную дверцу автомобиля, и на меня обрушивается влажный жаркий воздух, напоенный ароматами жимолости, которая в июле буйствует в окрестных садах. Соседи, трое Бородачей, болтающих о чем-то в своих садиках, приветствуют меня взмахами руки и дружелюбным “hej”. Я заметила, что жители Стиксвилля-на-Море летом предпочитают носить спортивные шорты. Никогда прежде мне не доводилось видеть так много обнаженной 70-летней плоти. Местным жителям стеснительность не свойственна, и я чувствую себя так, словно нахожусь на Костадель-Стиксвилль.

В доме тоже было жарко, термометр в коридоре показывал жуткую температуру – плюс 33 градуса. Как оказалось, стеклянные жилища в скандинавском стиле слишком хорошо удерживают тепло. Дома я застала Лего-Мена, который сидел за столом в одних трусах, обложившись путеводителями. В одной руке он держал стакан с джин-тоником, а другой – судорожно листал что-то на ноутбуке. Мы с пугающей быстротой избавлялись от своих стандартов.

– Что ты делаешь? – с опаской спросила я.

Лего-Мен не обратил на меня никакого внимания. Я взяла из его руки стакан, сделала большой глоток, поняла, что вкус оставляет желать лучшего, и вернула стакан на место.

– Нам нужно уехать из страны, – нахмурившись, произнес Лего-Мен.

– Почему?!

Муж, пропустив мой вопрос мимо ушей, вскочил и начал рыться в ящиках стола в поисках наших паспортов.

– Что случилось? Что-то не так на работе? – готовилась я к худшему.

– Нет, на работе все прекрасно, – рассеянно ответил муж. – Просто нам нужно уехать куда-то за пределы Дании, и поскорее.

– Что?! – С моим мужем не соскучишься. – Тебя переводят? Я думала, тебе здесь нравится! В прошлом месяце ты хотел, чтобы мы остались еще на год, а теперь хочешь уехать?

Я не довела свой проект даже до половины. Конечно, прошедший месяц стал отступлением, но я не готова уехать прямо сейчас. Иначе как смогу выяснить, почему датчане – самые счастливые люди на земле? Я ведь ни разу не встретила здесь Рождество! Не попробовала все особые кексы!..

– Ты предлагаешь вернуться в Англию?

– Если хочешь, – ответил муж. – Я бы предпочел более солнечное место. Может быть, Средиземноморье…

– Ты хочешь жить на Средиземном море? – Что-то новенькое.

– Не жить, – муж посмотрел на меня как на сумасшедшую. – Поехать в отпуск! Целый месяц в офисе практически никого не будет, и Ларс сказал, что если мы не поспешим забронировать билеты, то свободных мест на рейсах просто не останется.

Ларс, коллега Лего-Мена, стал для нас главным источником информации. Без него бы мы вконец запутались в датских обычаях.

– О! – я с облегчением выдохнула.

– Я знал, что многие берут отпуск в июле, но даже не представлял, что в этом месяце закрывается вся страна, – пояснил Лего-Мен. – Большинство моих коллег взяли отпуск на четыре недели.

Как и итальянцы, датчане берут отпуск целиком. Всеобщие каникулы наступают в июле, когда датчане прекращают работать и вести обычную жизнь и дружно отбывают в другие страны. Вероятно, такая тяга к путешествиям стала частью датской ментальности еще в те времена, когда в VIII веке викинги бороздили чужие моря. «Может, страсть к странствиям является частью поразительного счастья этого народа?» – подумала я. Британский философ Энтони Грейлинг полагает, что путешествие расширяет границы разума и духа.