Ну что ж, легенда эта выглядит вполне правдоподобно. Принимая во внимание нравы того времени, события и вправду могли развиваться подобным образом.

С тех пор миновало свыше четырех столетий. Христианство превратилось в официальную религию государства. В 474–491 годах христианская церковь Кипра оказалась втянутой в долгий и безнадежный спор с антиохийской церковью. По сути это была борьба за главенство. Антиохийская церковь считала, что из территориальных соображений остров Кипр входит в ее юрисдикцию. Однако представители Кипра указывали, что их церковь основана апостолом и посему должна быть независимой и равной в правах с антиохийской. Время шло, и перевес в споре складывался явно не в пользу киприотов.

И в этот критический момент к ним неожиданно пришла помощь свыше. Анфиму, архиепископу Кипрскому во сне явился святой Варнава и указал место, где сокрыты его нетленные мощи. Он же посоветовал Анфиму ехать в Константинополь и искать правды у императора Зенона.

На следующий день архиепископ в сопровождении большой толпы отправился в названное место и там под рожковым деревом действительно обнаружил останки Варнавы. На груди у него лежало Евангелие от Матфея, с которым Варнава никогда не разлучался при жизни.

Анфим тут же выехал в Константинополь с драгоценными находками. Они произвели столь сильное впечатление на императора Зенона, что тот поспешил созвать специальный синод, который и принял решение в пользу кипрской церкви.

Таким образом, церковь Кипра стала автокефальной, то есть никому не подчиненной. Она получила привилегию избирать собственного главу — архиепископа Кипрского, каковой и пользуется поныне.

Помимо того, император дозволил архиепископу Кипрскому подписывать свое имя красными чернилами (ранее такое право принадлежало лишь императору), а также носить ризу императорского, пурпурного цвета и скипетр вместо посоха.

Современные архиепископы Кипра свято чтут эти привилегии, дарованные тысячу четыреста пятьдесят лет назад. Они подписывают документы красными чернилами, носят пурпурную ризу с колокольчиками и скипетр, похожий на скипетр византийских императоров.

7

Вспоминая длинную череду экзотических блюд, испробованных мною за время путешествий, я прихожу к выводу, что все же самую странную еду мне преподнесли в гастрономическом магазине Фамагусты.

Прежде всего владелец лавки расчистил место на столе, уставленном упаковками мыла, корзинами с хлебом и горами козьего сыра. Затем — тяжело дыша и без устали нахваливая свои яства — он выставил на освободившееся место обещанный деликатес. Им оказались замаринованные птички с забавным названием бекафико, что переводится как «пожиратель фиг». Это мелкие птички, не крупнее воробья, но настолько жирные, что я вообще удивляюсь, как они могли при жизни летать. Да, полагаю, они и не летали: просто переползали с ветки на ветку, объедаясь спелыми фигами, пока сами, подобно фигам, не шлепались на землю.

Мой хозяин, киприот, не знал английского аналога их названия, а внешний вид птичек, к сожалению, не давал ключа к разгадке этого ребуса. Я подозреваю, что это некая разновидность наших садовых славок или славок-черноголовок. Мне рассказывали, что они огромными стаями прилетают на Кипр из Сирии и селятся на фиговых деревьях. Местные жители их солят, перчат, маринуют, достигая удивительного эффекта: кости размягчаются, а мясо, наоборот, становится жестче. В результате вы едите птичку целиком, нисколько не заботясь о костях и прочем.

Не могу даже описать удивительный вкус этого блюда. Бекафико одновременно перченые, но сладкие, маслянистые, но вяжущие. Что меня больше всего подкупает в бекафико — это их необычный, пикантный аромат. Такое можно найти лишь в старомодных рецептах, присущих кухне елизаветинской эпохи. Я бы сказал, подлинный аромат древности. Думаю, это оттого, что бекафико впервые начали готовить крестоносцы, явившиеся на Кипр вместе с Ги де Лузиньяном.

Упоминание об этих птичках встречается у Джона Локка, посетившего Кипр в 1553 году. Он писал:

А еще у них тут на острове есть мелкие птички, немного похожие на трясогузку. Так вот, они настолько раскармливают этих птичек, что в их теле ничего не остается, кроме жира. Сейчас как раз сезон для этих птичек. Островитяне их обычно маринуют с уксусом и солью, помещают в горшки и вывозят в Венецию и другие итальянские города в качестве очень ценного подарка.

Аббат Марити, путешествовавший по Кипру в 1760 году, утверждал, что правильно приготовленный бекафико может храниться в течение двенадцати месяцев и что киприоты ежегодно экспортируют четыреста маленьких бочонков этого деликатеса в Англию, Голландию, Францию и Турцию.

Мой хозяин принес бутылку замечательного янтарного вина с названием «Коммандерия». Начали его производить рыцари Иерусалимского ордена святого Иоанна (они же иоанниты или госпитальеры), и до сих пор каждая бутылка напоминает нам об их Великом магистре — так сказать, коммандере.

На Кипре это вино появилось в 1294 году, когда сюда нахлынули первые крестоносцы после падения Акры. Даже после того, как в 1310 году рыцари перебрались на Родос, они по-прежнему содержали свои виноградники в магистерии Колосси. Их вино было столь превосходным, что оно экспортировалось по всему средневековому миру. Наши Плантагенеты охотно согревали им свои сердца в холодной и туманной Англии.

Это крепкое сладкое вино, по вкусу напоминающее белый портвейн. Мне легко представить, как какой-нибудь вояка, в жаркий день перебравший «Коммандерии», атакует великие ворота Фамагусты, замахиваясь палкой на пожелтевшие камни и отдавая команду лучникам: «Тетиву до отказа!»

8

Я преодолел на автомобиле тридцать семь миль до древней Никосии, нынешней столицы Кипра. Город располагается в самом центре выжженной равнины и является круглым, как легендарный стол короля Артура. Полагаю, на свете где-то имеются и другие совершенно круглые города — их породила инженерная мысль позднего средневековья, — но не могу припомнить, чтобы я прежде видел хоть один.

Крепостные стены Никосии возводились в страшной панике перед надвигающейся угрозой турецкого нападения, и строители успели буквально в последнюю минуту: турки атаковали Никосию за год до Фамагусты. После семинедельной осады город вынужден был сдаться. Говорят, что тогда в уличных боях погибли двадцать тысяч христиан.

В своей книге «Исторический Кипр» Руперт Ганнис пишет:

После захвата Кипра особую ненависть турки испытывали к приверженцам римско-католической веры, против них и были направлены основные гонения. Поэтому представители латинской знати — те, кому посчастливилось бежать, — стремились смешаться с основной массой населения, которое исповедовало православие. Они меняли имена и религию и постепенно растворились в крестьянстве Кипра. Где сегодня Норы? А д’Ибелины? Куда подевались Гиблеты? Имена исчезли, но кровь сохранилась. Пусгь в разбавленном, едва уловимом виде, но эти старинные фамилии продолжают существовать на Кипре. И какой-нибудь неприметный крестьянин, полицейский из Никосии, священник из Карпасса или мальчик-рыбак из Пафоса — все эти люди, сами того не зная, являются продолжателями древних аристократических родов. В их жилах течет кровь более голубая, более благородная, чем у половины европейской аристократии. И эти безвестные киприоты, возможно, могут похвастать более знатными гербами, нежели какой-нибудь Говард или Сэквилл.