должен соприкасаться с кожей! У меня есть одиннадцать минут. Если я опоздаю, то прощай навсегда. Люблю! Пы. Сы. Я бы тебя все равно не пустил! Так что не злись!» — прочитала я быстрый почерк. На полу валялось перо и чернильница.

Взмахом руки я наколдовала магические часы.

— Отсчитай время с момента, как его душа покинула тело!

Прошла примерно минута!

И тут я замерла, чувствуя, как пол трясется. Сконцентрировавшись я стала усиливать защиту. Тело дрожало от напряжения, а защита тянула из меня магию.

На мгновение пол комнаты превратился в островки. Купол порвался, а меня отмело к стене. Когда бросилась к мужу, то увидела. Жезл пропал.

В этот момент я застыла.

— Тварь! Жезл верни! — рявкнула я, вставая во весь рост.

Глава девятнадцатая. Кто там?

— Миссис Фу! Истинные леди не позволяют себе кричать так громко! Даже, когда их убивают или тем хуже! Насилуют!

В голосе звенел укор.

— Жезл! — охрипшим голосом крикнула я, понимая, что муж не сможет вернуться в тело, пока эта тварь его не вернет!

В меня полетело тяжелое кресло, но я выставила руку с заклинанием огня. Кресло в полете рассыпалось прахом. Вот что бывает, если довести стихийника.

— Жезл! — рявкнула я так, что чуть не подавилась. В меня полетел стол, тоже рассыпаясь под натиском моего огня.

— Ну, тварь, чем еще кинешь? Кидай, — прошипела я, готовясь отразить удар. — Шутки кончились! Верни жезл!

— Но вы оба должны умереть! — послышался голос.

— Да, но я прошу права проститься с любимым! — закричала я, стоя над его телом. — Простимся, а потом убивай! Ты сама говорила, что в идеальной семье должны умереть одновременно! Так что у нас не идеально!

— И правда! — с досадой заметила домомучительница. — Как-то не идеально! Последний поцелуй! Это будет так романтично! … Ах, не могу отказать себе в удовольствии!

— А для этого нужно вернуть жезл! — сплюнула я волосы, чувствуя каждый удар своего сердца в горле.

— Я его спрятала! — вздохнула домомучительница. — Найдешь, так и быть! Дам вам шанс умереть, как идеальная семья!

— Где он! — прошипела я, стряхивая с себя штукатурку. — Говори!

— В доме! — послышался милый голос домомучительницы.

— Я это уже поняла! — рявкнула я. Время шло, а жезл «в доме».

— В самом романтичном месте! — заметила домомучительница.

«Пять минут!» — шептали часы, летя на крылышках за мной. — Прошло пять минут.

— Ничего больше не скажу! — усмехнулась домомучительница.

Я бросилась из комнаты. «Романтическое место!» — билось в голове.

— Кровать! — осенило меня, когда я стала забегать в каждую комнату, перерывая кровать.

— Жезл! — позвала я, протягивая руку с заклинанием. Но ничего. Значит, его призвать нельзя. Беда!

— Романтическое место! — шептала я, перерывая кочергой камин и переворачивая заклинанием кресла. Я уже была в розовой спальне! Кровать разорвало на части, а подушки, матрас и одеяло повисли в воздухе, трясясь на меня перьями. Зола из камина высыпалась, а я шарила рукой в камине. В ванной тоже было пусто. От балкона меня отбросило.

— Подсказку! — потребовала я, кашляя от пепла и сажи.

— Не подскажу! — заметила домомучительница.

Значит, придется так! Я бегала из комнаты в комнату, заклинанием выворачивая шкафы и вспарывая мебель.

«Романтическое место!» — твердила я, глядя на часы. Прошло уже восемь минут.

— Жезл! — призывала я, в надежде, что он близко и отзовется. Но, видимо, не судьба.

Цветы в вазе разлетелись по комнате, гобелены сорвались, над вспоротым креслом извивались пружины. Я сдирала даже обои со стен, чувствуя, как немеют от заклинания мои пальцы. Заклинания летели направо и налево, вместе с заклинанием поиска.

В столовой все было уже вверх дном, когда я разламывала тот самый шкаф, в котором мы однажды удачно спрятались.

— Где он! — рычала я, трясущейся рукой разрывая подушки и отбрасывая кровать.

— Десять минут! — предупредили часы.

Еще минута!

— Неужели ты сдаешься? — послышался голос, пока я тряслась пытаясь взять себя в руки. — Ладно, подскажу! Так и быть!

Я подняла злющие глаза.

— Он в самом сердце! — заметила домомучительница.

— В сердце? — прошептала я, вспоминая, где видела сердце. В спальне! Но я там была! Погодите! Она что? В стену его спрятала?

Я мчалась по коридору, выламывая собой прикрытую дверь.

— Жезл! — крикнула я, пуская разрушительной заклинание в стену, где было нарисовано огромное сердце.

Стена обрушилась, а на пол выпал жезл.

— Пять секунд! — пискнул «будильник» и отлетел на безопасное расстояние.

И тут произошло что-то страшное… Жезл в руках превратился… в ножку от стула…

— Что? — прошептала я, в ужасе глядя на ножку стула. — Ты… Ты меня обманула?! Ты подсунула мне…

— Время вышло, — послышался голос будильника, а он исчез.

Я упала на колени, прижимая к груди ножку стула и зарыдала. Я не справилась… Не смогла…

— Прости меня, — рыдала я, упав грудью на вспоротый матрас. — Прости… Я подвела… Я не хотела…

Грудь разрывали рыдания. Никогда я не думала, что буду убиваться по нему. А сейчас чувствовала, что не хочу дальше жить… Я вспомнила его в голубом костюмчике, встречавшего меня рядом с Цирцеей. Вспомнила нахмуренные брови… Вспомнила, как он вошел на той свадьбе…

Пока я вспоминала, мне казалось, что все хорошо. Но стоило только вернуться из воспоминаний в реальность, едкая боль просто выжигала душу.

Кое-как встав, я побрела в сторону двери. В доме царил такой кошмар, словно здесь прошел магический турнир по боевой магии.

Даже в стене была дыра! Просто до дверь заклинило…

Я шаталась, приваливаясь к стене, и снова убегала в воспоминания. Вот он смотрит на меня… А вот я зарядила в него заклинание… Воспоминания уносили меня свадьбу…

Я снова привалилась к стене, закрывая глаза. Говорят, что воспоминания — это маленький темный рай, в котором можно спрятаться от боли. Это правда.

Жуткая старуха на портрете протянула страшную костлявую руку и погладила меня.

— Спасибо, — прошептала я, видя ее уродливое лицо.

Кое-как, валандаясь туда-сюда, я дошла до кабинета… Прямо в дверях у меня подкосились ноги. Я снова закрыла глаза, окунаясь в темный рай воспоминаний. Мне было так холодно, что я обняла себя за плечи, трясясь в беззвучных рыданиях.

Я смогла встать, чтобы пройти дальше. Слезы градом катились из глаз. Мы же столько прошли вместе! Столько всего! И тут…

— Я прикончу Цирцею! — сжала я в кулаке заклинание. — Найду и прикончу! И Арнеберта! Заодно! За то, что согласился!

Глубоко вздохнув, я шагнула в комнату, где лежало тело. Осталось отдать ему последний почести. У меня помутилось в глазах, когда я сделала шаг. Я ничего не видела, кроме пелены слез.