Жители поселка видели, как около 12.00 26 июня немецкую колонну благополучно атаковали три «сталинских сокола». Самолет Воробьева, сбросив бомбы, развернулся и ушел к своим – за линию фронта. Два других бомбардировщика уже после выполнения боевой задачи, т. е. по дороге «домой», были подбиты немецкими зенитками. Один из них (горящий, со шлейфом густого дыма) «ушел в неизвестном направлении». Так свидетельствуют донесения 207-го авиаполка 42-й авиадивизии и местные жители. А второй, также горящий, сделал разворот, дотянул до вражеской колонны и спикировал в самую гущу немецких танков.

Федор Воробьев, который вернулся на аэродром в Брянск (т. к. наши войска отступали, то 207-й авиаполк в тот же день, 26 июня, перебазировался в Брянск), тогда же в рапорте указал: он и штурман лейтенант Рыбас видели, что бесстрашный самолет, совершивший огненный таран, вел капитан Гастелло.

«26 июня 1941 г. беспримерный героический подвиг совершил капитан Николай Гастелло, который свой подбитый самолет направил на колонну вражеских танков и цистерн. Десятки машин были уничтожены на месте от взрыва самолета отважного летчика» (История СССР. М.: Политиздат, 1970. С. 241).

«Всей стране в начале войны стал известен бессмертный подвиг летчика коммуниста Н.Ф. Гастелло. От вражеского снаряда самолет загорелся. Сбить пламя не удалось. Героический экипаж направил горящий бомбардировщик на колонну вражеских машин» (История КПСС. М.: Политиздат, 1970. Т. 5. Кн. 1. С. 147).

Тут все совершенно ясно. Правда, долгое время считалось, что Гастелло – летчик-истребитель, даже марки, выпущенные в его честь, изображали отважного пилота на фоне истребителя. Почему же звание Героя присвоили только ему, ведь в бомбардировщике экипаж – 4 человека? Но вернемся к тем событиям.

Один бомбардировщик успешно вернулся на свою базу и продолжал громить фашистов. (Лейтенант Рыбас впоследствии пропадет без вести, а старший лейтенант Воробьев погибнет в ноябре 1941 года.) Командир второго, Николай Гастелло, совершил беспримерный подвиг – первым в истории войны пошел на таран и стал Героем Советского Союза. О нем и сейчас слагаются стихи, поются песни, на его подвиге воспитывалась и воспитывается молодежь.

Тайна, покрытая мраком, долгие годы окутывала судьбу экипажа третьего советского бомбардировщика, который 26 июня вместе с Гастелло и Воробьевым улетел бомбить немецкую технику. И который вел пилот, капитан Александр Маслов, призванный в Красную Армию из подмосковной Коломны.

Вышло все таким образом. Самолет был подбит немецкими зенитками и загорелся в воздухе. Но у Маслова не хватило духа развернуть бомбардировщик на вражеские позиции. И повторить подвиг своего боевого товарища Николая Гастелло. Самолет Маслова «ушел в неизвестном направлении».

Только в мае 1942-го родственникам Маслова в Коломну, а также родственникам членов его экипажа – штурмана лейтенанта Владимира Балашова, младшего сержанта стрелка-радиста Григория Реутова и младшего сержанта воздушного стрелка Бахтураза Бейскбаева – командование 207-го авиаполка отправило извещения, что их мужья (дети) «пропали без вести».

Формулировка эта вплоть до начала 1990-х годов коммунистическими властями воспринималась как предательство и измена Родине. Действительно, где гарантия, что «пропавший без вести» солдат или офицер погиб смертью храбрых, а не сдался немцам в плен? Когда жена капитана Маслова Софья Евграфовна в 1944 году вернулась в Коломну, ее дочку Иру отказались принять в детский сад: было много детишек, чьи папы погибли на фронте. А ее отец еще неизвестно кто – может, и враг народа. Пенсию по потере кормильца семья Маслова также не получала. Соседи рассказывают, что от Софьи Евграфовны отвернулись даже родители ее мужа. Отец Маслова, бывший в военное и послевоенное время председателем коломенского колхоза «Проводник», отказал ей в помощи.

Софья Евграфовна часто плакала и жаловалась на судьбу. Ведь ее супруг и Николай Гастелло служили в одном авиаполку, были закадычными друзьями, она сама прекрасно знала и Колю, и его супругу Аню, дружили семьями. И вот один день все перевернул. Николай Гастелло стал Героем Советского Союза, кумиром всех мальчишек и девчонок. А ее Саша превратился в изгоя, о котором не хотели слушать ни в коломенском райвоенкомате, ни в коломенском райкоме партии. Не знала тогда еще Софья Евграфовна, какую фантастическую метаморфозу уготовила судьба 26 июня 1941 года участникам того легендарного вылета.

В 1951 году, по случаю 10-летия подвига Николая Гастелло (белоруса по национальности), братская республика решила увековечить память своего великого земляка, поставить ему в поселке Радошковичи памятник. И перезахоронить его останки вместе с членами экипажа (штурманом Скоробогатым, воздушным стрелком Бурденюком и стрелком-радистом Калининым) в братскую могилу в сквере Радошковичей. До 1951 года их тела покоились в том самом месте, где героически погибли, останавливая колонну немецких танков – в деревне Декшняны. Тогда, в 41-м в деревне уже хозяйничали немцы, останки экипажа ночью похоронили местные жители – наспех завернув их в парашюты. (Кстати, послевоенное расследование подвига показало, что советский бомбардировщик таранил не колонну танков, а немецкую зенитную батарею: он упал в 180 метрах от дороги, где шла техника. Но это, естественно, нисколько не умаляет самого подвига.)

Николай Гастелло

Всю процедуру по торжественному перезахоронению праха героев должен был проделать радошковичский райвоенком подполковник Котельников. 26 июня 1951 года при огромном стечении народа вскрыли старую братскую могилу. В сохранившейся планшетке пилота, которую сразу открыл райвоенком, он обнаружил… документы на имя капитана Александра Спиридоновича Маслова. А также чудом уцелевшие летные очки и расческу. Еще в могиле был найден медальон на имя стрелка-радиста Григория Реутова, члена экипажа капитана Маслова. Мозг военкома работал четко. Получалось, что вражеские войска таранил не всенародный герой капитан Гастелло, а капитан Маслов и его экипаж. Не бомбардировщик Маслова «ушел в неизвестном направлении», как считалось до сих пор, а самолет Гастелло! Ведь ДБ-3 «Ф» Воробьева в тот день благополучно вернулся на свой аэродром.

О найденных документах и о появившихся сомнениях подполковник Котельников на церемонии рассказывать не стал. «Отважный экипаж Гастелло» со всеми воинскими почестями торжественно перезахоронили в сквере пос. Радошковичи. А самому Николаю Гастелло открыли бронзовый памятник.

Но вечером того же дня под грифом «Секретно» подполковник отправил письмо в ЦК КП(б) Белоруссии. Видимо, он понимал, что обращение в Минобороны СССР никаких результатов не даст, там просто «похоронят» его письмо. В нарушение воинской этики Котельников о находках проинформировал ЦК: что делать? Вскоре оттуда (также под грифом «Секретно») за подписью зав. Административным отделом ЦК Перепелицына поступил ответ: обращайтесь в отдел по учету потерь Советской Армии.

Первая информация о подвиге Николая Гастелло в сводках Совинформбюро появилась 5 июля 1941 года. В те дни советские люди, как военные, так и гражданские, гибли тысячами и сотнями тысяч. Партии и ее ленинскому Политбюро срочно требовались «маяки самопожертвования». Чтобы боец не просто падал, скошенный пулеметной очередью, а закрывая амбразуру своей грудью. Не просто был раздавлен немецким танком, а бросался под гусеницы со связкой гранат.