На Марии было длинное вечернее платье с серебристым отливом, в волосах — красный цветок. Ее глаза светились, и она казалась пьяной, хотя никогда не перебирала. Просто ее переполнял восторг при виде людей, которые ей нравились. Они обнялись, и Мария повела Джима внутрь. Там она представила его своим гостям. Нескольким супружеским парам, в основном эмигрантам из Европы. Затем она налила ему шампанское, и они сели перед ложным камином.

— Так что это за вечеринка, с которой ты сбежал ради меня?

— У одного человека по имени Ролсон.

Она скорчила гримаску:

— Я знаю Ролли двадцать лет. Человек он вроде совершенно безобидный, но что-то в нем меня настораживает. Словно видишь себя в кривом зеркале.

— Мы пошли туда только потому, что нас пригласили, — Джим чувствовал себя неловко, потому что она если и пригласила его, то по чистой случайности. Почувствовав это, Мария сказала:

— Знаешь, почему я тебя не пригласила?

— Карлос?

Она кивнула.

— Он сейчас здесь, в этой комнате?

— Нет. Он пошел вниз, чтобы заказать шампанского. Тебе не больно будет увидеть его?

— Нет, конечно! Я бы хотел с ним познакомиться.

Затем начали звонить колокола, из радиоприемника донесся шум с Таймс-сквер. Все воскликнули «С новым годом!», вернулся Карлос и поцеловал Марию.

— Ух, чуть было не опоздал, — сказал он. Мария повернулась к Джиму:

— Джим, это Карлос.

Они обменялись рукопожатием.

— С новым годом! — сказал Карлос.

— С новым годом! — сказал Джим. Через несколько минут он отправился домой.

1

Весной Салливан получил аванс от одного издателя за книгу об Африке.

— Это означает шесть месяцев разъездов, все расходы оплачены, — сказал он Джиму. — Если я не приму это предложение, то тебе придется содержать меня.

— Но если ничего другого не остается… — Джим почувствовал себя виноватым, потому что почувствовал прилив радости при мысли о том, что вновь будет жить один.

— Забавно это. Стоит только начать путешествовать, потом никак не остановиться. Это как алкоголизм, но я действительно хочу поехать.

— Я тоже хочу, но мне нужно работать.

— И найти себе кого-нибудь другого, — это было сказано без обиняков.

— Нельзя сказать, чтоб я кого-нибудь искал, — резко сказал Джим.

— Я знаю, — в голосе искреннее раскаяние. — Извини, просто есть что-то противоестественное в том, что мужчина живет с мужчиной. Или с женщиной, один черт. Если у них нет детей, это бессмысленно. Я думаю, мы слишком эгоистичны. И не похожи. Может, это и хорошо. Я не могу согласиться с этим романтически возвышенным взглядом на любовь, который проповедует Мария. Мы довольно сильно влияем друг на друга одним фактом своего существования. Когда звезды встречаются — или это кометы — какие-то осколки перелетают с одной орбиты на другую. Столкновение лоб в лоб происходит крайне редко, чаще всего два эти тела, просто продолжают свой путь. А если и теряют что, то лишь крохотную частицу.

Так они и расстались под эту звездную метафору.

На следующий день словно вмешались небеса и пришло письмо от миссис Уиллард с массой новостей.

«Ты помнишь Боба Форда? — писала она. — Вы с ним так дружили в школе. Он сейчас служит в торговом флоте, и на прошлой неделе приезжал на несколько дней в отпуск. Он спрашивал о тебе, и его жена тоже спрашивала. Не помню, писала ли я тебе, что в прошлом году он женился на Салли Мергондаль и что у них родился ребенок. Знаешь, эта вакансия в школе все еще свободна, так что если ты захочешь вернуться…»

Вот оно! Боб вернулся, но он женат. Джиму ни разу не приходило в голову, что Боб мог как-то изменится, стать другим Бобом, не похожим на того у реки. Хотя, конечно, он должен был измениться. Он женился на Салли. Джима вдруг охватила паника. Неужели он столько лет ждал воссоединения с человеком, который интересуется только женщинами? Нет! Он отбросил эту мысль. Боб явно был бисексуалом, хотя бы только потому, что никто не может показать себя таким идеальным любовником в одном единственном случае, а потом полностью измениться. Джим утешил себя, поскольку он хотел верить, что ничего не изменилось. В его мыслях тоже ничего не изменилось. Тем временем он начал строить планы своего возвращения в Вирджинию. Он поедет туда, как только закончится лето. И его жизнь начнется заново, с той самой точки, на которой она остановилась в тот зеленый летний вечер семь лет назад.

Летом в городе объявился Шоу. Приехал на чью-то премьеру, и Джим случайно встретил его в ресторане, где плохо кормили и плохо обслуживали, но куда приходили всякие знаменитости, чтобы посмотреть не только друг на друга, но и на себя в зеркалах, которыми были обшиты стены зала.

Джим с испугом отметил, что волосы на висках Шоу поседели. Он с необычной резвостью переходил в средний возраст.

— Ты, Джимми, очень красив, — сказал Шоу. — По-настоящему красив. Из всех моих выпускников ты, несомненно, самый красивый.

— Это все равно что выиграть кубок Дэвиса! Спасибо! — Джим улыбнулся.

— С кем ты теперь живешь?

— Ни с кем.

— Был у меня один тип из Детройта. Настоящий сукин сын. Прыгун в воду. Ты можешь себе представить олимпийская программа. Сложен как бог, но глуп. Боже мой, никого еще не встречал глупее. Пить пиво и сидеть за полночь в голубых барах — других желаний у него не было. Пришлось его вышвырнуть. А потом, у него была жена и двое детей. Так что я, кажется, поступил правильно. Как думаешь?

— Никому не хочется разбивать семью.

— А ты чем был занят?

— Работал.

— А Салливан?

— Он уехал в Африку.

— Надеюсь, там его съедят, — Шоу пребывал в дурном настроении. — Такой претенциозный ублюдок! Его новой книге досталось от критиков. Не то чтоб это что-то значило. Когда критики разносят мои картины, я хорошо зарабатываю, а когда расхваливают, у нас убытки. В конечном счете шоу-бизнес, есть шоу-бизнес.

Джим отметил, что все присутствующие узнали Шоу, но на сей раз такое внимание было ему неприятно. Особенно когда он заметил несколько человек, которых видел на вечеринке у Ролсона. Каждого с женщиной, потому что это была вражеская территория.

— Ты сейчас снимаешься?

— Нет, теперь трудно получить стоящую роль. Я выжидаю. На киностудии думают, что, когда война закончится, они вернут всех старых звезд, а нас, кто приносил им деньги, пошлют к черту. Они еще хватятся, — гей был теперь никому не нужен. Джим спрашивал себя, кончился ли Шоу как актер? Кино — суровый мир, все говорят. — Они еще меня попросят, но будет поздно.