– Хорошо.

– Надеюсь, вы понимаете, мистер Энтони, что человек, которого мы ищем – не просто убийца.

– Я уже догадался, сэр, по тому, как Лондон интересуется этим делом, но естественно, знаю все только в общих чертах.

– Есть что-нибудь?

– Полно. Весь вопрос, какая из этих ниточек ведет к тому, кто нам нужен. Вот ваш завтрак. – Он поставил на стол чашку чая, галеты, сам сел напротив.

Блогс пересел из мягкого кресла на жесткий стул, стал пить чай. Чай был некрепкий, бледно-желтого цвета, но зато очень сладкий.

– Давайте посмотрим.

Энтони вручил ему пять-шесть листов машинописного текста.

– Только не говорите мне, что это все преступления, которые у вас произошли, – сказал Блогс.

– Конечно, нет. Нас не интересуют сейчас пьяные, ссоры на бытовой почве, несоблюдение светомаскировки, нарушения правил дорожного движения или преступления, которые раскрыты на месте.

– Извините. Я все еще не могу проснуться. Сейчас просмотрю все это.

Там значились три ограбления в частных домах. В первых двух случаях украли ценности – золото и меха.

– Он мог украсть это просто из желания пустить нас по ложному следу, – допустил Блогс. – Отметьте места на карте, может, появится какой-то маршрут. – Он передал Энтони первые два листа. Сообщение о третьем ограблении только что поступило, детали были пока неизвестны. Тем не менее, Энтони также нанес место на карту.

В Манчестере ограбили управление по контролю за распределением продовольствия. Унесли сотни продовольственных карточек.

– Ему не нужны продовольственные карточки, тем более так много. Ему нужна еда, – заметил Блогс. Он отложил в сторону еще один листок. Далее шли кража велосипеда рядом с Престоном и изнасилование в Беркинхеде. – Не думаю, что он насильник, тем не менее, на всякий случай нанесите на карту.

Кража велосипеда и третье ограбление произошли рядом.

– Сигнальная будка, из которой украли велосипед, стоит на главной железнодорожной ветке? – спросил Блогс.

– Да, по-моему, так, – ответил Энтони.

– Предположим, Фабер все же остался в поезде, мы его не смогли обнаружить. Не является ли эта сигнальная будка первой остановкой поезда после Ливерпуля?

– Возможно, поезд тормозит там.

Блогс посмотрел на листок.

– Это вопрос национальной безопасности, о важности которого можно не говорить – мы ежечасно информируем по нему премьер-министра.

– Гм… да… понял, сэр. Вот мистер Блогс еще хочет сказать вам пару слов.

Блогс взял трубку.

– Вы вспомнили, когда и как вы видели его? Вы сказали, что…

– Да, вспомнил, но это ничего не дает, как я и говорил. Однажды я встретил его в Кентерберийском кафедральном соборе. Мы даже несколько минут беседовали об архитектуре. Здесь можно почерпнуть только одно – он умный. Насколько я помню, в ходе разговора Фабер сделал несколько очень тонких замечаний.

– Это для нас не новость, что он умный.

– Вот видишь. Никакой зацепки эта встреча не дает.

* * *

Главный суперинтендант Энтони, представитель средних слоев, с твердым характером, но мягким ливерпульским акцентом, мучился дилеммой, как ему поступить – возмущаться ли по поводу того, что МИ-5 разговаривает с ним, как с мальчишкой, поучает, или наоборот делать то, что ему советуют, а именно не упустить свой шанс спасти Британию от злого коварного врага.

Блогс хорошо понимал, какие страсти, сомнения бурлят сейчас в душе у этого человека – он сталкивался с подобным ранее, работая бок о бок с местной полицией, поэтому знал, как поправить дело.

– Я вам так признателен за вашу помощь, мистер Энтони. Уверяю вас, что в Уайтхолле это не останется незамеченным.

– Что вы, что вы. Я только исполняю свой долг. – Энтони не был вполне уверен, надо ли ему называть Блогса «сэр».

– Нет, нет. Есть большая разница, когда тебе помогают в силу необходимости, или видишь искреннее желание помочь.

– Точно. Вы знаете, пройдет минимум несколько часов, пока этот тип себя как-то обнаружит. Может, вам вздремнуть в это время?

– Неплохо бы, – ответил Блогс с благодарностью. – Если у вас найдется где-нибудь стул и свободный угол…

– Оставайтесь здесь, в моем кабинете, я все равно спускаюсь сейчас вниз, в дежурную комнату, чтобы лично проследить за поступающими сообщениями. Как только что-то будет, я вас обязательно разбужу. Так что устраивайтесь поудобнее.

Энтони вышел, и Блогс сел в удобное просторное кресло, откинул назад голову, закрыл глаза. Почти сразу же перед ним возникло лицо Годлимана, как будто прямо перед его носом кутили пленку – «…утрата тяжелейшая, но жить надо, жизнь продолжается… я не желаю, чтобы ты повторял мою ошибку…» До Блогса наконец дошло, почему он сам не хочет, чтобы война закончилась. Тогда ему волей-неволей пришлось бы думать о доме, о семье, о быте, обо всем том, что говорил ему Годлиман. Сейчас же, когда идет война, все ясно: он ненавидел врага, знал, что надо делать. Потом, когда-нибудь, можно… хотя любая мысль о другой женщине казалась предательством по отношению к той, которую любил и будет любить всегда.

Он зевнул, забился глубже в кресло. Постепенно мысли все больше сбивались, одолевал сон. Если бы Кристина умерла до войны, может быть, сейчас он не придумал бы для себя своего рода табу на то, чтобы снова обрести семью. Она всегда ему нравилась, он ее ценил и уважал, но после того, как она села за руль санитарной машины, для уважения в его душе места уже не осталось – оно переросло в восхищение своим родным существом, в заботу о ней, его любовь стала более зрелой. Когда они были вместе, у них было что-то свое, что принадлежало только им, чего не было у других пар. Сейчас, более чем год спустя после гибели Кристины, Блогс без труда смог бы найти себе другую женщину, которую бы уважал, которая бы нравилась, но этого ему было уже недостаточно. Обычная женитьба, обычная женщина всегда напоминали бы ему, что когда-то он, Блогс, довольно средний человек, каких большинство, был мужем самой необычной, исключительной, прекрасной женщины на земле…

Он пошевелился в кресле, пытаясь отогнать мысли, которые путались в голове и мешали спать. В Англии сейчас много героев, сказал Годлиман… Итак, если Игла ушел…

Сначала нужно разобраться с делами…

Кто-то тряс его за плечо. Блогс крепко спал. Снилось, что он находится в одной комнате с Иглой, однако никак не может найти агента, потому что Игла выколол ему глаза стилетом. Блогс проснулся, но все еще думал, что он слепой, потому что не видел, кто перед ним – только потом понял, что глаза закрыты. Наконец, он увидел крупную фигуру в полицейской форме – это был Энтони.

Блогс выпрямился в кресле.

– Украдена шинель, на ее место повесили промокшую куртку.