— Попробую… проплыву! — кивает он. — Не сомневайтесь, товарищ командир!

Капитан хлопает рукою по камню рядом с собой, и Гришанков присаживается на него. Минут пять Рябинин поясняет бойцу, что именно и каким образом тот должен отыскать. Олег слушает внимательно, в непонятных местах переспрашивает и наконец кивает: «Все понятно, товарищ капитан». Мы с Деминым в этот диалог не лезем, молча сидим в сторонке. Инструктаж закончился, и Гришанков поднимается на ноги. Рябинин пожимает ему руку и легонько подталкивает — мол, давай, действуй!

Провожая Олега, отдаю ему трофейный пистолет одного из снайперов. Он сует в карман брюк две запасные обоймы и гранату — рубчатую «феньку». Нательное белье оставляет — вода уже достаточно холодна. Порывшись в вещмешке, Шифрин отдает Олегу теплый свитер.

— Возьми… все теплее будет…

— Долго в воде не сиди! — осматривая Гришанкова, говорю ему я. — Нырнул, проверил что там и как, — и на берег! Согрейся и обожди! Хочешь, флягу с водкой дам?

— Плыть с ней неудобно… — сокрушается он. — Наверх тянуть будет…

Сообразил! А я-то! Тоже… хорош… чуть парню поплавок не подвесил! У меня трофейная немецкая фляга. Она не стеклянная, как у нас, жестянка. И водки в ней всего половина — я капитану давал, остальное — воздух. В воде фляга точно не утонет — потянет бойца вверх.

Хлопаю его по плечу и возвращаюсь на прежнее место. На вопросительный взгляд капитана киваю и устраиваюсь поудобнее, так, чтобы можно было бы просматривать противоположный берег, не показываясь при этом из кустов. По моим прикидкам, Олег может достичь своей цели минут через пятнадцать — двадцать. А уж как там у него дальше пойдет…

Гришанков не подвел. Он вынырнул прямо под берегом тогда, когда мы все уже отчаялись дождаться этого вообще хоть когда-нибудь. Уж каким таким путем Олег туда добрался — бог весть! Но его появление было неожиданным даже для нас. Очень бы хотелось, чтобы и для фрицев это оказалось бы не меньшим сюрпризом. Не выбираясь на сушу, он перевел дух. В бинокль было видно, как он дышит, — воздуха парню явно не хватало. Чуток передохнув, он отцепился от куста, за который держался, и беззвучно исчез под водой. Всплыл он чуть в стороне и снова схватился рукой за растущий над его головой кустарник. Слегка отдохнув, снова нырнул…

Громко проскрипев тормозами, грузовик остановился на повороте. Прозвучала команда, и из кузова начали выпрыгивать солдаты.

Из второй машины к ним уже подбегали их товарищи. Через минуту все прибывшие выстроились вдоль дороги, и их командир повернулся к Хорсту:

— Герр гауптман! По вашему приказанию группа построена!

Хорст кивнул и, пройдя несколько шагов, остановился напротив замерших по стойке «смирно» шеренг. Критически осмотрел их. Прошелся вдоль строя. Его плавные, неторопливые движения напоминали походку большого кота.

— Вольно…

По шеренгам прокатилось движение.

— Вы все воюете уже не первый год. На эту операцию я отобрал только добровольцев и при этом руководствовался не только вашим желанием. Желающих-то хватало… — Он еще раз оглядел стоящих перед ним солдат. Повернулся к лейтенанту: — Все здоровы?

— Так точно, герр гауптман!

— Хорошо… — Хорст снова повернулся к шеренгам. — У вас будет очень непростой и опасный противник. Это не обычные русские окруженцы, которых много в этих лесах.

На лицах слушателей появились улыбки.

— Время для веселья еще не наступило!

Строй мгновенно подтянулся.

— То-то… Мы с вами будем иметь дело с хитрым и опасным врагом. И это не преувеличение! От его рук уже погибло несколько наших боевых товарищей. И это были не зеленые сопляки-кадеты! Опытные и знающие офицеры. На счету у каждого имелось достаточное количество уничтоженных красных. И тем не менее… это им не помогло. Имейте в виду! — возвысил голос гауптман. — Пусть вас не успокаивает внешность вашего противника. Я уверен, что мы имеем дело с хорошо подготовленной группой диверсантов из НКВД. Во главе ее стоит офицер в звании полковника.

По шеренгам прокатился невнятный говор.

— Удивлены? Так вот — тот, кто возьмет в плен этого офицера, будет немедленно представлен к награждению Железным крестом! Хотя… я не буду огорчен, если в процессе боя вы случайно его подстрелите. Живой полковник, безусловно, стоит Железного креста. Но и мертвый… тоже будет оценен по достоинству. Хотя, конечно, и не так высоко. Поэтому не увлекайтесь! Я не хочу писать вашим семьям письма соболезнования!

Хорст прошелся вдоль строя, остановился и резко повернулся к нему лицом:

— Лейтенант Раушенбах!

Командовавший группой лейтенант щелкнул каблуками, вытягиваясь в струнку.

— Задачу вы знаете. Забираете двадцать человек и занимаете посты около аэродрома. Маскировка — максимально возможная. Курить запрещаю. Все передвижения — только ползком и не менее чем по два человека. Приперло отползти в кусты — и то парами. Один сидит, второй его охраняет. Обращать внимание на все! Подчеркиваю — на все! Сломанная ветка, сбитый цветок — ничто не должно пройти мимо вашего взгляда. Задача ясна, лейтенант?

— Яволь, герр гауптман!

— Выполнять!

Отрывистая команда, и два десятка солдат быстрым шагом двинулись к лесочку.

Проводив их взглядом, Хорст обернулся к оставшимся:

— Фельдфебель Гашке! Ко мне!

Из строя почти бесшумно выдвинулся здоровенный, совсем седой немец. На вид ему было лет сорок. По знаку гауптмана он подошел ближе.

— Вот что, Дитрих… — почесал подбородок Хорст. — У нас с тобою задачка будет совсем непростой… Кто из этих парней умеет читать следы?

Гришанков бултыхался у берега уже минут тридцать, а никакого эффекта до сих пор не было видно. Капитан аж осунулся, за ним наблюдая. На Рябинине просто лица не было. Он что-то шептал про себя — такое впечатление, что пытался подсказать бойцу нужное направление поиска. Но подсказка эта пока никак не срабатывала. Что за хренотень? Куда теперь Гришанкову оттуда деваться? Плыть назад? Похоже, что весь лимит везения на сегодняшний день мы уже исчерпали… Во всяком случае, мне эта идея здравой не казалась совершенно.

Чу!

Прикладываю к глазам бинокль.

Ну, наконец-то!

Олег машет рукой, подавая условный знак. Фу… кирпич с души… Гришанкову от меня двойная доза! Как вылезем отсель…

Торопливо протягиваю руку и нажимаю на торец притопленной в реке ветки. Над поверхностью воды поднимается ее противоположный конец. От него сразу же расходятся в сторону шикарные «усы» — течение здесь приличное. Так что «усы» на поверхности мутноватой воды видны вполне отчетливо. Еще разок… теперь отпускаем…

Другой рукою подношу бинокль к глазам.

Ага, понял Олег мои сигналы! Вижу, как он кивает и, вздохнув несколько раз, скрывается под водой.