— Кажется, да.

— Тогда мне нужно знать подробности. Чем больше у меня будет информации, тем скорее я смогу чем-то помочь.

Он с удовольствием исполнил просьбу. Судя по заинтересованным вопросам Франчески и ее веселому щебетанию, ледок, некстати образовавшийся по оплошности Глеба, кажется, растаял.

Принесли горячее. Ди Дженнаро предложил на время забыть о разговорах и насладиться едой. Предложение было единогласно одобрено. Притупив голод угольно-черными от чернил каракатицы равиоли, Глеб заглянул в тарелки сотрапезников. Более всего впечатляла порция Франчески. Несмотря на то что примерно половину объема, как и положено, составляла массивная кость, оставшаяся часть все равно поражала размером. Глеб, конечно, знал, что уважающий себя повар никогда не допустит, чтобы его bistecca fiorentina оказалась весом менее тысячи двухсот граммов и высотой ниже трех сантиметров, но шеф «Ло-Страваганте», похоже, уважал себя сверх всякой разумной меры. Несмотря на внушительный размер тарелки, мясо свисало с краев, почти касаясь белоснежной скатерти, что, кажется, было сделано специально, как знак то ли особого шика, то ли особого расположения.

Хищно осмотрев груду мяса, безжалостно заливавшую стол алым соком, госпожа Руффальди удовлетворенно классифицировала ее как colossale и, не мешкая, вонзила в бифштекс нож и вилку.

Глеб зачарованно наблюдал за происходящим. Понятное дело, мясо такой толщины обязано быть, мягко говоря, кровавым, и очень скоро свет, отбрасываемый на лицо Франчески сине-зеленым абажуром, придал ей некоторое сходство с действующими лицами популярной киноэпопеи «Сумерки», что, впрочем, сделало ее еще прекрасней.

Для приличия оставив недоеденным небольшой кусочек, Франческа не без сожаления отдала тарелку официанту. Заказав десерт, она вернулась к разговору.

— О неопаганизме я могу говорить бесконечно. Для меня это и хобби, и тема диссертации. Вообще-то большинство исследователей ведут отсчет истории возрождения язычества в Италии от начала двадцатого века и связывают его с именем Артуро Регини, между прочим, уроженца Флоренции. Считается, что именно Регини, по образному выражению автора одной из посвященных этой теме монографий, «засеял поле, находившееся под полуторатысячелетним паром, семенами из архаичных закромов…».

— Как я понимаю, ты с этим не согласна? — спросил Ди Дженнаро.

— Действительно, я придерживаюсь иной точки зрения. По моему мнению, эта история началась гораздо раньше, еще в четвертом веке, после того как было официально запрещено любое отправление языческих культов не только в общественных местах, но и дома, в частном порядке. Но, несмотря на запреты и суровые наказания, язычники не перевелись в одночасье. Они всего лишь ушли в подполье.

— Подполье продолжительностью в пятнадцать веков? — с сомнением переспросил Глеб.

— А почему бы и нет? Христиане веками и не без успеха таились от господствующей религии. Так почему же мы должны отказывать в стойкости убеждений язычникам?

Официант принес поднос со сладким. Оглядев содержимое, Франческа подцепила кусочек сваренной в вине груши.

— Я, признаться, очень сомневаюсь, что похищения — дело рук сторонников Исконной Веры. Эти организации обычно строго придерживаются закона и до сих пор не были замечены ни в чем предосудительном. Они всего лишь почитают богов, доставшихся нам в наследство от Древнего Рима, отмечают языческие праздники да используют латынь в качестве языка общения с единоверцами.

— Но тогда кто же за всем этим стоит? — спросил Ди Дженнаро.

Франческа задумалась.

— Не знаю, что и сказать. Единственными представителями этого течения, кого иногда почем зря причисляют к экстремистам, я бы назвала секту «Двенадцатибожников».

— «Двенадцатибожников»? — переспросил Глеб, многозначительно посмотрев на Ди Дженнаро.

Франческа перехватила этот взгляд и нахмурила брови.

— Господа, вы ничего не хотите мне рассказать?

Повисла пауза. Франческа нахмурилась еще больше.

— Вообще-то это не по правилам. Либо вы полностью делитесь со мной информацией, либо я просто не в силах вам помочь.

Глеб еще раз переглянулся с доном Пьетро. Тот кивнул.

— Да, думаю, тебе стоит рассказать все, включая видение.

— Видение? — Синьорита Руффальди удивленно вскинула на Глеба глаза цвета созревших маслин.

Щедрым жестом заплатив за всю компанию, Ди Джаннаро предложил продолжить незаконченный разговор в баре отеля, тем более что утром Франческа должна была покинуть Флоренцию и переехать в отчий дом, расположенный в часе езды от города.

Уютно устроившись на диване, они пропустили по рюмке лимончелло. Пригубив ликер, Франческа вопросительно посмотрела на Глеба. Тот без особой охоты приступил к описанию своего последнего видения — он очень не хотел, чтобы очаровательная итальянка смотрела на него как на ненормального.

Как ни странно, рассказ был воспринят Франческой весьма спокойно. Глебу даже подумалось, а не предупредил ли ее заранее обо всем Ди Дженнаро?

— Значит, говорите, «двенадцать»? — Франческа в задумчивости разглядывала жидкость в своей рюмке. — Хм. Это же точно соответствует числу главных богов римского Пантеона. Собственно, отсюда «Двенадцатибожники» и взяли себе имя. К сожалению, я не в курсе, используют ли они число «двенадцать» наподобие приветствия, вместо «чао», но, если хотите, могу попытаться выяснить, — предложила она.

— Это было бы славно, — поторопился принять помощь Глеб.

По словам Франчески, община «Двенадцатибожников» возникла с четверть века назад и поначалу ничем не отличалась от себе подобных: ее члены одевались в экзотические одежды, устраивали факельные шествия, брали себе древнеримские имена и все свободное время проводили возле античных храмов. Однако потом все изменилось. Смену курса связывают с приходом к власти нового руководства, порвавшего с остальными ветвями новоязыческой церкви и вставшего на путь открытой конфронтации по отношению к любым другим религиям. Воспользовавшись «ноу-хау», некогда отработанным «Гринпис», «Двенадцатибожники» прославились тем, что закидывали краской стены христианских и прочих храмов, устроенных в стенах бывших античных святынь, и совершали регулярные кибератаки на веб-сайты враждебных конфессий.

— А может существовать связь между итальянскими язычниками и российскими?

— Чисто теоретически — да. Ведь, несмотря на разногласия, почти все итальянские общины объединены под эгидой общенациональной «Ассоциации язычников», а она, в свою очередь, является полноправным членом «Всемирного конгресса этнических религий».

— А можно поподробней?

— «Всемирный конгресс этнических религий», или ВКЭР, был образован в Вильнюсе в 1998 году. Ваши glasnost и perestroïka настолько растормошили Восточную Европу, что она тогда стала форпостом новых веяний и перемен. В итоге под зонтиком ВКЭР объединились десятки организаций. В том числе из России. Мало того, последний конгресс в августе прошлого года прошел не где-нибудь, а в Болонье. Совсем близко отсюда.