Почему? Они войну проиграли и поэтому реванша желают. И никто не оборвал его.

Никто никакую войну не проигрывал. Потому что нам вообще не ставили задачу выигрывать эту войну. Кроме того, войны ведут государства, а не армии.

Мы же оказывали военную помощь, и в рамках оказания военной помощи, я считаю, мы с этой задачей справились. Причем справились с потерями минимальными. Никто нам не ставил задачу ликвидировать оппозиционное движение, его нельзя ликвидировать, тогда надо перебить всех.

А поддерживать обстановку на определенном уровне можно, и мы это делали.

(Из книги «Война в Афганистане»)

В это время сам Амин, ничего не подозревая, находился в эйфории от того, что удалось добиться своей цели — советские войска вошли в Афганистан. Днем 27 декабря он устроил обед, принимая в своем роскошном дворце членов Политбюро ЦК НДПА, министров с семьями. Формальным поводом, чтобы собрать всех, стало, с одной стороны, возвращение из Москвы секретаря ЦК Панджшири. Тот заверил его: советское руководство удовлетворено изложенной им версией смерти Тараки и сменой лидера страны, визит еще больше укрепил отношения с СССР. Там подтвердили, что Советский Союз окажет Афганистану широкую военную помощь.

X. Амин торжественно говорил присутствующим: «Советские дивизии уже на пути сюда. Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко, и мы сообща обсуждаем вопрос, как лучше сформулировать для мира информацию об оказании нам советской военной помощи».

Порассуждали и о том, как начальнику Генерального штаба Мохаммеду Якубу лучше наладить взаимодействие с командованием советских войск. Кстати, сам Якуб, тоже ни о чем не догадывающийся, пригласил к себе в Генштаб для «налаживания более тесного взаимодействия» советских военных представителей. Ждать он их будет вечером, после 19:30, в своем рабочем кабинете.

Днем ожидалось выступление X. Амина по афганскому телевидению. На съемки его выступления во дворец Тадж-Бек были приглашены высшие военные чины и начальники политорганов. Однако этому помешала акция, проводимая по плану КГБ СССР.

Неожиданно во время обеда Генеральный секретарь НДПА и многие его гости почувствовали себя плохо. Некоторые потеряли сознание. Полностью отключился и X. Амин. Его супруга немедленно вызвала командира президентской гвардии Джандада, который начал звонить в Центральный военный госпиталь (Чарсад Бистар) и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь. Продукты и гранатовый сок были немедленно направлены на экспертизу. Повара-узбеки задержаны.

В середине дня полковник В. В. Колесник и командир батальона проинформировали офицеров о плане операции в части, их касающейся, и поставили боевые задачи. Затем объявили порядок действий. Когда проводили рекогносцировку, увидели в бинокли на одной из высоток Джандада и группу офицеров с ним. Подполковник О. Швец поехал к ним, чтобы пригласить на обед, якобы на день рождения одного из офицеров батальона, но командир бригады сказал, что они проводят учение и приедут вечером. Тогда О. Швец попросил отпустить советских военных советников, которые находились в бригаде, и увез их с собой. Возможно, этим он спас многим из них жизни.

В 15:00 из посольства передали, что время начала штурма (время «Ч») установлено — 22:00, потом перенесено на 21:00. Позже оно периодически уточнялось и в конечном итоге стало — 19:30. Видимо, руководители операции рассчитывали, что сработает план устранения X. Амина путем его отравления, и тогда, возможно, отпадет необходимость штурмовать дворец Тадж-Бек. Но ввиду строгой секретности этого плана советские врачи не были к нему допущены и по незнанию сорвали его выполнение.

Во дворец по просьбе начальника Главного политического управления М. Экбаля Вазири и настоянию начальника политического отдела аппарата главного военного советника в ДРА генерал-майора С. П. Тутушкина прибыла группа советских врачей, находившихся тогда в Кабуле. В нее входили начальник медицинской службы, терапевт советников, командир группы хирургического усиления, врач-инфекционист из Центрального военного госпиталя афганской армии, врач из поликлиники советского посольства, две женщины — врач и медсестра — диетологи, работавшие в медпункте, расположенном на первом этаже дворца Тадж-Бек. Вместе с ними прибыл и афганский доктор подполковник Велаят.

(рассказывает бывший заместитель начальника кафедры военно-полевой хирургии Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова, профессор, полковник в отставке А. В. Алексеев)

Мы полетели в Афганистан 6 июня 1979 года. Я был руководителем группы хирургического отделения Центрального военного госпиталя афганской армии. Госпиталь представлял собой большое медицинское учреждение, своеобразную госпитальную базу, где оказывалась специализированная помощь раненым. Он был построен советскими строителями совместно с афганцами. Он рассчитывался на 400 коек (поэтому «чарсад бистар», четыреста коек), но когда начали поступать раненые, в нем свободно размещалось 1300–1400 раненых за счет дополнительных площадей, вестибюлей.

К нам относились очень хорошо и нам доверяли. Поэтому нас часто приглашали для консультаций и оказания помощи, в том числе и в семьи Тараки и Амина.

Вспоминается случай с адъютантом Амина Вазиром после перестрелки в резиденции Тараки 14 октября 1978 года. Его привезли в госпиталь, вызвали советских хирургов и меня, в частности, главный хирург афганской армии сказал, что оперировать должны только советские и наркоз осуществляет только советский анестезиолог. Ранение было очень тяжелое. Автоматная очередь прошла в зону правой реберной дуги. Пули разбили, разрушили правые доли печени, диафрагму и нижнюю долю правого легкого. Мы его прооперировали, состояние его было крайне тяжелым, большая кровопотеря, и поэтому влили соответствующее количество крови, сделали резекцию печени и правой доли легкого, ушили диафрагму, поставили плевральные дренажи, обработали все, как полагается в хирургическом плане. Был тяжелый послеоперационный период. В эти дни мы поняли, что здесь какие-то политические дела, потому что сразу отношение переменилось, сразу все забегали, засуетились, появилась какая-то тревога в госпитале.

После выяснилось, что Вазир закрыл собой X. Амина в ходе перестрелки. Когда его ранило, он начал падать на Амина, который вместе с Вазиром схоронился за колонной. Затем Амин перенес его на своих руках в «Мерседес», и они отвезли его в госпиталь. Стреляли со второго этажа, от кабинета Тараки. Судьба Тараки была предрешена, но до настоящего времени неизвестно, по чьей воле это происходило. Затем мы с главным хирургом афганской армии Мухамадом Каюмом Тутахелем отвезли Вазира в Москву в больницу 4-го управления. Он поправился, его повторно оперировали. Мне неизвестно, почему его повторно оперировали. После этой операции его направили в санаторий. После санатория он вернулся в Кабул, где власти уже переменились, Амина не было. Короче говоря, Вазир затем погиб, при каких обстоятельствах, я не знаю.