Почему же не достигли успеха наступления августа и начала сентября 1941 г.? Проблемой операций 1941-1942 гг., мешавшей достижению желаемых результатов в оперативном фехтовании, были невысокая эффективность наступательных действий советских войск. Инструмент ведения операций у РККА был недостаточно острым и прочным для нанесения сокрушительных ударов по противнику. Части и соединения Красной армии медленно продвигались вперед и несли высокие потери вследствие медленного освоения тактики боя пехоты, соответствующего реалиям Второй мировой войны. Ельня, к сожалению, не стала исключением. Приведу конкретные цифры по соединениям 24-й армии, участвовавшим [237] в ликвидации Ельнинского выступа, см. табл.1{101}. За период последнего наступления по ликвидации Ельнинского выступа 1-5 сентября 106-я мсд потеряла 700 человек убитыми, 3300 ранеными, пропавшими без вести 300 человек. Был убит командир 2-го мотострелкового полка подполковник Глушков{102}. На 12 сентября в полку числилось… 40 человек, ни одного станкового или даже ручного пулемета.

Таблица 1. Изменение численности соединений, входивших в ударные группировки 24-й армии

Соединение 102 тд 107 сд 100 сд 106 мсд 303 сд 19 сд 309 сд

12.08.1941 5727 15156 12132 9917 Штат? 8715 Штат?

12.09.1941 5007 6094 8424 5636 2930 4865 5006

Хорошо видно, что численность соединений существенно просела за месяц боев. В некоторых случаях от дивизий (19-я и 303-я сд) остались бледные тени.

Красная армия, как и всякая армия, втягивающаяся в большую войну, проходила через отбор кадров. Человек, вполне удовлетворительно справляющийся со своими обязанностями в мирное время, мог оказаться несостоятельным руководителем в условиях начавшейся войны. Жуков был вынужден широко использовать [238] свои полномочия в кадровых перестановках в подчиненных ему войсках под Ельней. Хорошо показавшие себя командиры выдвигались наверх, не удовлетворявшие командование фронта – смещались с понижением в должности. Первой жертвой стал начальник штаба Резервного фронта генерал П. Е. Глинский. Вместо него начальником штаба фронта стал прибывший из госпиталя генерал-майор А. К. Кондратьев, получивший крещение в Приграничном сражении в качестве начальника штаба 3-й армии. Командующим 24-й армией к тому моменту уже был жуковский выдвиженец К. И. Ракутин, сменивший генерал-лейтенанта С. А. Калинина еще 14 июля 1941 г.

Перестановки, произведенные Жуковым в соединениях 24-й армии, носили действительно радикальный характер. Так, например, командиром 19-й стрелковой дивизии (генеральская должность!) стал майор Утвенко, ранее командовавший полком той же дивизии. В конце августа майору Утвенко было присвоено внеочередное звание «полковник». Командовавший до этого 19-й стрелковой дивизией генерал-майор Я. Г. Котельников был отстранен «за бездеятельность и невыполнение боевых приказов», и в отношении него было начато следствие. Другие перестановки командиров полков и дивизий прошли не так драматично. Командир 103-й моторизованной дивизии подполковник В. П. Соловьев был переведен командовать мотострелковым полком в 102-ю танковую дивизию. Вместо Соловьева командиром дивизии был назначен генерал-майор И. И. Биричев, ранее начальник штаба 61-го стрелкового корпуса. Корпусную систему реорганизовали, и это мероприятие высвободило некоторое количество опытных командиров. Командир 106-й моторизованный дивизии полковник Алексеев также был снят с дивизии и далее командовал полком 309-й стрелковой дивизии. Вновь назначенный командиром 106-й дивизии полковник [239] Брынзов был сменен 28 августа майором К. С. Монаховым. Последний до этого командовал стрелковым полком в 19-й стрелковой дивизии. Сохранили свои должности командиры 100-й и 309-й стрелковых дивизий. Правда, в 100-й стрелковой дивизии подвергся жесткой критике и был разжалован командир 85-го полка полковник Груздев. Жуков видел, награжден тот или иной человек поцелуем господа как военачальник или нет, невзирая на звания. Так, вместо майора Утвенко полк 19-й стрелковой дивизии возглавил… начальник автомобильного батальона той же дивизии М. П. Бояринцев.

Кроме того, Красной армии предстояло набить все те шишки, которые набили союзники на Западном фронте в Первую мировую войну. Концентрация техники и войск сама по себе не приносит решения проблемы прорыва. Хрестоматийным примером является сражение у французской деревушки Нев-Шапель (Neuve Chapelle) 10-13 марта 1915 г. В этом наступлении командующий английской 1-й армией генерал Хейг двинул 48 батальонов четырех дивизий британских IV и Индийского корпусов для прорыва расположения 3 германских батальонов 13-й пехотной дивизии. На 3-км фронте было сосредоточено 40 тыс. человек и 343 орудия, сзади была сосредоточена масса английской конницы для использования прорыва. В ходе артподготовки было израсходовано больше снарядов, чем за всю англо-бурскую войну. Однако результаты наступления ограничились лишь овладением англичанами деревней Нев-Шапель ценой потери 11200 человек (7000 британцев и 4200 индусов).

Прорыв – это сложная и многоплановая игра командой с четким распределением ролей и жестким хронометражем. Невозможно достичь результатов только техникой или только людьми. Еще в начальной фазе сражения за Ельню в директиве от 5 августа 1941 г. [240]

Г. К. Жуков писал: «Не всегда создается должная плотность артиллерийского и минометного огня по объекту, подлежащему захвату пехотой. В то же время объект, обработанный артиллерийским и минометным огнем, атакуется пехотой с большим опозданием, уцелевшие огневые точки противника успевают оживать, наносят поражение и даже останавливают атакующих. Пехота очень плохо использует свои огневые средства во время подготовки атаки и самой атаки»{103}.

На то же явление обращал внимание подчиненных командир 153-й стрелковой дивизии (будущей 3-й гв. сд) полковник Гаген в своем приказе августа 1941 г.: «Отмечаю, что пехотное оружие полностью не используется (ротные пулеметы, полковые минометы); при появлении огневых точек противника <командиры> требуют подавления их артиллерией. Такая вредная практика, помимо нерационального расхода снарядов, не только мешает, но и подрывает веру в огневую мощь пехотного вооружения, способного самостоятельно уничтожать как огневые средства, так и живую силу противника»{104}.

Артиллерия не всесильна. Она способна подавить многие, но не все огневые точки противника. Требование полного уничтожения всех огневых средств противника до ручных пулеметов включительно абсурдно. Неизбежно что-то останется на долю пехоты, и если пехота не умеет сокрушать определенное количество переживших артиллерийскую подготовку пулеметных гнезд и ДЗОТов, то результат наступления будет таким же, как у англичан под Нев-Шапелем. [241]

Все эти вещи были озвучены в приказе на присвоение гвардейских званий четырем стрелковым дивизиям:

«Почему этим нашим стрелковым дивизиям удавалось бить врага и гнать перед собой хваленые немецкие войска?

Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперед не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьезной подготовки, после того, как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов. <…>