Брусилов явно лукавил, потому что армия Каледина должна была наступать при явном недостатке того, что теоретически считалось главным залогом успеха при прорыве, – артиллерии и снарядов к ней. Фактически Главнокомандующий фронтом предлагал Каледину заменить этот недостаток тщательной подготовкой и порывом. Главнокомандующий фронтом ожидал от Каледина многого – Брусилов знал, что его преемник на посту командующего 8-й армией заслуженно пользуется уважением и репутацией храброго, серьезного и спокойного человека, и, несомненно, надеялся на эти качества31. С первой из поставленных задач в целом удалось справиться на всем пространстве фронта. Подготовку к наступлению не удалось скрыть, однако немцы до последнего момента не были уверены, где будет нанесен основной удар – на австрийском или германском секторе. Во всяком случае, в начале июня они ожидали русскую атаку под Сморгонью32. Для того чтобы предупредить ее и компенсировать отставание в живой силе, немцы начали подготовку газовой атаки, которую провели во второй половине месяца33.

В целом все подготовительные работы к наступлению были закончены к 4 июня 1916 г. на Юго-Западном и к 15 июня 1916 г. на Северном фронте. На первом из этих направлений русские силы обладали весьма скромным превосходством над противником – чуть более 600 тыс. против 500 тыс., 40 дивизий пехоты и 15 кавалерии, соответственно, против 38,5 и 11 дивизий, 1770 легких и 168 тяжелых орудий против 1301 легкого и 545 средних и тяжелых орудий. У 8-й армии Юго-Западного фронта, которая наносила главный удар под Луцком, это превосходство было почти незаметным: 15 дивизий против 13; 540 легких орудий против 375; 76 тяжелых орудий против 174. Это направление было выбрано как наиболее близкое к Западному фронту. За зиму войска Юго-Западного фронта отдохнули и существенно укрепились количественно. Они не принимали участия в таких изнуряющих боях, как их соседи под Нарочью, Якобштадтом и Ригой34. Численность ударных корпусов 8-й армии к весне 1916 г. превосходила штатную. Из числа сверхкомплектных в каждом полку были сформированы роты пополнения. Этим подготовка не ограничилась. За месяц до наступления, например, 12-й армейский корпус был выведен в глубокий тыл, где он подвергся фильтрации (в тыл были переведены солдаты старших возрастов) и муштре (по специально подготовленным программам проводились строевые и полевые занятия)35.

Подготовка к наступлению велась и у соседей 8-й армии. «Весной 1916 г. 9-ю армию основательно пополнили личным составом, готовя ее к наступлению, – вспоминал А. М. Василевский. – В 103-й дивизии имелось 16 батальонов по тысяче человек в каждом, но лишь 36 легких полевых орудий и 30 бомбометов при 32 штатных пулеметах. К тому времени большинство офицеров дивизии уже побывало в боях, однако кадровых командиров… оставалось сравнительно мало, не более 8-10 на полк, ибо значительная их часть погибла»36. Недостаток тяжелой артиллерии и припасов к ней по-прежнему чувствовался на самых ответственных участках37. Превосходство в живой силе было достаточным только лишь для первой части наступления. Русское командование, уступая противнику в тяжелой артиллерии, не могло выделить значительных сил в армейский резерв. В 8-й армии он составил 1 пехотную и 2 кавалерийские дивизии (до прибытия 5-го Сибирского корпуса). Последнее обстоятельство сыграло самую негативную роль в дальнейших событиях. Генерал П. С. Балуев, их непосредственный участник, отмечал: «В общем Юго-Западный фронт не был достаточно подготовлен к Луцкой операции. Армия представляла собой уже не ту массу, с которой мы выходили на войну. Операция на Юго-Западном фронте велась при значительном превосходстве сил с нашей стороны, но тем не менее порыва едва хватило на учинение прорыва, дальше для использования не было уже ни сил, ни средств»38.

Наступление на Юго-Западном фронте имело и другие особенности. Здесь это была первая попытка атаки укрепленной полевой позиции. При ее подготовке использовался опыт западного фронта союзников. Первоначально для прорыва был выбран участок фронта под Луцком. На флангах 8-й армии были сконцентрированы две кавалерийские дивизии – 7-я кавалерийская и 3-я кавказская казачья, – которые должны были в случае успеха попытаться захватить железнодорожные узлы Ковель и Владимир-Волынский и во всяком случае разгромить тылы австрийцев, а также дезорганизовать движение по их дорогам. Ни Каледин, ни назначенный командовать конницей генерал-лейтенант Я. Ф. фон Гилленшмидт не сочувствовали идее такого рейда39. В штабе 8-й армии не без основания считали, что в районе Полесья кавалерия будет бесполезной40.

Следуя привычной и еще довоенной схеме прикрытия флангов конницей, Брусилов, несмотря на поздние заявления: «Я по должности главнокомандующего вообще не вдавался в технику командования армией. Моя роль ограничивалась указанием командующему задачи, я требовал, чтобы он ее исполнил, и потому ни в какой мере никогда не стремился защищать его. Я не допускал вмешательства в свои действия, но зато и другим предоставлял свободу»41, – не вдавался лишь в технику, а не в стратегию подготовки. Возможность использования конницы в условиях района размещения была настолько мала, что породила у некоторых подчиненных Брусилова мысль о том, что в успех наступления штаб фронта не верил. По замыслу Главкоюза, его фронт должен был начать артиллерийскую подготовку 1 июня, через три дня – наступление пехоты, а еще через два дня в прорыв должна была пойти кавалерия. Ближайшей целью сил Юго-Западного фронта ввиду отсутствия резервов был разгром живой силы противника и овладение его позициями42. Такая задача была поставлена на совещании в Волочиске 5 (18) апреля 1916 г. «Я не гнался за городом или крепостью, – говорил Брусилов, – мне нужна была широта операции, чтобы принести возможно больше вреда противнику»43.

Австрийские позиции были хорошо укреплены, за ними была расположена сеть полевых железных дорог и складов44. И генерал-полковник А. фон Линзинген, командующий германской армией, и Конрад фон Гетцендорф были уверены в том, что русский фронт удержать будет очень легко. За линией обороны находились комфортно обустроенные казармы, армия старалась обеспечить себя продовольствием, проводилась обработка земли, организовывались скотобойни, колбасные цеха и коптильни. Из Румынии в Буковину было привезено и складировано значительное количество зерна45. Австрийцы устраивались всерьез и, как им казалось, прочно и вполне надежно. К позициям подводились узкоколейные дороги, для того чтобы облегчить подвоз всего тяжелого. Окопы полного профиля, обшитые деревом, надежные и сухие блиндажи, стены офицерских убежищ были даже оклеены обоями46.

Самые серьезные укрепления находились в Буковине, против фронта 11-й армии. Здесь были и бетонированные позиции и укрытия, и броневые купола, на ряде участков встречалась даже проволока под электрическим током. 23 мая Конрад фон Гетцендорф, находясь в Берлине, встретился с начальником германского Генерального штаба. В разговоре с ним он заявил, что русское наступление с шансами на успех может начаться не раньше 4–6 недель, когда станет очевидна его неизбежность47. Это было время, необходимое для перегруппировки войск. Буквально накануне русского наступления Конрад заявил в интервью шведскому журналисту Нильсу Линквисту: «Мы продержались два года, и это были два самых плохих года. Теперь мы можем держаться легко и уверенно так долго, как захотим, независимо от желания врага. Держаться – на это мы, конечно, способны. Нас больше не победят»48.