Какие еще новости? Сашеньку записала на балет. Андрюха занял второе место по детскому карате. Купила ту дубленку, про которую мечтала, приедешь — упадешь в обморок.

А как там ты? С тоски еще не вешаешься?

Надеюсь, ты уже скоро вернешься. Не могу представить, как там можно одной, без всех, в такой скуке и глуши сидеть!

ЛС

Дочитав все письма, я барабаню пальцами по столу и смотрю в сторону маленького окошка, за которым раздается легкое посвистывание Арно. Два мира (московский и тайский) не укладываются в моей голове, идут на конфликт. Два мира — это слишком много.

Склонившись над тазом, Арно увлечен стиркой. Почему-то мне приходит в голову, что в следующий раз я тоже, пожалуй, сама выстираю свои вещи вместо того, чтобы отдать их Май и Ну. Внезапно мне начинает очень хотеться заняться чем-нибудь простым, но осмысленным. Таким, где сразу виден результат. Развести в большом эмалированном тазу мыльную пену, замочить на час одежду, и потом с удовольствием тереть ее костяшками пальцев, (волосы сзади собраны в хвост, тыльная сторона ладони периодически убирает со лба выбившуюся прядь), и самое сладкое — это действительно с удовольствием напевать себе под нос какую-нибудь незамысловатую мелодию. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь в предвкушении. Я хочу приступить немедленно. Я смотрю на часы в углу монитора: если я потороплюсь, то еще успею вернуться домой и осуществить свой план до того, как закат наложит на всех свое вето. Заодно (и очень кстати) это будет оправдывать мое нежелание отвечать Жанне и Ляле. Ну что я им могу написать? Не про ящериц же?

Единственное письмо, которое, я чувствую, я все-таки хочу, нет, — должна написать, это Стасу. Закурив, я медленно стучу пальцами по клавиатуре. На французских лэптопах все символы расположены в необычном порядке, и мне приходится охотиться почти за каждой буквой.

From: "Полина Власова"

To: "Стас"

Sent: Wednesday, January 28, 2009 16:17

Subject: eto ya

Privet!

Strashno tronuta, chto ot tebya za tselyi mesyats ne bylo ni strochki. Ty tam kak? Kak business? Kogda priedesh? Tut u nas nedavno sluchilos ubiistvo na plyaje i mne nemnogo jutko ostavatsya odnoi v dome. Da i voobtse, ty je sobiralsya dodelat dela i priehat? Koroche, dai znat o svoih planah.

Tseluu

Tvoya P.

Два раза перечитав письмо, я стираю слово «Tvoya» и нажимаю на «send».

Арно тем временем уже достирал, и теперь мне видна его голая спина: распрямившись, он сильно и звонко встряхивает мокрые вещи и развешивает их на веревке между деревьями. До меня по-прежнему доносится его легкий свист.

Взяв сумку, я решительно выхожу из домика. Весь мой вид указывает на то, что дело сделано, большое спасибо, и теперь я ухожу.

— Как профло? Уфпефно? — интересуется Арно, развешивая мокрые джинсы, криво обрезанные по колено. В зубах зажата прищепка.

— Что? А-а-а… Да. Можно и так сказать.

Прищепка закрепляет джинсы на веревке, стирка завершена, мыльная вода из таза опрокидывается в кусты, и Арно удовлетворенно потягивается, широко разводя руки в стороны. На нем нет ничего кроме плавок. Судя по всему, он постирал все, что у него вообще было из одежды.

— Много было писем?

— Достаточно.

— Это потому, что ты тут недавно живешь. Мне вот давно уже никто не пишет, — говорит Арно, и я не слышу грусти в его голосе.

— Я думаю, мне тоже скоро писать не будут. Я никому не отвечаю.

— Ну бойфренду-то своему ты наверняка написала?

— Зато он мне не написал ни строчки. Слушай, я пойду. У меня хозяйственные планы еще на сегодня. Спасибо за интернет.

— Нет проблем. Рад был помочь. Тебя проводить?

Я отрицательно качаю головой и спускаюсь по едва видной тропке в сторону пляжа. Мелкие камушки и комки сухой глины опасно перекатываются у меня под ногами. Приторный запах тропических цветов, растущих прямо из лысых коричневых стволов, щекочет мне нос. Вслед мне раздается тихое (равнодушное?) насвистывание.

Закат был милостив. Неспешно, как бы давая мне дополнительное время, он заглядывал ко мне на террасу своим фиолетовым глазом, вежливо стучался, покашливал и переминался с ноги на ногу до тех пор, пока я (вспотевшая, раскрасневшаяся и невероятно довольная собой) не вывернула таз, обрушив мыльную пену прямо в море. Пена еще долго не желала уходить, облепив скалы, отказываясь смешиваться с морской водой и замерев на поверхности розовыми пузырями. Ветра сегодня не было совсем, густой воздух повис над еще теплыми скалами, и я разложила мокрые вещи прямо на них. Часа через два они уже были сухие.

Нормальное, размеренное течение моей островной жизни, почти рухнувшее под так неожиданно оглушившей меня влюбленностью, казалось почти восстановленным. В животе еще погуливал Зов, но в целом было спокойно и хорошо. Я не рискнула кормить свою «черную дыру» ни Лучановскими чесночными креветками под соусом из болтовни Ингрид, ни острым жареным рисом вернувшихся Май и Ну, удовлетворившись лишь тарелкой фруктов и чашкой ромашкового чая. Получилось как раз то, что надо.

Ящерки, перед которыми я чувствовала вину за вынужденную недельную голодовку, ни взглядом, ни чем иным не дали мне понять своей обиды, и я особенно тщательно и долго кормила их, выхватывая фонарями круги света на крыше. Кое-где я заметила сероватые полоски паутины. Надо бы завтра продолжить успокаивающие хозяйственные тенденции, раздобыть где-нибудь метлу или ветвь какого-нибудь растения попушистее и смести ее с углов.

Я была крайне удовлетворена тем, что с Арно можно просто изредка общаться. Периодически заглядывать к нему проверить почту, не скрываясь появляться на нашем пляжике, вести светские беседы ни о чем, или без всякой боли по несколько дней вообще не видеться. Похоже, такие отношения — самое разумное, что можно сделать, и француза они тоже полностью устраивают. В конце концов, затевать на таком малом пространстве, как наш пляж, сложные манипуляции с тем, чтобы избегать друг друга, было бы всем очень утомительно. Особенно учитывая, что ни один из нас не собирается отсюда никуда уезжать.

Следующие несколько дней проходят размеренно и спокойно. Пойти на наш с Арно маленький пляжик я пока так и не осмеливаюсь и купаюсь с камней у дома. Ко всему можно приноровиться, и теперь эти купания обходятся мне всего в несколько незначительных царапин. С назойливыми тайскими девчонками я договорилась, чтобы они приходили лишь два раза в неделю: Бой сопровождает их, приносит баллон воды и арбуз, Май и Ну запрещено готовить, и они вяло метут вениками по и без того чистой террасе. Стиркой я теперь занимаюсь сама, пыль в доме почему-то вообще не скапливается (или, возможно, просто выдувается ветрами?), а питаюсь я в основном фруктами. Пару раз я заходила к Лучано в ресторан, специально в неурочное время: Ингрид лишь морщилась, поглядывая на часы. Как и многие старушки, она принимает пищу только в строго отведенное время и при известной моей ловкости ни разу не смогла составить мне компании. Болтать с ней мне последние дни неохота. Тем более, что после того, как я опять передумала ехать за покупками в город, она слегка обижена, и мне пришлось бы извиняться и успокаивать ее.