Направляясь к дому, Бойс решил, что, поскольку у него нет ни маски на лице, ни веревки с крюком, ни пистолета с глушителем, едва ли есть смысл разыгрывать из себя Джеймса Бонда. Он войдет в качестве адвоката, каковым и является, — угрожая подать в суд на каждого, кто встанет на его пути.

Такая возможность представилась ему довольно скоро. Он услышал звук, от которого у него сжалась мошонка, — лай немецкой овчарки. Собака — по-немецки — просила человека, державшего ее на поводке: «Пожалуйста… битте!.. ну пожалуйста, дай мне только перегрызть ему глотку, а уж потом можешь его арестовывать». После этого раздался властный человеческий голое:

— Ни с места! Поднимите руки так, чтобы я их видел! Немедленно!

Через десять минут, после беспрерывных, всё более серьезных угроз, после звонков начальству, охранники сменили гнев на милость и привели его к двери комнаты, где жила Бет. Трое из них, нахмурившись, с оружием на изготовку, встали у него за спиной: мало ли что, вдруг он окажется наемным убийцей в резиновой маске Бойса Бейлора.

Бет открыла дверь, протирая заспанные глаза. Его приход явно удивил ее, но, возможно, — подумал он, — не очень огорчил.

Агенты Секретной службы удалились. Бойс вошел, закрыл дверь.

— Я знаю, как решить проблему подвальных гаражей, — сказал он.

Она стояла у камина, держа руку на уровне груди, и курила.

— Вот как?

— Однажды я уже задавал тебе этот вопрос. И теперь хочу задать его еще раз.

— Бойс, я же тебе говорила…

— Ты выйдешь за меня замуж?

Бет посмотрела на него расширенными от изумления глазами:

— В половине четвертого?

— Можно подождать до утра. Судья Голландец сможет сочетать нас браком во время перерыва. Тогда им будет о чем сообщить в завтрашних вечерних выпусках новостей.

Она села рядом с ним на кушетку.

— Помнишь, как ты делал мне предложение в прошлый раз? В лодке, на лодочной станции Фостера?

— Я помню, что ты дала согласие. На сей раз, если ты согласна, я хочу получить ответ в письменной форме.

— Может, сначала дождемся окончания процесса?

— Мы уже почти выиграли. Тебе осталось лишь отказаться от намерения давать показания.

— Значит, вот что кроется за твоим визитом?

— Нет. Я приехал просить тебя выйти за меня замуж. Я бы и кольцо привез, но магазины были закрыты. Слушай, мы потеряли двадцать пять лет. Я не хочу терять еще двадцать пять. У нас же все зубы выпадут. Что же до всего прочего, то я оставлю адвокатскую практику, мы уедем. Я построю тебе замок в… там, где захочешь. У меня куча денег. Я заработал так много, что даже неловко. Мы будем вместе, и наплевать на то, что подумают люди. Всё останется позади. Мы усыновим корейских детей. А то с русскими никогда не знаешь, что за ребенок тебе достается. Не надо обдумывать мое предложение. Хоть раз поступи так, как подсказывает тебе сердце. Прошу тебя. Скажи «да». Докажи, что Нэнси Рейган не права. Просто скажи «да».

— Да.

— Ах, детка, это же замечательно! Просто потрясающе!

— После того как я дам показания.

Никто не поверил Перри, когда в программе «Судейский молоток», облаченная в свой самый облегающий свитер, она намекнула, что Бет будет давать показания, причем исключительно ради того, чтобы — коль скоро всё идет так хорошо — реабилитировать себя в глазах общественности.

Алан Крадман высмеял эту фантазию весьма снисходительным тоном: мол, при всем уважении, это вздор, сущий вздор. Ни один защитник — если он не даром ест свой хлеб — не допустит ничего подобного. Об этом и говорить не стоит.

Перри улыбнулась. Пускай он обращается с ней как с глупой блондинкой. Этот прыщавый зануда еще возьмет свои слова обратно. И в самом деле, она была достаточно уверена в своей правоте, чтобы тут же предложить ему пари на тысячу долларов. Крадман попался на эту удочку.

На следующее утро, когда по телевидению начали транслировать заседание суда, Перри захлестнула теплая волна удовлетворения: глядя на экран, она увидела, как Бойс с явно усталым видом — он что, порезался во время бритья? — подходит к судье вместе с крайне удивленной, взвинченной заместительницей генерального прокурора Клинтик. Судья Голландец наклонился вперед, потом отшатнулся и прижался к спинке своего черного кожаного трона, словно астронавт под воздействием стартовой перегрузки. Придя в себя, он снова наклонился вперед и принял позу, выражающую, как показалось Перри, с трудом сдерживаемое изумление. Судя по выражению лица, он сказал: «Вы совершенно уверены, адвокат?» Бойс кивнул так, точно только что с треском проиграл процесс и теперь неохотно согласился с условиями признания вины. Судья Голландец принялся поглаживать подбородок, потом отмахнулся от представителей сторон, как от тьмы назойливых мух, и велел секретарю удалить присяжных. Даже по телевизору было слышно, как по залу суда прокатился гул возбужденных голосов. Секретари, которые так долго сидели неподвижно, что некоторые телезрители удивились, обнаружив, что это и вправду живые люди, а не восковые фигуры, вдруг насторожились и принялись вертеть головами, как разбуженные кобры.

Ну, а измочаленный, не выспавшийся Бойс начал лихорадочно шевелить мозгами, пытаясь придумать способ не допустить, чтобы на суде прозвучала вся история жизни его клиентки. Единственным утешением ему служило то, что не существовало магнитофонной записи, на которой был бы слышен голос покойного президента, позвонившего в полицию по телефону службы спасения 911: «Помогите! Моя жена! Она бросается в меня плевательницей!» Насколько ему было известно.

* * *

Президент Гарольд Фаркли проводил совещание с многочисленными принцами одного ближневосточного королевства. Он надеялся уговорить их поскорее увеличить добычу нефти, чтобы успеть снизить цены на бензоколонках до предстоящих президентских выборов. Фаркли знал, что взамен они потребуют продать им американские истребители нового образца — якобы для защиты нефтяных месторождений, а на самом деле для того, чтобы досаждать израильтянам. Несмотря на непреклонную позицию Америки в отношении Ближнего Востока: выпрашивать у арабов всё больше и больше нефти и в то же время снабжать их противника новейшим оружием. Очередной рабочий день в Белом доме.

Начальник штаба подошел сзади к сидевшему на стуле президенту и шепотом сообщил новость ему на ухо. От удивления взгляд президента сделался отсутствующим.

— Сообщение о процессе? — спросил принц Бландар.

Президент принялся раздумывать, следует ли ему сделать вид, что речь идет о чем-то другом.

— Всего лишь незначительное новое обстоятельство. Уверяю вас, далеко не такое важное, как встреча с вами и их королевскими высочествами.

Один из прочих принцев попросил своего кузена перевести: его королевское высочество Вазир говорит, что, по его мнению, отпечаток на лбу президента сделал человек из ФБР, а не человек из Секретной службы.