Он сказал короткую речь, представляя Маргариту Орехову, малоизвестную в столичных кругах. Им обоим дружно аплодировали, фотовспышки слепили глаза, а репортеры просили сказать несколько слов для прессы. Несколько издателей сунули ей визитки, сообщив о желании немедленно издать ее новый роман и сделать из него бестселлер. Маргарита складывала их в маленькую сумочку, улыбалась, но говорила, что завтра встретиться не сможет, потому что уезжает вечерним поездом.

Потом был фуршет, откуда она удалилась по-английски, попрощавшись лишь с самыми близкими знакомыми, в том числе с Виктором Рубальским. Он сказал, что, к сожалению, проводить ее на вокзал не сможет, поскольку у него намечено несколько деловых встреч и на сегодня, и на завтра.

— Я, вероятно, через два-три дня приеду. Столько организационных вопросов накопилось! — оживленно сообщил Виктор Маргарите.

Но она видела, что не столько дела, сколько многочисленные фуршеты и приемы не отпустят его из своих объятий в ближайшую неделю, ведь он не умел тормозить сразу… Такой аккуратный в начале вечера, сейчас Виктор выглядел довольно неаккуратно: верхняя пуговица рубашки расстегнута, галстук сдвинулся набок, а прядь волос повисла над ухом нелепой сосулькой — возможно, коснулся рукой, запачканной соусом.

«И что я себе из него рисовала?» — с неприязнью то ли к себе, то ли к предмету своего многолетнего обожания думала Маргарита Андреевна. Он же натуральный пьянчужка и бабник!

Теперь она с удивлением вспоминала то, что произошло с ними в вагоне скорого поезда.

Что подтолкнуло Виктора к необычной активности и почему так легко она сама пошла на сближение с женатым мужчиной?! В этот миг поклялась себе не допустить продолжения. Возможно, этому способствовала и полученная премия, резко повысившая самооценку. Как неожиданно Маргариту покинуло девичье томление, не отпускавшее много лет! Не зря говорят, чтобы избавиться от искушения, надо ему поддаться.

Назад Маргарита ехала плацкартом, и никто из спутников даже не догадывался, что женщина с чуть надменным выражением усталого лица — писательница, лауреат литературной премии. Ее еще не узнавали на улицах, да и неизданную книгу никто не читал. Женщина переоделась в дорожный халат, легла на свою полку и отвернулась к стене. Какое счастье, что вся суматоха позади и она возвращается домой!

Все-таки Маргарита Андреевна была отшельницей. Только затянувшееся пребывание племянницы в ее квартире слегка омрачало радость существования, но Аня уже сидела на чемоданах в ожидании визы.

В середине февраля Кристина была прооперирована, все прошло успешно, и послеоперационное лечение шло удовлетворительно. Женщина даже разрешила подруге навестить ее в больнице. Маргарита тотчас полетела на дальнюю окраину города, чтобы поддержать выздоравливающую.

Кристина уже могла вставать, и женщины вышли в уютный зальчик в центре отделения — беседа на уютном диване среди низкорослых пальм в горшках и пышных папоротников протекала приятнее, чем разговор рядом с хирургической кроватью с подъемными приспособлениями.

Пережив стресс перед операцией, Кристина смотрела в будущее с осторожным оптимизмом. Надеялась выжить, но планов не строила. Маргарита всячески ее подбадривала и, разумеется, в мыслях не имела заводить разговор о том, что заставило подругу подло изводить Маргариту в Интернете. Это уже казалось несущественным, когда ставкой стала жизнь. Однако Кристина затронула тему сама.

— Что же ты не спрашиваешь о троллинге? Ведь, наверно, уже в курсе, что это я развлекалась…

— Я-то да, знаю. А тебе кто рассказал, что тебя разоблачили?

— Сама посмотрела на сайте, блогеры только об этом и жужжат.

— Я тебя не осуждаю, Кристи. Наверно, токсины от опухоли тебе голову забили.

— Вот как ты думаешь, Марго? Хочешь сказать, что я не в своем уме была? Что-то в этом роде? Ошибаешься! Я действовала сознательно!

Кристина повысила голос, почти перейдя на крик. И откуда только взялись силы у бледной и немощной женщины, минуту назад зябко кутавшейся в махровый халат.

— Тогда я действительно не понимаю. Ведь мы с тобой подруги… Может, я тебя чем-то обидела?

— Нет! Ты меня не обидела, ты оскорбила меня! Своим пренебрежении к моим книгам, к тому, что я пишу сказки о вампирах, да еще под броским псевдонимом. А ты, видите ли, такая из себя благородная! И куца привело тебя твое благородство? Разработала конъюнктурную тему об известном беллетристе, наверно, и к юбилею Куприна подгадала?!

— До юбилея еще далеко. Корни моего рода берут Александра Ивановича. Все указывает на то, что он мой прадед.

— Давно сочинила эту красивую историю? Вместе с получением премии за книгу?

— Кристи, я не стану тебя убеждать. Верить или не верить моим словам — твое дело. Но твое издевательство надо мной в течение нескольких месяцев! Нет, уму непостижимо. Если бы ты не заболела, я бы…

— Прекратила со мной общение? Или в суд подала, чтобы возместить моральный ущерб?

Маргарита с сочувствием смотрела на подругу. Откуда столько желчи в этой обескровленной операцией женщине, когда ее жизнь балансирует на грани. Да, безусловно, в обычных обстоятельствах она бы прекратила все отношения. Но сейчас жизнь Кристины висела на волоске, у нее не было в городе близкого человека, кто хотя бы навестил ее в больнице. Как ни крути, Маргарита оставалась ее единственной поддержкой.

— Кристи, успокойся, поговорим об этом позже, когда ты окрепнешь. Скажи, а ты не пробовала написать письмо в часть, где служит твой сын? Может, ему дали бы отпуск навестить мать.

— Писала. Отказали.

— А другу ты до сих пор так и не сообщила?

Маргарита так и оставалась в неведении относительно связи Виктора и Кристины, поскольку в поезде Виктор ни словом об этом не обмолвился.

— Заладила: другу, другу… Ох, Марго. Небось, от любопытства сгораешь, хочешь знать его имя?

— Кристи, не надо так нервничать. Хочешь — скажи, не хочешь — выпытывать не стану.

— Это наш босс, «умывальников начальник и мочалок командир». Витенька Рубальский!

— Виктор?! Рубальский?! А, ты продолжаешь надо мной шутить… Он же любит жену. Любил…

И тут же вспомнила свое приключение с Виктором: он такой обольститель! Значит, все могло быть. А Кристина пыталась навести на ложный след — нафотошопила совместную карикатуру Маргариты и Рубальского. И оказалась Сивиллой! Значит, он тот мужчина, о котором она многозначительно намекала.

— Виктор не заглянул? Он вернулся из Москвы…

— Я его сюда не приглашала и лично не сообщала о своих делах. Если только добрые люди рассказали.

— В Союзе писателей все уже знают, что с тобой приключилась беда.

— Ха, беда! У меня все отлично! Мне сделали операцию, и я еще сто лет проживу, всех вас похороню! — Кристина раскатисто расхохоталась, чуть не колотясь о стену, и внезапно перешла к безудержному плачу.