Оливия говорила нечто невероятное. Двое дампиров не могли зачать ребенка. Это противоречило законам природы. Но если Оливия была в этом уверена…

Я вдруг вспомнила, как она запаниковала при виде меня – и тогда, когда услышала, что должен приехать другой алхимик.

– И сегодня ты убежала от алхимика, – озвучила я свою догадку. – Да, Оливия?

Она слабо кивнула:

– Да, Сидни. Но они захотят все выяснить! Они его заберут. Адриан, Сидни! Пожалуйста! Не отдавайте им моего сына – никому не отдавайте! Ни мороям, ни людям. Пусть его возьмет Нейл… он спрячет малыша и сохранит все в тайне. Но пообещайте мне… – Она захрипела, и ее голова запрокинулась. – Обещайте… что вы… убережете Деклана.

– Останься с нами! – взмолился Адриан.

Я всхлипнула. Мое зрение расфокусировалось от слез, и все вокруг расплылось.

– Оливия! – позвал ее Адриан. – Я чувствую магию духа! Потерпи!

Деклан на руках у Адриана завозился и запищал. Глаза у Оливии приоткрылись, и она улыбнулась.

– Такой милый, – еле слышно выдохнула она.

Ее тело обмякло и завалилось вперед.

– Вот! – вскрикнул Адриан. – Искра духа… я вижу ауру!

Я вцепилась в его плечо, чувствуя, как у меня по щекам текут слезы.

– Адриан…

– Малыш… он настолько яркий, – произнес Адриан и, не стесняясь меня, заплакал. – Как звезда. Но она, Оливия… в ней уже ничего нет. Ее аура… она исчезла.

Мы стояли в лесу, и я держал на руках Деклана. Удивительное дело – малыш заснул, блаженно не ведая, в какой странный и трагический мир он только что пришел. Сидни прислонилась ко мне, а я неловко обнял и ее, продолжая крепко прижимать к себе Деклана. Роза и Дмитрий стояли поблизости, горестно глядя на то, как уносят Оливию.

– Надо поторопиться, – прошептал я, – иначе мы не сможем исполнить ее волю.

Сидни повернулась ко мне, смаргивая слезы.

– Ты ведь не думаешь… То есть – ты ей поверил? Насчет Нейла?

Я помолчал.

– Я видел их при дворе, – проговорил я после паузы. – И ты тоже. Когда все закрутилось, я не мог допустить даже мысли о том, что Оливия по своей воле могла сблизиться с кем-то еще, кроме Нейла. И только теперь я все понял… правда, слишком поздно. Когда я смотрю на него… на Деклана… Трудно объяснить, но в нем есть нечто особенное. Его аура… Деклана как будто припудрили духом, а ведь именно этого добивались мы с Соней. Он получил защиту естественным путем.

У Сидни перехватило дыхание.

– Наверняка малышом заинтересуются очень многие!

– О нем нельзя никому рассказывать! – заявил я. – Оливия была права, и я ради нее должен хранить его тайну. Конечно, это – самое малое, что я могу сделать, раз уж я подвел Нину и Оливию.

– Адриан…

Я не дал Сидни договорить.

– Ребенка надо спрятать. Ты согласна?

Сидни сразу кивнула:

– Зачем ты спрашиваешь, Адриан?

Я поцеловал ее в макушку:

– Но нам понадобится помощь.

Я поманил Розу и Дмитрия. Они моментально подошли к нам.

Роза судорожно всхлипнула – на ее темных ресницах дрожали слезинки.

– Адриан, прости! Мы оказались бессильны.

«Вообще-то, – отметила тетя Татьяна, – ты бы спас бедняжку, если бы не растратил магию столь бездумно».

– Не вини себя, – сказал я. – А теперь нам нужно действовать. Что ждет Деклана в «Диких соснах»? Дмитрий, ты ведь хорошо знаешь про жизнь в коммуне, верно? Какие правила есть на случай смерти матери? Я хочу выяснить, можно ли нам его забрать.

– А кто такой Деклан? – не поняла Роза.

Я кивнул на младенца, до сих пор завернутого в чью-то куртку.

Бесстрастный Дмитрий погрузился в размышления.

– Если бы в «Диких соснах» жили родные Оливии, ребенка бы, разумеется, отдали им. Но, полагаю, нам стоит связаться хоть с какими-то ее родственниками вне поселения… По традиции…

– Да? – перебил я его.

Он неуверенно посмотрел на малыша.

– У дампиров, которые живут в экстремальных условиях или в опасных местах, есть древняя традиция, – продолжил Дмитрий. – Опекуном младенца становится тот, кому мать дала своего ребенка первым. Вот почему Оливия так настаивала на том, чтобы тебя увидеть, а Лана не забрала Деклана с собой. Но если ты скажешь Лане…

– Нет, – оборвал я его. – Меня это устраивает.

– Ты хочешь взять малыша? – изумленно воскликнула Роза и уставилась на меня немигающими глазами.

– Я намерен увезти его из «Диких сосен», – ответил я. – И все должно оставаться в строжайшей тайне. Вы уж не проговоритесь, ребята.

Я попытался вспомнить тех, кто был на лесной поляне. Ясно… Лана и двое воительниц-дампирок. Но вдруг имелись еще какие-нибудь невольные свидетели из местных?

– Дмитрий, побеседуй с Ланой, пожалуйста. Скажи ей, что мы, дескать, увозим малыша к родне Оливии и не хотим объявлять о его рождении во всеуслышание. И, самое главное, попросите Лану об одной услуге. Пусть она помалкивает, что я имею к этому какое-то отношение. Если мы не проболтаемся, то местные решат, что Деклан будет жить с дальними родственниками Оливии. Я бы предпочел, чтобы история с Декланом поскорее канула в Лету. Нельзя допускать, чтобы о Деклане судачили в коммуне. Надо, чтобы о нем здесь забыли – чем раньше, тем лучше.

Роза и Дмитрием недоуменно переглянулись.

– Что стряслось, Адриан? – поинтересовался Дмитрий.

Я покачал головой:

– Мы обсудим это позже, клянусь. И поверьте: будущее Деклана зависит от наших конкретных действий. Ну как, ребята, вы еще с нами?

С подобным аргументом им было трудно спорить – вдобавок все сказанное не было ложью.

Когда мы возвращались к поселку, мои силы постепенно восстанавливались, и каждый раз, когда я настраивался на ауру Деклана – присматриваясь внимательно, почти на клеточном уровне, – то видел, что он пропитан духом. Вряд ли это заметили бы посторонние, если бы специально не выискивали подобные характеристики.

И я с потрясающей ясностью понял, почему Оливия так боялась. Я осознал, почему она отгородилась даже от Нины с Нейлом и сбежала в мичиганскую дыру. Новорожденный Деклан, которого я сейчас нес на руках… в принципе, его не должно было существовать вообще. У двух дампиров не мог родиться дампир. Деклан противоречил базовым законам мироздания.

Такое было невозможно в нашей обыденной реальности, но это произошло.

Вопреки всему.

Малыш был чудом.

Однако Оливия не ошиблась: найдутся те, кто захочет исследовать Деклана. Ученые будут счастливы заполучить Деклана – они будут держать его взаперти и начнут ставить на нем бесконечные эксперименты. И хотя я признал, что его рождение – невероятное и парадоксальное событие, я не мог допустить, чтобы жизнь Деклана превратилась в сплошное мучение.