– Я не возражаю, – сказала та без всякого выражения. И потом прибавила: – На самом деле, он мне очень нравится.

Боб взглянул на Шилу. Они улыбнулись друг другу.

Около полудня Боб поехал к Берни. Улыбка на лице Жан-Клода свидетельствовала о том, что он не только был рад видеть Боба, но и уже порядком наслушался разговоров Берни о будущем спорта.

– Лето почти закончилось, – сказал Боб, когда перед ними открылись на обратном пути пустые пляжи.

– Я знаю, – отвечал мальчик. – Скоро мне будет нужно уезжать.

– Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить, Жан-Клод, – сказал Боб. – Как бы ты отнесся к тому, чтобы остаться у нас?

Мальчик посмотрел на него с удивлением.

– Я хочу сказать, к тому, чтобы стать членом семьи, – продолжал Боб.

– Это невозможно, – сказал мальчик.

– О, я знаю, о чем ты думаешь. Но все очень сожалеют о происшедшем. Мы все хотим, чтобы ты остался. Разве тебе бы этого не хотелось?

Жан-Клод не знал, как ему отвечать. Наконец, мальчик заговорил. Очень робко.

– Боб, я не могу. Школа, занятия начнутся через две недели.

– Но ты бы мог учиться здесь, Жан-Клод. И потом, где ты будешь жить во Франции?

– В Сен-Мало, – отвечал мальчик.

– Что это такое?

– Школа. Мама хотела, чтобы я туда поступил в одиннадцать лет и был там с другими мальчиками. Луи говорил с директором. Он говорит, что я могу начать прямо сейчас, если сдам некоторые экзамены. А я много занимался.

Значит, вот зачем он столько читал.

– Но мы хотим, чтобы ты жил с нами, – сказал Боб. – Мы… мы любим тебя.

Мальчик посмотрел на него.

– Боб, я должен учиться в Сен-Мало. Этого хотела мама. И это правильно.

Боб смотрел на своего сына. Понял ли ребенок, что он ему говорил?

– Ты действительно хочешь быть один? – Пожалуйста, думал он, измени свое решение, Жан-Клод.

– Боб, я должен уехать… по многим причинам.

– Ты уверен, Жан-Клод?

Выдержка мальчика, казалось, достигла предела.

– Да, – сказал он тихо, устремляя взгляд в сторону. На море.

Говорить было больше не о чем. Тремя днями позже Боб купил билет на самолет. Прощание было сдержанным. Шила и девочки стояли на крыльце, пока машина не скрылась из виду. Никто не плакал. И все же у каждой было такое ощущение, что остальные когда-то заплачут.

Боб хотел, чтобы поездка в Логан длилась вечно. Ему хотелось так много сказать мальчику. Прояснить свои чувства, закрепить с ним отношения, выразить свою любовь, но во все время поездки почти ни слова не было сказано.

Мужчина припарковался и достал из багажника зеленый чемодан. Жан-Клод нес свой красный пакет. Мальчик зарегистрировался на рейс 810 и сдал чемодан для пересылки через Париж в Монпелье. Боб прошел с ним до выхода. Было только половина седьмого. У них еще было время. Еще не стемнело, но в преддверии ночного мрака в аэропорту уже зажигались огни.

Огромный «Боинг-747», как дружелюбный слон, припал к земле в ожидании пассажиров. В зале вылетов было тихо, время от времени объявляли очередной рейс. Не его рейс. Женский голос, объявлявший рейсы, был лишен каких-либо эмоций.

Отец и сын сидели рядом в белых пластиковых креслах.

– У тебя достаточно с собой чтения, Жан-Клод?

– У меня есть мои книги.

– Ну да, конечно. Удачи тебе на экзаменах. Ты… волнуешься?

– Немного.

– Обязательно напиши и дай мне знать, как все пройдет. И мы будем поддерживать контакт…

Мальчик немного поколебался.

– Да, – сказал он.

– «Ти-Уай-Эй» объявляет прямой рейс 810 на Париж. Пассажиров просят пройти к выходу 17.

Они встали и молча пошли к выходу. Но у Боба было еще нечто важное ему сказать.

– Мм-м… если захочешь, ты бы мог приехать к нам на следующее лето. Или даже на Рождество. Я хочу сказать, когда захочешь.

– Спасибо, – сказал мальчик.

– Так, может быть, ты приедешь на следующее лето?

– Может быть.

Может быть, да, а может быть, и нет, подумал Боб. Скорее всего, нет.

Отбиравшая билеты женщина сделала им знак подойти.

– Мне надо идти, Боб, – сказал мальчик.

Нет, пожалуйста, не надо, думал Боб. Пока еще нет.

Жан-Клод протянул ему руку и, как бы готовясь к ожидавшей его на другой стороне жизни, произнес по-французски прощальные слова:

– Au revoir, Papa.

«До свидания, папа». Боб не мог дольше сдерживаться. Он подхватил мальчика на руки и прижал к себе. У своей груди он чувствовал частое дыхание сына. Они молчали. Боб жаждал сказать «я люблю тебя», но боялся, что потеряет самообладание. Он просто держал своего сына в объятиях, желая никогда его не отпускать.

Где-то на периферии его сознания до него донеслось, что двери закрываются.

Он отпустил мальчика и последний раз взглянул на него.

– Иди, – прошептал мужчина хрипло, не в состоянии больше ничего сказать. Горло у него сжалось.

Мальчик на долю секунды поднял на него глаза, а потом, не сказав ни слова, пошел к выходу.

Боб видел, как он отдал стюардессе свой билет и как она оторвала от него листок. Он проследил взглядом, как мальчик, держась очень прямо, с красным пакетом в руке, прошел в самолет. И исчез.

Двери закрылись.

Через несколько минут белый лайнер медленно развернулся и направился в сгущающейся темноте на взлетную полосу.

Боб долго стоял на месте.

Наконец, он повернулся и медленно пошел по опустевшему коридору.

«Я люблю тебя, Жан-Клод. Пожалуйста, не забывай меня».