– Босх, как вы там? – крикнула снаружи Уиш. Он не мог ее видеть из-за простыни, повешенной на стеклянной двери вместо занавески.

– Нормально. А вы?

– Тоже. Что мы имеем?

Босх подошел к раздвижной двери и выглянул наружу. Там стояла Уиш, а спиной к ней – какой-то человек с разведенными в стороны руками, которыми он упирался в заднюю стену мотеля. Мужчине было лет тридцать, у него была нездоровая, бледная кожа, какая бывает после месячной отсидки в тюремной камере. Штаны у него были расстегнуты, клетчатая рубашка застегнута наспех, кое-как. Он стоял, уставившись в землю вылупленными глазами человека, не имеющего под рукой никаких объяснений, но при этом остро нуждающегося хоть в каком-нибудь. Босх мельком и с некоторым изумлением отметил стремление мужика застегнуть в первую очередь рубашку, а уж потом штаны.

– Он чист, – сказала Уиш. – Хотя вид у него изрядно струхнувший.

– Вид как у человека, практиковавшего секс с малолеткой, если вам охота терять на это время. Если неохота – дайте ему пинка под зад, и пусть катится. – Он повернулся к сидящей на кровати девушке: – Без дураков, сколько тебе лет и сколько он заплатил? Я здесь не затем, чтобы тебя арестовывать.

Несколько мгновений она размышляла над его словами. Босх не отрываясь смотрел ей в глаза.

– Почти семнадцать, – проговорила девушка скучающим тоном. – Ничего он мне не заплатил. Обещал, но до этого дело не дошло.

– Кто главный в вашей клике, Шарки? Он разве никогда не объяснял тебе, что деньги надо брать вперед?

– Шарки не всегда поблизости. И откуда вы знаете его имя?

– Слухом земля полнится. Где он сегодня?

– Я же говорю, не знаю.

Мужик в клетчатой рубашке под конвоем Уиш вошел в комнату через заднюю дверь. Руки его были стянуты за спиной наручниками.

– Я собираюсь завести на него дело. Считаю необходимым. Это извращение. Ей на вид…

– Она сказала, ей восемнадцать, – возразил клетчатый.

Босх подошел и, подцепив пальцем вырез его рубашки, резким движением расстегнул. На груди у мужика распластал крылья синий орел, держащий в когтях кинжал и нацистскую свастику.

Пониже значилось: «Одна нация». Босх знал, что это означает принадлежность к преступной тюремной группировке «Арийцы». Сторонники превосходства белой расы. Босх отпустил рубашку.

– Эй, как долго ты на свободе? – спросил он.

– Ну послушай, мужик, – сказал клетчатый, – это же просто чушь. Она затащила меня сюда с улицы. И дайте мне по крайней мере застегнуть эти чертовы штаны. Это же полная ерунда.

– Отдавай мои деньги, козел, – сказала девушка.

Она соскочила с кровати – простыня при этом упала на пол – и голая ринулась обшаривать карманы клиента.

– Уберите ее от меня, уберите! – заорал он, одновременно стараясь увернуться от ее рук. – Видите? Вы видите? Это ее надо забирать, а не меня.

Босх шагнул вперед и, растащив этих двоих, толкнул девушку обратно на кровать. Потом зашел мужчине за спину и сказал, обращаясь к Уиш:

– Дайте мне ключ.

Она не шевельнулась, поэтому он полез к себе в карман и вытащил свой собственный ключ от наручников. Один и тот же подходил ко всем. Снял браслеты и повел клетчатого к входной двери. Открыв ее, вытолкал того из номера. В прихожей человек замешкался на секунду, чтобы застегнуть брюки, что дало Босху возможность поставить ступню ему на задницу и хорошенько пнуть.

– Выметайся отсюда, незрячий! – бросил он напоследок едва не полетевшему головой вперед мужику. – Тебе сегодня подфартило.

Когда Босх вернулся в комнату, девушка уже опять была обмотана грязной простыней. Он посмотрел на Уиш и увидел в ее глазах гнев. Гарри знал, что предметом гнева был не только субъект в клетчатой рубашке. Он посмотрел на девушку.

– Возьми свою одежду и иди в ванную, оденься. – Та не тронулась с места, и он прикрикнул: – Марш!

Когда она, собрав с пола кое-какие вещички, вышла, оставив простыню лежать на полу, Босх повернулся к Уиш.

– Мне сегодня слишком многое нужно сделать, – начал он. – А так бы вы провели остаток дня, снимая с нее показания и возбуждая иск против этого типа. Дело относится к юрисдикции штата, значит, иском пришлось бы заниматься мне. А дело это абсолютно дохлое: могут квалифицировать как тяжкое преступление, а могут – как мелкое правонарушение. А стоит только взглянуть на эту девушку – и станет понятно, что помощника окружного прокурора просто дисквалифицируют, если он вообще заведет это дело. Случай того не стоит. Такова уж здешняя жизнь, агент Уиш.

Она сердито посмотрела на него мерцающими, как тлеющие угли, глазами. Точно такой же взгляд он увидел, когда схватил ее за запястье, чтобы удержать, когда она собиралась выйти из ресторана.

– Босх, я сочла, что случай того стоит! Никогда больше так не поступайте!

Они стояли друг напротив друга, точно играя в «кто кого переглядит», до тех самых пор, пока девушка не вышла из ванной. Теперь на ней были выгоревшие джинсы с дырками на коленках и черный топ с бретельками. Туфель не было, и Босх заметил, что ногти у нее на ногах выкрашены красным. Не говоря ни слова, она уселась на кровать.

– Нам нужно найти Шарки, – сказал Босх.

– Насчет чего? У вас есть сигарета?

Он вытащил пачку и вытряс одну для нее. Дал спички, и она сама прикурила.

– Насчет чего? – снова спросила она.

– Насчет субботней ночи, – коротко ответила Уиш. – Мы не собираемся его арестовывать. Не собираемся мучить допросами. Мы только хотим кое-что у него узнать.

– А что будет со мной? – спросила девушка.

– С вами? – переспросила Уиш.

– Вы меня затаскаете?

– Вы имеете в виду, собираемся ли мы передать вас в департамент по делам несовершеннолетних, не так ли? – Босх скосил взгляд на Уиш, чтобы попытаться определить реакцию. Он ничего не прочел в ее лице. – Нет, мы не будем подключать ДДН, если вы окажете нам содействие. Как ваше имя? Ваше настоящее имя?

– Беттиджейн Фелкер.

– Хорошо, Беттиджейн, значит, вы не знаете, где находится Шарки? Нам-то всего лишь нужно поговорить с ним.

– Я только знаю, что он работает.

– Что вы имеете в виду? Где?

– В Бойтауне. Наверно, крутит дела вместе с Пожаром и Амулетом.

– Это те ребята, что в вашей клике?

– Точно.

– Не сказали, куда именно в Бойтаун они собирались?

– Нет. Мне кажется, они просто ходят туда, где бывают гомики. Вы же и сами знаете.

Девушка либо не могла сказать ничего более определенного, либо не хотела. Босх знал, что это уже не имеет значения. Он имел адреса из картотеки и знал, что найдет Шарки где-нибудь на бульваре Санта-Моника.