И есть еще один изящно закамуфлированный способ переноса ответственности. Мы несем ответственность не за себя, не за свои поступки, эмоции и мысли, а мы берем ответственность за все происходящее с нашими близкими за их жизнь и в конечном итоге за их судьбу. Особенно старательно мы это проделываем по отношению к нашим детям, которые уже давно стали взрослыми. Наша жизнь перестала быть для нас интересной и значимой, поэтому мы считаем, что мы вправе узурпировать ответственность своих родных и близких, тем самым лишая их свободы, забывая о том, что жить чужой жизнью противоестественно, даже если это жизнь самого близкого человека.

Есть и другие способы избегания ответственности. Невинная жертва – также довольно распространенный метод избегания ответственности. В. В. Синельников красочно описал этот способ как систему: жертва – палач, в которой каждый из нас пребывает каждодневно то в роли палача, то в роли жертвы. Обыденная ситуация: пьяный муж приходит домой, скандалит, дебоширит. Он – палач, жена и дети – жертвы. Утром он кается, просит прощения, он – жертва, жена – палач. Утром он приходит как начальник на работу с похмелья, устраивает разнос подчиненным: он – палач, они – жертвы. Через час его вызывает вышестоящий начальник, он получает нагоняй за пьянство: он – жертва, начальник – палач и т. д.

Большинство невротиков истерического типа снимают с себя ответственность, так как убеждены, что они жертвы обстоятельств или просто игры случая. И когда в ходе беседы выясняется, что эти события и обстоятельства они сами инициировали, – объясняют это случайностью: «Я нечаянно набрала номер давнего знакомого, он тут же появился и вновь подло обманул меня…» – рассказывает пациентка. Она плачет, вспоминая, как этот знакомый уже два раза обирал ее до нитки.

И мы все, обычные люди, очень склонны объяснять случившееся с нами непредвиденными ситуациями или сложившимися обстоятельствами. Осознание того, что каждую ситуацию я длительное время тщательно складывал по кирпичикам, дает понимание того, как эту ситуацию изменить, если она для меня неблагоприятна.

Потеря контроля: еще один способ снятия с себя ответственности. В обычной жизни потерей контроля объясняют вспышки гнева, порывы сексуальной страсти, спонтанные проявления пьянства, переедание, совершение неадекватных поступков. Как говорят в народе, «бес попутал». Человек, совершая подобные поступки, объясняет их тем, что «был не в себе», «сам не понимаю, как это случилось», «какая-то сила мной завладела». Но припадки гнева с каждым разом становятся все обширнее и мощнее, любовная страсть все безудержнее, а привычка напиваться до потери чувств – все чаще. Как гласит народная пословица: «Дай сердцу волю, попадешь в неволю». И вот здесь уже возникает вопрос о зависимости. Освобождая себя от ответственности, мы теряем свободу, а утратив свободу, легко попадаем в зависимость.

Утрата контроля как безответственность легко прослеживается в такой патологии, как клептомания, игорная зависимость, наркомания, хронический алкоголизм. Поэтому импульсивные люди в обыденной жизни в своих порывах (и привычке к ним) быстро утрачивают силу воли, которая является не только контролирующей, но и организующей силой в каждом из нас.

Боязнь ответственности – бегство от свободы. Мы уже достаточно много сказали об ответственности как о возможности обретения свободы. Свобода необходима как воздух для становления самости и целостности человека, для осуществления целей и предназначения человеческой жизни.

Мы уже говорили о двух видах свободы по Бердяеву: «свобода от чего?» и «свобода для чего?». «Свобода от чего» в чистом виде наиболее иллюзорна и, по определению Ролло Мэя, «негативна». Свобода «от работы», «от семьи», «от обязанностей», «от ответственности» всегда приводит к другой несвободе, зачастую худшей, чем предыдущая. Когда «свобода от чего» обозначена как «свобода для чего», она может стать служением высокой цели, осуществлением творческих планов, способствовать духовному росту. И вот тогда она приобретает черты подлинной свободы. Именно теперь человек, взявший ответственность за все совершенное им, получает взамен свободу «для чего» и тем самым становится целостной личностью, хозяином своей судьбы.

Мы не побоялись употребить понятие «судьба» в соотношении с понятием «свобода», потому что, как бы ни противопоставлялись эти два понятия в обыденном сознании, для человека важен выбор: «Я – игрушка судьбы?» или «Я – хозяин своей судьбы». И здесь стираются все противоречия между предопределением (судьбой) и подлинным ощущением себя свободным и независимым.

Содержание, которое каждый человек вкладывает в понятие «свобода», так же индивидуально, как понятие о нравственности, о долге, о любви. Поэтому в работе с пациентами важно прислушаться к их личному пониманию свободы. Человек, обратившийся за помощью к целителю, зависим от своих проблем, своего состояния, своих фобий и патологических привычек. И в конечном итоге он ищет у терапевта обретения утерянной свободы, потому что по определению «болезнь – это жизнь, ограниченная в своей свободе».

И во всех этих случаях и целителю, и пациенту предстоит совместная кропотливая работа по возвращению пациенту ответственности и утраченной свободы. Самое трудное на первых этапах лечения – объединить для пациента открытые возможности и ограничивающую необходимость.

Невротик, как правило, недоволен своей семейной жизнью, своей работой и самим собой. Каждую свою ситуацию он склонен рассматривать как безысходную и непоправимую. Потому что именно в этой ситуации он может оставаться в позиции жертвы обстоятельств, произвола начальства или семейного гнета. В действительности он избегает ответственности, выбора, а значит, свободы.

Невротик – это человек, утративший конструктивные связи с окружающей его жизнью, и задача терапевта – восстановить эти связи, помочь больному обрести себя в этом мире. Возникновение жизненного кризиса, появление трудностей и неблагоприятных обстоятельств закаливают и делают сильнее только сильную личность. Слабых они раздавливают, и они закрываются от мира, полного опасностей и ловушек. Внутренний мир невротика сужается до предела, и в нем уже нет места для маневренного выбора, а есть только стремление выжить. Ролло Мэй указывал: «Целью всякой психотерапии является стремление помочь пациенту освободиться от им самим созданных ограничений и обусловленностей; помочь увидеть способы бегства от себя путем блокирования своих возможностей в жизни и создания крайней зависимости от других людей, обстоятельств, своих представлений о них».

Другими словами, задача терапевта – вывести больного из замкнутого пространства, убежища, в котором замкнулся пациент. И первые шаги – это возвращение ему ответственности и права выбора. Эти первые шаги на пути к свободе вызывают у больного тревогу, потому что результат выбора всегда непредсказуем, а будущее зыбко и неопределенно. И здесь помощь терапевта в преодолении нерешительности пациента, в осознании своих возможностей и реальных ограничений, необходимых для истинной свободы.

«Если моя свобода не сталкивается ни с какими границами – я превращаюсь в ничто. Благодаря ограничениям я вытаскиваю себя из забвения и привожу в существование. Мир полон конфликтов и насилия, которые я должен принять. Нас окружает несовершенство, неудачи, ошибки. Нам часто не везет, а если везет, то только частично. Даже творя добро, я косвенно творю зло, потому что то, что для одного хорошо, для другого может быть плохо. Все это я могу принять, лишь принимая свою ограниченность. Успешное преодоление преград, мешающих построению свободной и реалистичной жизни, придает нам чувство личной силы и человеческого достоинства» (К. Ясперс).