– В таком случае…

– В таком случае, мою маму должны были эвакуировать. За ней выслали машину… точнее, машина ехала по маршруту, забирая людей из домов. Мамы почему-то не оказалось дома, хотя она должна была ждать, я разговаривала с ней за час до этого. Ее мобильный больше не отвечал. Я пыталась ее искать, но… не я одна, пытались и другие, но она просто исчезла. А дальше все полетело к чертям, и искать кого-то в Нью-Йорке… – Она опять вздохнула. – В общем, я до сих пор не знаю, что с ней случилось.

– А что могло?

– В городе было страшновато, уличная шпана сходила с ума, и пожилой белой женщине было бы опасно выйти даже на улицу, но она не собиралась никуда уходить.

– А те, кто за ней поехал, что сказали?

– Они сделали, что могли, даже взломали дверь в квартиру и всю ее обыскали. Ее вещи были собраны, сумки стояли у выхода, но мамы не было. Мне кажется, что она все же куда-то вышла на минутку, и там что-то случилось. Она курила, ты знаешь, и еще когда мы говорили по телефону, она сказала. что сигареты заканчиваются. Она могла пойти за ними.

– А полиция?

– Полиция к тому времени почти закончилась. Уже начали появляться первые психи, в городе поднималась паника, в общем, им было не до этого.

– А потом? Что ты делала потом?

– Перелетела со всеми на Тринидад.

– Как было там?

– Там был карантин. У нас карантин. Территорию окружили забором, везде стояли пулеметы, местных просто не подпускали. Потом местных стало меньше. Бреммер сумел провести свою вакцинацию в некоторых компаниях, которыми владел или он сам, или Аль-Хуссейн…

– Аль-Хуссейн?

– Не слышал о нем? – Она удивилась. – Если ты работал… А-а… ну да, ты же появился сам по себе, не с нами, не с «первой волной». Тауфик Аль-Хуссейн – какой-то там боковой отпрыск саудовской королевской семьи, с которым Бреммер дружил чуть не с детства. Они познакомились в Лондоне, в частной школе. Потом Аль-Хуссейн приехал в Америку, жил в Калифорнии, они много общались. Ты же знаешь, что в Персидском заливе тоже есть анклавы и там тоже живут люди?

– Разумеется.

Об этом все знают, но я как-то в историю их создания не вдавался. Рэй сказал, что часть сил осталась там, ну я как-то в такой форме это и запомнил.

– Бреммер и Тауфик образовали новую компанию, которая приобретала нефтяные активы. Они поставили несколько нефтяных и газовых платформ у Тринидада, завод в Виллемстаде, где нефть перерабатывают, тоже им принадлежит. И еще много всего.

– И они начали прививать своих людей сами, своей вакциной? – догадался я.

– Кого успели. Бреммер даже пробил какие-то программы вакцинирования для населения, например школьников и студентов как-то прививали отдельно, была программа для молодых матерей, через клиники… но все равно большинство людей… ты понял, в общем.

– Я понял, – только и осталось подтвердить мне.

– Потом мы перелетели на Кюрасао. А потом я страшно поругалась со своим боссом и потребовала перевести меня сюда.

– Так далеко? – удивился я.

– Тогда хотелось как можно дальше, я была… не совсем в себе. Но пока все нормально, я чувствую себя нужной здесь.

– Это важно, – кивнул я, отпив из высокого запотевшего стакана. – Мне было важно стать нужным, когда я просился именно в спасатели.

– А ты и так бы в них попал, – улыбнулась она. – Я читала твой файл. Куда еще могли тебя определить?

– Могли оставить на островах, там тоже есть работа для таких, как я… острова еще чистят.

– А ты хотел именно спасать людей?

– Да, примерно. Спасли меня, теперь должен спасать я.

– Тебя не спасали, ты сам сюда добрался, – возразила она.

– Ну, не совсем сам, нас было несколько. Но я о другом: я вырвался из ада, самого настоящего – нет живых людей, только мутанты и трупы, я бы понятия не имел, что делать дальше. Где выживать? С кем? Как? Я добрался до островов и вдруг получил нормальную жизнь – дети в школе…

– Жена что делает? – подсказала она продолжение.

– С ней тоже все в порядке, – не стал я развивать тему. – Нормальная, обычная жизнь. И я решил, что должен за это как-то заплатить. За нормальную жизнь. Хотя бы спасением других людей.

– То есть здесь ты на своем месте? – уточнила она.

– Без сомнения. Я же сказал, что я нужен.

Она помолчала минуту, затем спросила:

– А вот здесь, в этом кресле?

Ну вот, момент истины.

– Рона, ты мне нужна. – Я посмотрел ей в глаза. – Мне нравится быть рядом с тобой, я в тебе нуждаюсь, и да, мне хочется быть именно здесь, рядом с тобой. Сейчас – в этом кресле.

– Это примерно то, что я надеялась услышать, – сказала она совершенно серьезно.

– Это примерно то, что хотелось услышать в ответ.

* * *

«Маленькая птичка», на борту которой кто-то успел нарисовать птичку «сердитую» из известной игрушки, легко оторвалась от палубы и начала быстро набирать скорость, накренившись на нос. Почти под ногами пронеслась мутноватая вода, затем крыши припортовой промзоны – скопление огромных складских и промышленных зданий. Промзоны теперь и одно из самых привлекательных мест для выживших – там много всего нужного, и одно из самых опасных – у психов прорезалась явная тенденция сбиваться в стаи и прятаться днем именно в таких вот больших помещениях. Пока мы шарили по этой промзоне, пострелять пришлось немало.

За пилота была уже знакомая нам Энджи – та самая, что летала с Марком на спасательном «Джейхоуке». Теперь ее вроде как повысили, она уже летала самостоятельно и вполне даже хорошо, и мне даже наконец удалось ее разглядеть – Энджи была невысокой, плотной, но не толстой, со скуластым веснушчатым лицом и светлыми как солома волосами, коротко подстриженными. Еще она была удивительно наблюдательной, так что в роли пилота разведывательного вертолета она оказалась как нельзя более к месту.

– Над дорогой пойдем, – сказал я ей по привычке повторять то, что и так все давно уже знают.

– Я поняла, – кивнула она.

– Пит, у тебя все работает?

Пит – бывший полицейский из моей первой группы, той самой, с которой я высаживался тогда на отель в Палм-Бич, сидел сейчас за мониторами ФЛИРа, такой очень полезной штуковины, которая представляла собой смесь мощной телекамеры, прибора ночного видения и тепловизора – самого полезного прибора из всех трех.

– Все отлично, никаких проблем, – ответил он, орудуя маленьким джойстиком.

– Смотри, чтобы запись шла все время, – сказал я вдогонку.

На этом приборе небольшой конструктивный косячок имелся – можно было случайно отключить запись, манипулируя направлением камеры. А нам бы весь маршрут снять и потом подробно посмотреть еще раз, уже на пароме, на случай, если мы что-то пропустили.