Несмотря на то, что Мирза-ага был владельцем рынков, супермаркетов и нескольких казино, он был в общем-то прекрасным семьянином и домоседом. Он любил своих двух сыновей и трех дочерей (один мальчик был уже достаточно взрослым и учился в Принстоне). В доме его, просторном коттедже с садом, расположенном на берегу озера, царил образцовый порядок, там было много слуг и охраны. И вообще Мирза-ага чувствовал себя полноправным султаном в своем небольшом царстве, где все было подчинено его воле.

Конечно, иногда он бывал вынужден покидать свое царство, бывали случаи, где без его личного вмешательства решить проблему было невозможно. Но в конце концов он распорядился расставить по всем своим объектам телекамеры, устроил себе в бункере командный пункт слежения и когда где-нибудь начиналась проверка документов, облава или комиссия торгинспекции, ему достаточно было набрать номер мэрии, и все улаживалось как по мановению волшебной палочки. Поистине, техника значительно облегчила работу султанов. Тем не менее, не смотря на пресыщенность мирскими благами, он все же понимал толк в красивых девушках. А эта была очень даже ничего.

Вот она подпрыгнула и, на секунду изогнувшись впополам, резко вдруг выпрямилась и стрелой вошла в воду. Послышались аплодисменты.

Мирза-ага повернул голову. Рядом с ним стоял Рантик и аплодировал.

— Люблю красоту, — пояснил он. — Все-таки, что может быть прекраснее юности?

— Почтенная и обеспеченная старость.

— Ты считаешь себя стариком? А вот я поневоле забываю про свои годы, когда встречаюсь с такими прелестными…

— Но после первой же палки возраст о себе волей-неволей напоминает, не так ли, а?

— Ради такой красотки можно и виагру попить. Но я бы тебе не советовал пробовать ее на зубок. Хороша Маша — но не наша.

— Это еще почему? — удивился Мирза.

— Это подстилка младшего Марагулия. Наследничек очень ревнив.

— Во-первых, он наследник ушей от дохлого осла, а во-вторых он должен мне кучу денег, — заявил Мирза. — А чего он ее сюда прислал?

— Мося собирается заняться ее музыкальным образованием.

— Странно… на голубого она вроде не похожа

Ребята, Саид и Тофик, из числа его приближенных, услышав последнюю сентенцию, хохотнули.

Выбираясь из воды, Люда услышала их смех и слегка скосила глаза. Разумеется, обсуждали они ее. И, разумеется, ни с кем из них она заигрывать не собиралась. Ни с этими громилами, ни с этим типом с безволосым лицом морщинистым, как печеное яблоко. А клуб был просто отличный. Превосходный бассейн, солярий, сауна. Хотя, конечно, стоило бы спросить разрешения у Тенгиза, прежде чем идти сюда. Но он так далеко… Почти что в другой Вселенной.

К ней подошел официант в красном пиджаке со словами:

— Шеф велел проводить вас в студию.

— Да, я сейчас, только приму душ.

Стоя под сильными, колющими струями душа, Люда зажмурилась, а когда открыла глаза, обнаружила, что в душевой она не одна. Тот самый мужчина с морщинистым безволосым лицом стоил напротив и смотрел на нее.

— Что вам здесь надо! — выкрикнула она. — Уходите!

— Деточка, в этом городе я нахожусь обычно там, где сам пожелаю, — мягко сказал мужчина. — И когда того пожелаю. Я всего лишь хотел убедиться в том, что без купальника вы так же красивы, как и в нем. В конце концов, что решают эти две плоски ткани… — он небрежно стянул с барьера ее лифчик.

Люда выхватила у него из рук лифчик, и моментально надела. Но трусики были далеко, она их бросила в раздевалке. Тогда она решительно схватила полотенце и обвязала его вокруг пояса.

— Теперь вы, может быть, позволите мне пройти! — твердо сказала она, завернув краны, и, не глядя на Мирзу и стоявших поодаль его парней, направилась в раздевалку.

— Клянусь честным словом, — воскликнул Мирза, обращаясь к своей свите, — когда она пила мой «монбазильяк», ела моего «петуха в вине» и играла на мои бабки в моем казино, она была более покладистой.

— Ну, и сейчас еще не поздно сделать ее покладистой, — предложил Тофик.

В это время в раздевалку влетел встревоженный Мося.

— Послушай, Мирза, — взволнованно сказал он. — Девушка находится здесь по моему приглашению, и обижать ее я не позволю.

— Никто и не думает ее обижать. Сексом, как и деньгами, женщину обидеть невозможно, — ответил Мирза.

— Так вот, если ты немедленно не оставишь ее в покое…

— Нет, это если ты немедленно не исчезнешь, — заявил Мирза, — то на всех моих рынках немедленно закроются все твои обменки! И ларьки с кассетами и сидюками. Забыл, соловей, сколько ты мне за одну аренду должен!

Моисей Лазаревич лишь всплеснул руками. На такие доводы у него контраргументов не было. Это был, конечно, скандал, но что делать, если взглянуть философски, вся жизнь наша состоит из череды скук и скандалов. Он поспешил удалиться и из окна второго этажа наблюдать за тем, как трое громил сжав девушку плечами с трех сторон провожают ее к подрулившему к заднему крыльцу «линкольну».

* * *

В это время Грант Меновазян находился в большой спальне мотеля «Солнечный», восхищаясь беспредельными талантами собственной жены.

Наружный красный неоновый слет загорелся ярче, когда на улице стало темнее. Машины подъезжали к стоянке мотеля чаще всего в ночное время. За рулем, как правило, сидели богатые мужчины. Их машины оставались на стоянке разное время, но редко на всю ночь.

Не надо было быть слишком умным ментом, чтобы понять, что мотель «Солнечный» является публичным домом, самым крупным и дорогим во всем городе.

Но мотель располагался в пригороде, где менты получали зарплату меньше, чем в столице. И везунчиком считался тот, кого назначали дежурить возле мотеля. Каждый вечер местные блюстители получали дополнительную плату в мотеле.

Мотель состоял из трех современных зданий, соединенных галереями. Каменное здание было конторой. Большое здание содержало двадцать комнат, где жили и работали девушки. Жена Булгахтера знала, как их набирать. Ее посланники и посланницы обшаривали вокзалы, в основном Киевский, куда приезжали отчаявшиеся во всех и всем, а главное в своих отечествах девчонки с Украины и Молдавии. Старательно обшаривались дискотеки и общаги где селились лимитчики. Для молодых женщин, которые на стройке таскали раствор и махали кистями и мастерками за тридцать долларов в месяц, получить те же самые деньги за полчаса орального секса казалось сказочным заработком. Ведь у каждой из них дома оставались дети и старые родители, а еще оставались мечты когда-нибудь бросить все это к черту и начать новую красивую и достойную жизнь, пусть и на «насосанные» (как они это называли) деньги. Но откладывать чаще всего не получалось, а получалось как раз на дозу сладенького белого порошка, одна понюшка которого наполняла тело легкостью и чувством парения в воздухе, среди легких облачков… Когда девушка начинала приходить на работу с отсутствующим взглядом, терять нить разговора и через полминуты забывать о чем ее спросили, ее выбрасывали на улицу, и она пополняла собой армию придорожных либо привокзальных проституток, держалась еще месяца три, а потом тихо исчезала, либо попав под нож маньяка, либо получив передозировку наркотика, либо просто прыгнув в петлю. Таков был обычный круговорот их жизни. Участвуя в этом бизнесе, нельзя было расслабляться. Ежедневная реклама в центральных газетах, клубных журналах и фотографии голых девчонок в Интернете собирали в мотель сотни клиентов ежедневно. Калейдоскоп голых, возбужденных мужчин сливался в сознании девиц в одну бесчисленную оргазмирующую армию. Для того, чтобы ежедневно созерцать по полсотни половых членов, извергающих сперму тебе в глаза и не сойти с ума без понюшки кокаина или инъекции чего-нибудь покрепче было не обойтись. Эсмира и Рантик предпринимали героические усилия, чтобы не допустить проникновения наркотиков в мотель. Но это было все равно, что разгонять непогоду самолетами.