В нормальных странах человек ценен своей работой, способностью что-то создавать и изобретать. А изыски спаривания и стадное поведение – удел народов Третьего мира, где сначала усиленно плодятся за неимением других занятий, а потом так же усиленно режут друг друга из-за нехватки жратвы, хоть с именем Бога на устах, хоть под знамёнами очередной революции. В нашу страну эта теория пришла в Перестройку, когда началась безработица и массовая нищета. Видимо, чтоб народ особо не требовал себе работы и уважения, ему стали внушать: пей водку да трахайся – это и есть удел настоящих самцов. Сейчас эту теорию продолжают мусолить бездельники, которые ничего не производят для общества, но это уже остаточное явление. Уцелевшие в постельных баталиях жертвы хотят опять стать людьми, а не самцами и самками.

На самом деле взаимоотношения между мужчиной и женщиной прямо пропорциональны… наличию рабочих мест. Нет работы – мужик закончился, он мигом деградирует. Дело даже не в деньгах, а в недовольстве собой, если человеку полностью перекрыли самореализацию, возможность обеспечивать себя. Ведь работающий мужчина прежде всего обеспечивает себя, любимого, а не домочадцев-дармоедов. Актёры остаются без работы, военные или слесари – всегда одна картина, на первый план выходит подавленность и понурость. Какой бы потенцией мужчина ни обладал, а он уже не нравится сам себе, то есть и для окружающих становится непривлекательным. Не только для женщины, но и для друзей, с ним становится не о чем говорить, кроме как выпить и перепихнуться по пьяни. Государство в ответе за своих граждан, если исходить из животного проявления мужчины и женщины. Если государство ничего не делает для ограждения населения от порнографии и пьянства, то в таком государстве невозможно воспитать нормального мальчика или девочку, из которых потом вырастут нормальные мужчины и женщины. При нарастающей пропасти между бедностью и богатством, при демонстрации выгоды разврата в сравнении с порядочностью люди ударно превращаются в самых затрапезных проституток, а не граждан современного общества.

В условиях бедности и духовной нищеты люди часто пытаются улучшить жизнь, предаваясь занятиям, которые приносят радость на некоторое время, но в целом причиняют вред. Такие виды «наслаждения» дают наркотики, алкоголь, шопинг, азартные игры, обжорство, телемания, бессмысленный риск, беспорядочный секс. С их помощью человек лишь на короткие мгновенья забывается сомнительным счастьем, зато остальное время у него уходит на страдания от последствий данного пристрастия. Человек обманывает себя сам, выдумывая всё новые и новые виды саморазрушения, лишь бы временно избавиться от ощущения неустроенности жизни. Он гонится за минутной эйфорией, чтобы потом потратить годы на раскаяние по поводу невосполнимых увечий и травм, которые получил в этой гонке.

Готовность оказывать секс-услуги в первый день знакомства и гордиться этим – удел холуёв, дворовых девок, которых барин может попользовать и отшвырнуть в сторону, а они будут потом взахлёб хвастать друг перед другом «глубиной ощущений». Обратите внимание, что сформировались целые слои населения, которым о себе больше и сказать-то нечего, как только расписывать свои сексуальные предпочтения. Избитая тема гей-парадов, надуманные проблемы секс-меньшинств в нашей стране, где вообще уже никто ничего не запрещает и не осуждает – яркая иллюстрация таких людей. И дело тут не в ксенофобии, а просто настораживает, что по сути этим людям больше совершенно нечего о себе сказать. О них только и известно, как и с кем они справляют половую нужду. Они несут эту свою «особенность» как знамя, как гордость, и получается, что у них больше нет никаких достижений в жизни. Иногда кажется, они и в геи-то подались только для того, чтобы хоть как-то о себе заявить, чтобы хоть чем-то выделиться. Выделиться интеллектом, культурой и профессией, видимо, не очень получается, да и трудно это. Они приводят в пример Чайковского, который тоже якобы был из «таких», но как-то трудно представить Петра Ильича, чтобы он сам себя исключительно так позиционировал. Напротив, это была закрытая для него тема, и в историю он вошёл как величайший композитор, представитель культурной элиты своего времени. А нынешние последователи однополой любви банально сортируют людей не зверушек, которые сношаются вот так да этак, или ещё как-нибудь мудрёно, как в зоологии доселе никто не видывал.

Опять же нельзя не заметить, что раньше человек даже самого низкого происхождения не согласился бы сравнивать себя с животным миром. Он не видел в животном мире аналогов тому, как он, человек, строит корабли, ракеты, дороги. А когда он ничего не создаёт, когда он лишён работы и образования, его проще убедить превратиться в скота. Потому что быть скотом хоть и опаснее, но проще. Многие ухватились за эту идею: гораздо проще сношаться, испражняться, тупо выполнять биологическую программу, а на любые призывы быть человеком лениво зевать: «А чё такова-та? У носорогов так принято, а мы чем хужее! Мы жа – звярушки, хрю-хрю». Потому что легче опускаться, чем пытаться куда-то расти.

Если бы простого крестьянина прошлого века кто-то сравнил с животным, он наверняка не согласился бы с этим. Он пас коров, разводил свиней и слишком хорошо видел, что он – не они. Он не имеет права скатываться на их уровень, потому что тогда будет некому вести хозяйство. Это сейчас слово «пастух» стало ироничным синонимом низкоквалифицированного труда, а в христианской традиции пастырь – это Бог, поводырь и проводник в этом запутанном мире. Это сейчас людям по барабану, хоть с хорьками их сравнивай. Тогда давайте хотя бы хорьков обяжем людьми быть, раз человеку это стало в тягость. Кто-то ведь должен эту роль исполнять. Хотя бы для поддержания разнообразия фауны. А то не люди, а какая-то ботаника: сношаются друг с другом так же легко, как растения, которые ветром друг к другу прислонило. Не мужчины и женщины, а тычинки и пестики! Хуже зверей, потому что даже у тех в иных ситуациях стыд проявляется. В одном зоопарке фотографы захотели снять слона за этим делом. Так вот фиг он им дал это сделать! Гонял хоботом: мол, не лезьте в святая святых, дикари!

СМИ уж не знают, что ещё такого придумать, чтобы человек смог наконец-то «освободиться от власти ханжеского общества» и, следовательно, от любых моральных норм. Но народ нынче ничем не проймёшь. Это лет двадцать тому назад можно было вытащить на свет божий историю какой-нибудь средневековой куртизанки Лукреции, которая «умела» ублажать свою похоть не только с мужчинами и женщинами, но даже с животными. Предавалась неуемным плотским утехам с родными братьями и – о, Боже! – даже с отцом. То есть вела жизнь почти криминальную, в какой и не каждый криминал захочет участвовать. И всё это с непременным укором: не то, что наши клуши домостроевские. Дескать, так держать! Народ тогда медленно краснел, бледнел и опять краснел. Да и успокоился. Народ привык. Он вообще ко всему привычный.

Но кому эта зоология в человеческом исполнении может быть выгодна? Её продукт – малолетние гопники, отморозки из подворотни, дети самцов и самок, которые много чего умеют по орально-анальной части, но не умеют быть родителями, чтобы вырастить своего детёныша человеком. А чтобы оправдать свой разврат, придумали теорию, научную базу подвели. И расплодили беспризорников больше, чем после войны. Детям нужен отец, а не самец. Женщине нужен муж, а не озабоченный оплодотворитель: «Сама вырастишь этих своих детей как-нибудь, а меня по пустякам не напрягай. Мне надо успеть других куриц… по максимуму – так в моём техническом паспорте записано. Я ж музьсина какой-никакой, чтоб ты знала!».