Полтора года в Париже Плантен ни в коем случае не бездельничал. Занимаясь коммерцией, чтобы удержаться на плаву, он обдумывал будущее типографии: какой она должна стать, когда вновь откроется. И пришел к выводу, что необходимо серьезно реорганизовать производство, чтобы иметь возможность постоянно расширяться, завоевывать новые рынки и внедрять инновации. Он принял решение посвятить себя книгопечатанию, отказавшись от изготовления переплетов и переложив торговлю льном, кружевом и прочими предметами роскоши на других членов семьи. Он понял, что производство должно расти не только количественно – его продукция должна превзойти своим качеством все, что можно найти на европейском рынке. Она должна быть узнаваема с первого взгляда.

Плантен использовал время в Париже, чтобы достать побольше шрифтов от Клода Гарамона и Гийома ле Бе – двух самых знаменитых мастеров. Это были, пожалуй, лучшие шрифты во всей Европе. Гарамон умер в 1561 году в преклонном возрасте и бездетным. Вдова устроила распродажу оставшейся продукции, на которую весной 1562 года очень удачно успел Плантен, купив отличный древнееврейский шрифт в 78 символов всего за 17 гульденов и эксклюзивные пуансоны нескольких еще незаконченных шрифтов.

Ле Бе был у Гарамона подмастерьем. У него типограф приобрел еврейский шрифт особо крупного формата в 35 символов, сделанный по эскизам Гарамона. Поскольку ле Бе срочно нуждался в деньгах, он продал этот шрифт всего за 9 гульденов. И, как потом выяснилось, не прогадал. Плантен был настолько впечатлен качеством работы, что позже заказал ему целых три еврейских шрифта для Полиглотты – уже по рыночной цене. Ле Бе продал ему также оригинальные пуансоны двух римских шрифтов от Гарамона – 135 и 162 символа – всего 80 гудьденов за оба. Вернувшись в Антверпен, Плантен с удовольствием записал в бухгалтерской книге, что расширил свое собрание шрифтов с 22 до 35 плюс 8 наборов оригинальных стальных пуансонов. Теперь его шрифты были самыми высококлассными. Таких больше ни у кого не было.

За 10 гульденов Плантен купил подержанный пресс и вложил 50 гульденов в его модернизацию по собственному плану. Первое издание – Вергилий в карманном формате – вышло 1 января 1564 года тиражом в 2500 экземпляров. А к началу 1565 года в типографии было уже пять прессов, через год – семь. Коллекция шрифтов увеличилась еще на 17 наборов медных матриц и 13 наборов стальных пуансонов. В те времена таких масштабов производства никто и представить себе не мог. По тем меркам – это как современная корпорация со многими тысячами сотрудников. Теперь типография точно была крупнейшей в Европе. Скоро она покинула дом, где когда-то была основана: пришлось снять целых три рядом стоящих здания на той же улице Камменстраат. Затем понадобилось арендовать еще четыре дома в другой части города, чтобы хранить и продавать растущие тиражи.

Правильно организовать предприятие и вывести его на лидирующие позиции – Плантен уже смог осуществить такое в 1555–1562 годах, и теперь снова сделал это – с крупным начальным капиталом даже быстрее. В первой типографии за семь лет он напечатал 141 издание – большинство коллег не выпускали столько за всю жизнь. За почти три года 1564–1566 из типографии вышло более 200 изданий.

* * *

В эти годы Плантен напечатал свои самые крупные тиражи. Не только тех самых новых 200 изданий. Он многотысячными тиражами переиздавал и ранние тексты, на которые у него еще имелись привилегии. Большую часть всего этого составляли несложные и довольно доступные по цене книги: Библии, молитвенники, альманахи, литературные сборники стихов и песен и прочая продукция, пользующаяся массовым спросом. Доступная цена – высокий спрос – огромное количество копий: скоро его продукция была в каждом доме, где умели читать.

С французскими псалмами случилась неприятность: часть тиража удалось продать, но остаток конфисковали и сожгли. Гораздо успешнее дело пошло с еврейской Библией: Корнелис прекрасно помнил, как хорошо она продавалась в Венеции и по всей Италии, и желал повторить этот коммерческий успех в Нидерландах и соседних странах. Книги печатались с использованием шрифтов его дяди, на обложке стояло имя Корнелиса как издателя, но свою часть прибыли с этого проекта Плантен получил. Ранее он оставлял рынок книг на иврите без внимания, а еврейские шрифты купил у ле Бе случайно. Ван Бомберген показал ему потенциал нового рынка – и Плантен начал экспансию.

Только в 1492 году из Испании изгнали 150 000 евреев, которые бежали в основном в Италию и Францию – на этой волне разбогател Даниэль ван Бомберген. Примерно такое же число евреев жило в других странах. Это была грамотная нация, спрос на книги на иврите был велик, и вскоре издатели даже стали выпускать двуязычные издания еврейской Библии. Но тут подняла голову инквизиция: эти тексты могли читать уже не только евреи, возникли вопросы к переводам. Отвечают ли они догматам католической церкви? Не закралась ли туда ересь? Конечно, закралась! Южнее Альп началась охота за любыми книгами на иврите – в 1553 году огромные костры из них горели на площади Сан Марко в Венеции и в других итальянских городах.

Севернее Альп монархов Франции и Священной Римской империи гораздо больше беспокоило распространение лютеранских и кальвинистских текстов. На издания на иврите внимания не обращали – просто не доходили руки. Плантен оценил перспективы: в Италии и Испании печатать теперь нельзя, а значит, спрос на его издания резко вырастет. В качестве меры предосторожности он печатал титульный лист только на иврите, год издания тоже давал по еврейскому календарю, словом, делал все, чтобы христианскому читателю было непонятно, что это за книга. Но инквизиция в Нидерландах в любой момент могла последовать примеру коллег с юга, поэтому приходилось ковать железо, пока горячо: в 1565–1566 годах – 9100 копий еврейской Библии in quatro, 5400 экземпляров in octavo, 5200 – в карманных форматах, итого 19 700 копий. Это заоблачные тиражи по меркам того времени. После того как он представил эту Библию на Франкфуртской книжной ярмарке, она продавалась от Восточной Европы до Марокко!