— Меня это тоже насторожило, — сказал Татара.

— Несколько месяцев назад Юкава-сэнсэй попал в поле зрения СМИ. Поводом послужила статья одного журналиста, обнаружившего, что сэнсэй часто оказывает содействие полиции. Полное имя не упоминалось, но мне кажется, знающие Юкаву-сэнсэя сразу бы догадались, о ком речь.

— Иначе говоря, розыгрыш это или нет, но преступник нацелился на доцента Юкаву… Я правильно тебя понял?

— Я, разумеется, не могу этого утверждать…

— А ты что думаешь на этот счёт? — спросил Татара у Кусанаги.

— Доля истины в этом есть. Письмо можно истолковать не как заявление о преступлении, а как вызов на поединок для Юкавы.

Выслушав ответ Кусанаги, Татара со стоном вздохнул:

— Вызов на поединок?.. Опять кому-то понадобилось испортить нам жизнь. Но я с тобой согласен: получив это послание, мы ничего не можем предпринять. Его автор грозится провести демонстрацию, но не пишет, какую форму она примет. Вероятно, он совершит убийство, обставив всё как несчастный случай, но без знания всех деталей мы бессильны.

— А если посоветоваться с Юкавой? — спросил Кусанаги. — Возьмём за версию, что преступник бросил вызов лично ему. Вдруг у него найдётся пара догадок.

— Считаешь, что доцент Юкава знает преступника? Тогда, конечно, дело пойдёт быстрее, но…

Татара недовольно скривил губы, и в этот момент у Кусанаги зазвонил мобильный телефон.

— Простите, — сказал он, доставая трубку. Глянул на высветившееся имя абонента, поднял голову и посмотрел на суперинтенданта.

— Что такое? — спросил тот.

— Как говорится, лёгок на помине. — Кусанаги показал жидкокристаллический экран Татаре. — Это Юкава.

Юкава принёс кружку с растворимым кофе, а вместе с ней — лист бумаги.

«Так и знала», — увидев его, подумала Каору. Тот же отпечатанный текст, какой прислали начальнику первого отдела. Отличие заключалось в добавленном первом абзаце:

«Университет Тэйто, доценту Юкаве.

Нижеследующий текст отправлен мною в первый следственный отдел управления полиции Токио. Эти бездари наверняка придут к тебе поплакаться. Жди визита следователей».

Сидя в кресле с кружкой кофе в руке, Юкава поочерёдно рассматривал то Кусанаги, то Каору.

— Не люблю никого ждать. Раз следователи всё равно заявятся, я решил покончить с этим поскорее и позвонил Кусанаги.

— А мы как раз обсуждали, не расспросить ли об этой чертовщине тебя?

В ответ на слова Кусанаги Юкава подозрительно нахмурился:

— Что вам это даст? Мне ровным счётом нечего рассказывать.

— И нет никаких догадок? — спросила Каору.

— Нет. А моё впечатление от прочитанного: «Я ведь предупреждал». Я много раз помогал в расследованиях, считая это как своим гражданским долгом, так и моральной обязанностью как учёного, но взамен настаивал лишь на одном: о моём участии не должны узнать за пределами управления полиции. Вы не смогли этого обеспечить — и вот вам результат. По-видимому, автора письма, именующего себя Рукой Дьявола, чем-то обидел бравурный репортаж «о славных деяниях доцента Ю. из университета Т.». Так устроен мир: на всякого героя, созданного массмедиа, найдутся желающие дать ему отпор. Иначе говоря, подозревать можно любого, кто прочитал ту статью. Неясно только, обладает ли автор упомянутой «рукой дьявола» на самом деле.

— Позволю себе заметить, что мы никогда не давали СМИ информацию о вас. Журналист, обнаруживший, что в нескольких делах вещественные доказательства собраны при участии кафедры физики Университета Тэйто, вышел на вас по результатам собственного расследования.

— Мне это известно. Человек, предлагавший сделать обо мне материал, так и сказал. Однако такое развитие событий было вполне предсказуемым, и я считаю, что следовало заранее принять меры предосторожности. Если личные сведения об участниках расследований утекают так легко, в будущем людям расхочется помогать полиции.

— Ты прав, — сказал Кусанаги. — Нам есть над чем задуматься. Впредь мы уделим этому пристальное внимание и постараемся подобного не допускать.

— Уж будьте так добры. Хотя сдаётся мне, в моём случае что-либо предпринимать уже поздно.

— Теперь, когда мы признали свой промах, вернёмся к вопросам. Извини за настырность, но всё же — у тебя точно нет никаких догадок? Складывается впечатление, что автор письма хочет с тобой посоревноваться.

— Если и хочет, я не обязан его знать.

— Чтобы понять, что речь о тебе, ему хватило ключевых слов «доцент Ю. из университета Т.». Сомневаюсь, что вы с ним никогда не пересекались. В общем, я хочу, чтобы ты основательно поразмыслил. Нет ли среди учёных, с которыми ты общался, кого-нибудь, способного на такие поступки?

— Ничего не выйдет.

Услышав решительный отказ Юкавы, Каору невольно уставилась на его правильно очерченное лицо. Кусанаги также изумлённо затих.

— Не отрицаю, я знаком со многими учёными. Однако мне едва ли что известно об их человеческих качествах. Я в курсе только их профессиональных достижений. Следовательно, не мне судить, кто из них мог бы написать такое письмо.

Кусанаги глянул на Каору.

«Сдаюсь», — было написано у него на лице.

— Хорошо. Оставь это дело нам. Ты позволишь забрать письмо?

— Конечно. Возвращать не обязательно. — Юкава заодно передал другу лежавший рядом с письмом конверт. — Кстати, тебя ведь назначили руководить следствием. Поздравляю.

Кусанаги скорчил утомлённую гримасу:

— Ничего особо не изменилось. Делаю то же, что и всегда.

— Уцуми в твоей группе? Будет на кого положиться. — Юкава посмотрел на Каору и лукаво улыбнулся.

— Ей или мне? — спросил Кусанаги.

— Вам обоим, взаимно.

Фыркнув, Кусанаги сказал: «Идём» — и поднялся на ноги.

Каору последовала за ним к выходу. Но у самой двери обернулась:

— Как вы думаете, что такое «рука дьявола»?

Юкава пожал плечами:

— Не представляю. Вероятно, какая-то невидимая сила, но таких существует множество. По одному тексту точно не определить. И как я уже сказал, неясно, есть ли у него на самом деле эта «рука».

— Да, конечно… Извините за беспокойство.

— Но чудится мне… — добавил Юкава, — это не примитивный блеф.

— Почему?

— Потому что в тексте употребляется слово «учёный». Написавший его человек, по крайней мере, считает себя таковым. И возможно, у него есть на то причина.

Каору кивнула:

— Мы это учтём.

Юкава нахмурился и махнул рукой.