Гая вздохнула и, остановившись, бросила быстрый взгляд на висевшее над головой солнце – сегодня было особенно жарко. Ослабив шнуровку на жилетке, девушка скинула сумку на землю и, вытащив оттуда фляжку, сделала из нее пару глотков, не отрывая глаз от дороги. Прямой стрелой тракт устремлялся вперед, чтобы метров через триста скрыться под сводами деревьев. Гая несколько минут разглядывала раскинувшуюся перед ней темную стену леса, словно пытаясь проникнуть взглядом в его глубины, затем мотнула головой. На мгновение лес показался ей огромным живым существом, затаившимся при виде одинокого путника и внимательно наблюдавшим за ней мириадами невидимых глаз. По спине поползли мурашки нехорошего предчувствия. Плеснув на ладонь воды, она медленно провела рукой по лицу, смывая осевшую на нем пыль, и, убрав флягу на место, решительно закинула сумку на плечо.

Штрыба плесканул из бутылки в высокую металлическую кружку остатки вина и, осушив ее одним залпом, со стуком поставил обратно на стол. Злость буквально распирала его изнутри, вырываясь из глотки утробным рычанием. Эта сучка позволила себе вольность бросить его одного в чужой стране, да еще прикарманить себе половину их денег. Из-за нее ему пришлось опуститься до работы обычным грузчиком в порту, а по ночам щипать редких дураков, решивших шататься по темным переулкам, и это ему – правой руке самого Варка-младшего! Урвий грохнул кулаком по столу и, подхватив с пола стоящую рядом очередную бутылку вина, зубами вытащил пробку, плевком отправив ее в угол. На этот раз он не стал пользоваться кружкой, а, запрокинув голову, принялся вливать напиток прямо себе в рот, не обращая внимания на струящееся по небритому подбородку вино.

Нет, он найдет эту суку, обязательно найдет, и уж потом она за все ответит. Эта тощая бабенка передком и задком отработает каждый день, который ему приходилось проводить в порту, таская вонючие тюки с рыбой. Даже не день, а каждый час, а потом… Штрыба усмехнулся, а пустая бутылка врезалась в стену, разлетевшись по комнате мелкими осколками.

Неожиданно постучали. Урвий пару минут пьяным взглядом непонимающе смотрел на закрытую дверь, затем, пошатываясь, поднялся.

– Кого еще там принесло! – громко бросил он, подходя к двери и резко ее распахивая.

Его угрюмый взгляд уперся в стоявшую на пороге высокую фигуру, облаченную в темно-серую одежду свободного покроя. Лицо незнакомца до половины было скрыто черным платком, а лоб украшал тонкий серебристый обруч.

И все же Штрыба был выкованным и закаленным улицей профессионалом, потому как даже в таком состоянии сумел среагировать и выхватить нож, правда, это было все, что он успел. Сумеречник подхватил обмякшее тело и, осторожно опустив его на пол, резко выпрямился, обводя прищуренным взглядом пустую комнату. Несколько мгновений он стоял неподвижно, словно к чему-то принюхиваясь, затем нагнулся и поднял откатившуюся в сторону голову, чей остекленевший взгляд выражал крайнюю степень удивления. Неспешно завернув ее в широкий лист лунгуса, он сунул сверток в мешок и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

* * *

«Храм Голоса» представлял собой небольшой амфитеатр, снабженный сверху куполообразной крышей. Для всех тех, кто плохо разбирается в архитектурных терминах, объясню проще: очень похоже на огромную каменную кастрюлю с рядами окон по периметру. По крайней мере, у меня это строение сразу же вызвало подобную ассоциацию. Если честно, то даже не знаю почему. Хотя, возможно, это произошло из-за блестящей металлом крыши, на верхушке которой красовалась статуя женщины в доспехах, издали очень сильно напоминающая пластиковую ручку крышки. Кстати, добрался до храма я довольно быстро и без происшествий, воспользовавшись местным (не поверите) аналогом метро. Да-да, я не оговорился, самым настоящим метро с рельсами и небольшими аккуратными вагончиками. Правда, эскалаторы в нем отсутствовали, располагалось оно не так уж и глубоко (чуть глубже обычного подземного перехода), да и вагончики тянула упряжка лошадей, но тем не менее по своей сути это было самое настоящее метро. Минусом этой поездки было то, что на нее ушли остатки экспроприированных у капитана денег – удовольствие оказалось не из дешевых. Как бы там ни было, но примерно через три часа после своего разговора с дружелюбным барменом я уже входил в широкие двери храма. Добрался я сюда, конечно, быстрее, но где-то час с лишним потратил на рекогносцировку и припрятывание катаны – тащиться с ней в охраняемое здание суда было бы верхом идиотизма. Признаюсь, подобная мысль была, но я вовремя включил инозрение, обнаружив на дверях до боли знакомую вязь охранного заклинания. Нечто подобное когда-то было наложено на ворота моего дома, так что если в них входил вооруженный человек, то они издавали мелодичный звон. В конце концов заклинание пришлось убрать, так как постоянное дриньканье просто всем надоело. Времена тогда были неспокойные, и безоружный человек тогда был большой редкостью, да и я с Ри вполне могли за себя постоять.

В общем, пришлось мне на время расстаться со своим верным клинком, пристроив его в ветвях раскидистого дерева, растущего в небольшом парке, что зеленым полукругом охватывал здание храма. Спустившись вниз, я как смог привел в порядок свою одежду и, потуже затянув повязку на голове, отправился к широким воротам, на ходу продумывая варианты проникновения. К счастью, ни к каким уловкам прибегать не пришлось, ибо, на мое удивление, вход внутрь храма был абсолютно свободным. На входе стража отсутствовала, но вот в широком вестибюле с рядами мраморных колонн по периметру я буквально нос к носу столкнулся с парой эльфов в форме и приготовился к худшему. Однако охранники лишь рассеянно скользнули по мне взглядом и сразу же отвернулись. Облегченно вздохнув, я огляделся. Довольно просторное и светлое помещение, из которого ведут несколько дверей. Между колоннами установлены аккуратные скамеечки, а посреди зала возвышается черная статуя, изображающая мускулистую женщину с обнаженным бюстом, опирающуюся обеими руками на гарду двуручного меча. Я пару минут напряженно вглядывался в каменные черты, затем мотнул головой. Бред какой-то, но на краткий миг мне показалось, что изваяние похоже на Таиль. Даже и не знаю почему. Эльфийка обладала довольно хрупким телосложением едва оформившегося подростка, а здесь был изображен натуральный культурист в юбке, к тому же лицо у Таиль было куда симпатичнее. От этой же каменной бабы просто веяло брутальностью – жуть.

Покрутившись еще немного около каменной эльфийки, я уселся на пустующую скамеечку. Что дальше делать, я банально не знал, поэтому следовало остановиться, слиться с толпой и посмотреть за развитием событий, тем более все собравшиеся здесь явно чего-то ожидали. Народу вокруг немного, и то в основном одни эльфы, лишь в дальнем углу зала сидело несколько человек, причем выражение их лиц было угрюмее, чем у вышеупомянутой статуи, которая и так была далеко не улыбчива.

Ждать пришлось минут сорок, за это время я успел покемарить, а зал заполнился разномастным народом. Наконец ударивший по ушам мелодичный перезвон заставил меня вздрогнуть и удивленно завертеть головой. В казавшейся монолитной стене распахнулась двухстворчатая дверь, и из нее вышел высокий эльф в серебристой мантии, расшитой золотыми узорами. Все сидевшие дружно повскакивали со своих мест, так что мне волей-неволей пришлось последовать их примеру. Эльф окинул собравшихся пристальным взглядом и, воздев руки к потолку, громогласно объявил: