Можно только предполагать, что в это время испытывал командующий артиллерией фронта С.С. Варенцов. Маршал К.С. Москаленко не упомянул о том, что вместе с Г.К. Жуковым и Н.Ф. Ватутиным на НП 18-й армии находился и С.С. Варенцов. Вероятно, командующему артиллерией фронта пришлось выслушать немало упреков от представителя Ставки ВГК.

Много солдат и офицеров противника на переднем крае было уничтожено в первые минуты артиллерийской подготовки. Поэтому и прорыв вражеской обороны был осуществлен сравнительно легко.

Вечером того же дня командованию фронта стало известно из перехваченной передачи фашистской радиостанции, что на участке прорыва, там, где наиболее интенсивно поработала наша артиллерия, противник понес особенно тяжелые потери.

Поздно ночью Г.К. Жуков доложил Верховному главнокомандующему:

«1. Прорыв обороны противника в районе Брусилов армиями Леселидзе, Москаленко и левым флангом Гречко произведен.

В 14.00 в прорыв введены армии Катукова и Рыбалко…

Приказал отрядам действовать ночью, чтобы не дать противнику затыкать прорыв…

3. Противника очень крепко побили огнем… Имеются большие трофеи вооружения, но они пока не подсчитаны».

Судя по содержанию донесения, Г.К. Жуков был доволен действиями артиллерии фронта.

Второй день был несравненно легче. Получив еще накануне вечером задачу решительно продвигаться вперед и в течение дня выйти на рубеж Западня — Соболевка— Корнин — Белки, войска 38-й армии в 9 часов 20 минут, после 30-минутной артподготовки, возобновили наступление. Развивалось оно успешно. Противник, потеряв управление, в беспорядке продолжал отходить в юго-западном направлении. Только на отдельных участках он вел артиллерийский огонь из глубины и производил безуспешные контратаки небольшими группами танков и пехоты. Контратаки носили робкий, неуверенный характер и не повторялись на одном и том же направлении.

Противник был деморализован стремительным наступлением советских войск. Это наглядно видно из показаний пленных, взятых 24 и 25 декабря. Вот некоторые из них.

«24 декабря днем русские начали наступление. Артиллерийская подготовка ошеломила всех нас. Огонь был таким губительным, что немецкая артиллерия не сумела даже ответить. На переднем крае находились главным образом солдаты из тыловых частей 8-й танковой дивизии. Когда стали приближаться русские танки, то все немецкие солдаты побежали. Наша батарея была раздавлена советскими танками. Из 12 артиллеристов батареи спаслись только три человека, которые сдались в плен. Остальные пытались убежать, но были убиты…»[116]

«Артиллерийский огонь был страшен. У многих из нас из ушей и горла шла кровь от сильных разрывов снарядов. Огонь приближался к нашим окопам постепенно. Когда он перешел через нас, то мы увидели, что красноармейцы бегут вслед за огневым валом в 60—100 метрах. Нам ничего не оставалось делать, как поднять руки»[117].

В этот день перешла в наступление и ударная группировка 40-й армии в составе трех стрелковых дивизий. Она прорвала оборону противника в юго-западном направлении на участке Мохначка — Волица и, выполнив поставленную задачу, способствовала частям 38-й и 1-й танковой армий в овладении М. Корнин.

25 декабря войскам фронта пришлось испытать большие трудности. Резко ухудшилась погода. Это ограничивало применение авиации. Главную роль в огневой поддержке войск играла артиллерия[118].

В полосе наступления ударной группировки фронта сопротивление противника продолжало ослабевать. Однако командование фронта уже знало, что в этом отношении назревают перемены. После начала нашего наступления в районе Брусилова немецкое командование поспешно приступило к переброске 48-го танкового корпуса из района Коростеня на юг, готовясь преградить советским войскам путь на Житомир.

Уже 24 декабря командующему фронтом стало известно об этом. В середине дня он позвонил командующему 38-й армией К.С. Москаленко и сообщил, что радиоразведкой установлено перемещение штаба 48-го танкового корпуса и входивших в его состав трех танковых дивизий — 1-й, 7-й и СС «Адольф Гитлер» — в сторону Житомира. Это означало возможность появления названных вражеских дивизий и в полосе наступления 38-й армии. Складывающаяся таким образом обстановка требовала ускорить разгром противостоящих войск до подхода вражеских резервов.

В связи с этим генерал армии Н.Ф. Ватутин в том же разговоре по телефону высказал неудовольствие по поводу действий 1-й танковой армии, которая, будучи введена в сражение в полосе 38-й армии сутки назад, все еще не смогла оторваться от пехоты и выйти на оперативный простор. Было приказано с целью упреждения вероятных контрударов противника «принять меры к быстрейшему выдвижению танковых корпусов».

Меры были приняты. Командиры и штабы стрелковых дивизий установили тесный контакт с танковыми бригадами и умелыми действиями своих частей и огнем артиллерии обеспечили проход танков через свои боевые порядки и прорыв их в глубину обороны противника. Наступающие стремительно шли вперед. Ни сопротивление врага, ни сильная оттепель, ни затруднявшая движение валяная обувь не помешали им выполнить задачу дня и выйти на рубеж, установленный боевым приказом.

Наступление ударной группировки 1-го Украинского фронта успешно продолжалось, набирало все более стремительные темпы, развивалось в глубину и в стороны обоих флангов.

Заслуживает внимание нешаблонный подход к началу наступления 15-го стрелкового корпуса 60-й армии И.Д. Черняховского.

Наступление 15-го стрелкового корпуса началось не, как обычно, с утра, а во второй половине 25 декабря. Противник отмечал Рождество и не ожидал, что советские войска могут перейти в наступление во второй половине дня. Накануне от разведки поступили сведения, что на участке 68-й пехотной дивизии некоторые подразделения уходят с передовой на праздничный обед, после чего солдаты возвращаются в траншеи. В тот же вечер командир корпуса генерал И.И. Людников доложил командарму о готовности корпуса к наступлению и попросил разрешения начать атаку после короткого артиллерийского налета на передний край противника не с утра, а в полдень.

Опыт войны показал, что внезапность действий должна лежать в основе всей боевой деятельности войск, а И.Д. Черняховский всегда был сторонником неожиданных действий для противника, поэтому дал разрешение на наступление. По сигналу «Буря» над передним краем взлетели серии зеленых ракет. Первые эшелоны 15-го стрелкового корпуса перешли в наступление. Расчет генерала И.И. Людникова на внезапность полностью оправдался. В первом эшелоне противника оказались только дежурные пулеметы, а во втором — дежурные подразделения. Они не в силах были остановить наступающих.