— А если наш магол загуляет и заведет себе девицу? — спросил Мэй, притащив остальную снедь.

— А мне должно быть до этого дело? — очень спокойно спросила я и едва не погладила себя по голове за то, что голос прозвучал спокойно и искренне удивленно. — Мы ведь друзья, и только.

— Прямо сейчас ты у него на коленях сидишь, — явно насмехаясь и ведя какую-то свою игру, напомнил брюнет.

— И что? — пожала я плечами. — В этом нет ничего такого.

Я взглянула на Шарада, демонстрируя ему явное недоумение на слова Мэя. Блондин опять прищурился, внимательно на меня глядя.

«Если все не так, то тебе самому придется мне об этом сказать, — мысленно произнесла я, отведя взгляд. — Я девушка. Я не хочу нести ответственность и что-то решать. Я хочу на ручки и быть любимой. И при этом не чувствовать себя глупышкой, которая увидела то, чего нет».

Мэй пожал плечами и деловито разлил по кружкам холодное темное пиво. Я постаралась сделать вид, что меня заинтересовала принесенная парнем еда, и попыталась сползти с коленей Шарада на лавку. Но он, до этого молча следивший за нашим разговором с Мэем и продолжавший холодить мне руку, придержал меня за талию и, наклонясь к самому уху, вдруг тихо уточнил:

— «Друзья, и только»?

Я сглотнула, на миг прикрыла глаза, ощущая, как от прохладного дыхания по шее и спине пробегает волна мурашек, и медленно пересела на лавку, не представляя, что делать и куда смотреть. Очень хотелось поддаться порыву и взглянуть на блондина, чтобы по его глазам понять подтекст. В секунду моя убежденность вылетела в трубу. Черт!

С одной стороны, можно и прямо сейчас разобраться, но… не при Мэе же! А с другой — если я поняла совсем не так, как показалось, то выставлю себя дурехой.

Черт!

Неловкий момент, полный молчания, разбавил брюнет, шумно выхлебав полкружки и довольно крякнув. Пары секунд передышки мне хватило, чтобы взять себя в руки. После чего я вопросительно взглянула на Шарада, как бы предлагая объяснить свою реплику. Он в ответ вздернул бровь.

Да… Беда…

Два не слишком болтливых нашли друг друга!

Отвернувшись, я принялась за еду, делая вид, что очень голодна. В руки я себя взяла, но вот самой поднимать тему отношений совсем не хотелось.

«Я подумаю об этом потом, — решила про себя. — И поговорю позже. И наедине».

* * *

Домой мы вернулись тогда, когда над семью мирами уже начали сгущаться вечерние сумерки. Я шагала впереди, игнорируя тот факт, что Шарад задумчиво просверливает дырку у меня меж лопаток. Это была небольшая плата за то, что я смогу немного побыть наедине со своими мыслями, прежде чем начать разговор по душам.

В конце концов, у меня было не так много опыта каких-либо объяснений с парнями. Сложно подготовиться к разговору, если все, что ты знаешь о выяснении взаимоотношений, сложилось либо из весьма скудного жизненного опыта, либо из книг и фильмов. Как жительница большого города, я, естественно, люблю романтику и признания в окружении роз, музыки и тонн блесток, но все это хорошо на экране, когда в любой момент можно остановить пленку и пофыркать или запить приторную сладость суровым чаем без сахара.

В жизни мне никто в любви не признавался. Да и я, собственно, тоже. А за влюбленность я принимала симпатию к какому-нибудь конкретному парню. За симпатией, если таковая была взаимна, следовали прогулки, кино, кафе, звонки и эсэмэски. Болтовня в социальных сетях. В этом всегда была какая-то четкая определенность, потому что изначально, еще при знакомстве, я знала, что пробую устроить свою личную жизнь.

А как воспринимать отношения, когда в твоей жизни возникает человек, который тебе помогает, тебя защищает и все время находится рядом, а через время ты осознаешь, что что-то к нему испытываешь? Прежде обо мне заботились лишь родные. Вот только Шарад мне не отец, не дядя и не брат. Он мне вообще не родственник!

«Тихо, Федька, дыши!» — приказала я себе, почти вбегая в дом.

Не глядя на парней, схватила пискнувшего Ваську и утопала в свою комнату.

— И что случилось? — спросил кроль, стоило мне захлопнуть дверь.

Я хмуро прошла вместе с Васей в ванную комнату, заперлась на задвижку, усадила кролика на край раковины, а сама присела на деревянную подставку для тазика и уже с пола тихо провыла:

— Бли-и-и-ин!

— Чего ты? — пристроив свой зад понадежнее, спросил ушастый и вытаращил на меня глазки.

— Ты ж говорил, что все знаешь? — напомнила я. — Тогда должен знать и то, что меня сейчас тревожит.

Вася фыркнул и уточнил:

— Ну я бы мог тебя просветить по поводу любого вопроса, который тебя беспокоит, но я пока не могу разобраться в той мешанине, что происходит в твоей голове.

— Эх, Вася, Вася…

Я спрятала лицо в ладони и тихо всхлипнула.

— Да чего ты? — не выдержав, вновь спросил кроль.

— Как мне понять, что делать дальше? — выдавила я, с надеждой посмотрев на зеленого пушистика.

Да, спрашивать совета у плюшевого кролика — полная дурость, но сейчас я согласна на любое стороннее мнение.

— Ты по поводу Шарада? — догадался Вася.

— Что вообще происходит, и как мне это все воспринимать? — спросила я. — До этого он молчал, а сегодня практически прямо намекнул… Если я правильно поняла, конечно.

— Ты странная, — сказал Вася, подавшись вперед и едва не навернувшись с края. — Парень с тобой как с писаной торбой носится, а ты ничего не понимаешь?

— И ничего не с писаной! — тут же обиделась я.

— Да? — ехидно уточнил кроль. — А кто с тебя пылинки сдувает, защищает и при любом удобном случае на ручках таскает?

— Последнее было только раз! — воскликнула я, но тут же поправилась, сообразив, что сегодня тоже можно считать: — Ну… два.

— Вот! Я ж говорил, — не смутился кролик.

— Но разве… — запнулась я. — Разве ухаживания выглядят не как-то иначе?

Кролик уставился на меня, и, хотя у него плохо получалось выражать эмоции, я все равно уловила явный скепсис в Васином молчании.

— Федора, ты в этом… — начал кролик и повел вокруг себя лапками, — семидырье. Тут тебе не дом, где ухаживания и намеки — это цветы, стишки и что-то подобное. А Шарад тебе не томный офисный мальчик, который вскочит на стул при виде мышки или затрясется от страха, если его остановят за нарушение правил дорожного движения.

Представив нарисованный кроликом образ, я не удержалась и хихикнула, а потом рассмеялась в голос. Моментально стало легче и спокойнее.

— Черт! Ты прав, — с улыбкой согласилась я. — Просто…

— Просто он тоже воспринимает свое к тебе поведение ровно так, как привык дома или здесь, и считает, что проявляет достаточно явный интерес, — сказал кроль. — А с учетом характера блондинчика… Да он прям очень недвусмысленно о тебе печется, и это явно выходит за рамки простой дружеской симпатии.