— Тут половина наименований зарубежных производителей, их придется приобретать через посредников. Остальные не составит особого труда достать. Все закупочные сделки оформлять через нашу контору? — Не придуривайся, Роман, — до сих пор занимавшийся просмотром текущих бумаг Георгий оторвался от чтения и перевел взгляд на советника. — Задействуй один из наших «поплавков», все закупки необходимого И расчет с наемниками проведи через него. Когда дело будет сделано, «поплавок» утопим. Как говорится, концы воду.

— Когда все надо сделать? — поинтересовался Финклер.

— Постарайся к концу декабря. Пусть хоть в Новый год у меня одной проблемой будет меньше, — снова погружаясь в чтение документов, буркнул Гергадзе.

На этот раз в квартире младшего Панчука негде было яблоку упасть. Переполненные желанием воевать, бывшие офицеры ВДВ и морского спецназа собрались в этой небольшой однокомнатной квартире. Сегодня никто не пил ни водку, ни пиво. Пили кофе, минеральную иоду, перед предстоящим мероприятием мозги должны быть трезвыми.

Владимир, как организатор предстоящей операции, возглавил это собрание и вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию.

— Все вопросы по финансированию и экипировке решены. До Нового года отдыхаем, а через две недели выезжаем на полигон. Два — два с половиной месяца интенсивной тренировки, после чего выезжаем «на землю». — Толково работать по весне, когда снег сойдет и грязь подсохнет, — отхлебывая из большой пластиковой бутылки «Нарзан», со своего места произнес Пройдесвит. Пропустив мимо ушей реплику Котовского, Панчук продолжал:

— Оплаты на учениях не будет. За каждый месяц участия в боевых действиях рядовой боец получает десять тысяч «зеленых», по ранению — тридцать тысяч. В случае смерти — пятьдесят. Руководящий состав за участие двадцать, ранение и смерть такие же, как и у рядовых.

— А кто будет начальником, кто подчиненным? — поинтересовался морской минер Латышев.

— Начальниками будут все собравшиеся, рядовых бойцов наберем из добровольцев — участников боевых действий — через военкоматы. Это мне пообещал организовать Михаил.

— Значит, нас уже будет не «семь самураев», а «триста спартанцев»? — с усмешкой сказал отставной подполковник Николай Степанович Стадник, сообразив, что простым волонтером ему воевать не придется.

— Нет, «триста спартанцев», думаю, нашему спонсору накладно будет содержать. Но и великолепной семеркой нам тоже ничего не добиться, поэтому мы выберем золотую середину и остановимся на «двадцати восьми панфиловцах». Боевую иерархию и тактику подразделений объяснять здесь я не буду, все пощупаем на полигоне. Это ясно?

— Ясно, — нестройным хором ответили собравшиеся. — Вопросы есть? Все промолчали, каждый думал о своем. Они прекрасно понимали, что война — это не прогулка за город, чтобы поиграть в пейнтбол. На войне все намного страшнее, и мажутся там не краской маркеров, а кровью своей и своих друзей. Но военные профессионалы тем и отличаются от дилетантов, что война — это их работа, которую выбрали осознанно, это то, что они умеют делать, лучше всего. Поэтому отставники бросили насиженные места и готовы ехать к черту на рога, чтобы снова поставить жизнь на кон.

— Раз вопросов нет, — после короткой паузы произнес Шатун, обведя собравшихся внимательным взглядом, — тогда встречаемся в девять утра четырнадцатого января у главного входа на Киевский вокзал. С приглушенным шумом ветераны стали по одному выходить из комнаты.

— Вот, Володя, мой сосед, Вадим Ясинский. Толковый парень, бывший омоновец, воевал в Чечне, — представил молодого человека хозяину квартиры Степаныч.

Мужчины пожали друг другу руки, и Шатун спросил: — Все слышали? Что-то можете сказать по этому поводу?

Ясинский пожал плечами:

— Пожалуй, только один вопрос. Я по воинской специальности снайпер. Дадите снайперскую винтовку или буду обычным бойцом-автоматчиком? — Зачем же из ювелира делать каменотеса, — усмехнулся Панчук.

На этом все вопросы были решены, теперь Владимиру оставалось только ждать.

Вечером приехал Михаил, он был слегка навеселе и прямо с порога спросил: — Выпить есть?

Владимир отрицательно покачал головой. Старший Пинчук презрительно хмыкнул: — Так я и думал. Из кармана пальто он вытащил плоскую бутылку дагестанского коньяку.

Братья прошли на кухню, там младший поставил на стол две рюмки, из холодильника достал блюдце с тонко порезанными ломтиками сыра.

Михаил наполнил доверху рюмки и, подняв свою, серьезно произнес:

— У меня есть новость.

— Что-то изменилось? Дали отбой операции? — не прикасаясь к рюмке, встревожено спросил младший брат.

— Да нет, там все в порядке, — усмехнулся успокаивающе старший. — Командование дало «добро» на мое участие в этой операции возмездия.

Но настоящего застолья не получилось. Потягивая ароматный виноградный напиток, пропитанный южным кавказским солнцем, все время от нейтральных тем братья переходили к предстоящей операции.

— Слушай, Володька, — неожиданно спохватился Михайл. — Помнишь, ты мне говорил, что у тебя за бугром есть знакомый корреспондент?

— Даже два, — усмехнулся Шатун. — Педики.

— Что? — не понял старший брат.

— Гомосексуалисты, любовники, — спокойно объяснил Владимир. — Сами они из Люксембурга, живут Амстердаме на яхте. Я в свое время держал на их яхте свое барахло.

— Слушай, а ты случайно…

Старший Панчук замолчал, в России за подобный намек можно было схлопотать попавшейся под руку табуреткой по голове. Но Владимир достаточно прожил на Западе и вдоволь насмотрелся на их образ жизни, поэтому он только усмехнулся и ответил:

— Нет, братишка, я стопроцентный натурал.

— Ладно, к черту сексуальную революцию, — отмахнулся Михаил. — Так что там насчет журналиста?

— Они оба журналисты. Рене, мягкий, нежный, утонченный, пишет об искусстве. Его активный приятель Максимилиан, тот берется за все подряд. Пишет о преступниках, политике или о чем другом. Какой из любовников предпочтительней?

Старший брат на мгновение задумался, потом сказал:

— Вызывай обоих, так даже будет лучше.

Проводив вечером Михаила до автобусной остановки, Владимир решил прогуляться. Вскоре его взгляд наткнулся на неоновую вывеску «Интерклуб „Паутина“».

В тесном помещении, где работало два десятка компьютеров, сев за свободную «машину», Шатун быстро вошел в глобальную сеть и, набрав электронный адрес Максимилиана, отправил тому приглашение в Россию.

Авиаремонтный завод в Кубинке переживал не самые лучшие времена. Еще десять-пятнадцать лет назад истребителей, прибывавших сюда на плановый капитальный ремонт, было полным-полно. Теперь же самолетная стоянка была пуста, в цехах одинокими стальными птицами стояли остроносые «МиГ-25» или вздыбленные «Су-27» и «МиГ-29». Работа шла ни шатко ни валко, спешить все равно было некуда: пока запчасти привезут, пока Министерство обороны оплатит заказ… В курилках самой популярной темой было заявление президента о модернизации стоящих на вооружении самолетов ВВС. Завод имел все необходимое оборудование для усовершенствования истребителей. Но разговоры пока оставались разговорами, мечты — мечтами, число сомневающихся не уменьшалось.