– Зачем продержали меня ночь в камере? – тихо спросила она. – Помучили? Добились своего? Доволен, сильный мужчина?

Меньше всего Пушкину пристали лавры мучителя хорошеньких барышень. Но и оправдываться было не в чем.

– Любой чиновник полиции на моем месте повесил бы на вас смерть Немировского и получил бы благодарность от начальства, – наконец ответил он. – Никому не хочется оставлять незакрытые дела перед праздником. Считайте это малой платой за вранье. Вернемся к Немировскому.

Сейчас ей не хватало сил устроить хороший скандал, который заслуживал надменный господин из полиции.

– Требуется знать о нем как можно больше, – мирно сказала Агата. – И как он умер.

– Разумное предложение.

Пушкин промокнул губы и коротко описал обстоятельства дела, не упуская факты и точно раскладывая их по полочкам. Агата слушала внимательно, не перебивая. Пока он не закончил.

– Пентакль на полу… Зарезанный петух… Отравление лекарством… – проговорила она задумчиво. – Все, чтобы представить как сердечный приступ? Что-то странно.

– Соглашусь, – сказал Пушкин. – Еще одна мелочь: привидение.

Агата проверила: не шутка ли? Пушкин был серьезен.

– Какое привидение? – спросила она.

– Самое заурядное. Появилось в час смерти Немировского в его номере. А до того заглядывало в окна его дома.

– Пушкин, вы серьезно?

– Так говорят свидетели. Прочее зависит от точки зрения на привидения вообще и на рациональные причины преступления.

Впервые за утро она улыбнулась.

– Вы говорите, как сухарь-ученый.

– Я математик, – ответил Пушкин, борясь с застрявшим меж зубами кусочком мяса. – Только на службе в сыскной полиции.

– Наверное, преступления раскрываете по формуле?

– Почти угадали.

Агата откинулась на спинку стула, понемногу приходя в себя.

– Только подумать: формула преступления. Жаль, воры не знают.

– Формула сыска, – поправил Пушкин.

– Раскройте секрет: что в нее входит?

– Никаких секретов: в формулу надо занести все известные и неизвестные члены.

– Члены? – в изумлении спросила Агата.

– Члены уравнения. После чего его решить.

– И как, получается?

– Формула безошибочна.

Она легкомысленно махнула ручкой.

– Глупости. Безошибочны только чувства. Вот я, например, чувствую мужчину сразу и вижу его насквозь.

Пушкин отложил салфетку.

– Наш разговор доставляет истинное удовольствие, но пора переходить к делу.

На него опять махнули.

– Пушкин, я не ваш подчиненный. Не беспокойтесь, выполню нашу сделку. Найду вам убийцу.

– К утру принесете на блюдечке? – строго спросил он. – Опять?!

– Нет, не завтра. Но очень скоро. Мне надо только кое-что проверить.

– Каким образом предполагаете искать убийцу? Какой план поиска?

– Ну, уж это мое дело, – и она подмигнула.

Такой милый, истинно женский поступок был неуместен, но сердиться на него не было никакой возможности.

– Чем вас заинтересовал полный господин с белокурой дамой? – спросил Пушкин, чтобы сменить бесполезную тему. – Все время на них посматриваете.

Агата снова запрокинула кофейную чашку, пытаясь языком достать капельки. У нее ничего не вышло.

– Пушкин, верите в совпадения?

– Совпадения не случайны, – ответил он. – С точки зрения математики.

Барышням скучно слушать умные глупости, и Агата перебила:

– Кто была та дама?

Все-таки его вынудили задать глупейший вопрос:

– Какая дама?

– Когда я выходила из участка после опознания Немировского, в дверях столкнулась с дамой, она шатенка, модно и со вкусом одетая, – проговорила Агата, будто вспоминая. – Она так странно на меня посмотрела, словно на соперницу. Или любовницу мужа. Женщина такое сразу чувствует. Кто она?

Попадание было слишком точным, чтобы от него отмахнуться.

– Ольга Петровна Немировская, вдова убитого, – ответил он.

– Я так и подумала.

Пушкин не знал, что такое «странно посмотрела». Он предпочитал иметь дело с более конкретными предметами.

– Где вы ее видели?

Агата еле заметно кивнула в сторону дальнего стола.

– Здесь. Этот жирный боров вот так же завтракал со своей милой женой. Потом пришел еще один, его знакомый, со следами сильного похмелья, а потом пришла она… Она искала… Как она говорила…

– Гри-Гри, – подсказал Пушкин. – Домашнее прозвище Немировского.

– Точно! – пальчик нацелился ему в грудь. – Такое смешное прозвище. А кто они?

– Угадайте. Раз пользуетесь чувствами, – последнее слово Пушкин произнес немного брезгливо.

Агата задумалась, глядя в стеклянный купол ресторана. Сверху на нее взирали окаменевшие русские классики.

– Я поняла! – вдруг сказала она. – Это его братья!

– Вы правы, средний – Виктор Филиппович…

– Его называли Викошей… А старший – Петр Филиппович… Пе-Пе – я поняла, что это значит!

– Да вы просто как в воду глядите, – сказал Пушкин. – Вернемся к более важному вопросу.

Слушать его не стали.

– Вы говорили про какого-то таинственного «АК», – перебила Агата. – Что это значит?

Порадовало, что Агата не упустила мелкую, но важную зацепку. Чем сняла с себя тень подозрения. Пушкин пояснил, что у Немировского была назначена встреча с неизвестным, как раз на вечер убийства.

Нетерпеливо дослушав, Агата резко встала.

– Мне надо кое-что проверить. Ждите вечером… Так и быть, загляну к вам гости в ваш сыск. Все равно репутация моя испорчена безвозвратно.

И она стремительно вышла из зала под поклоны официантов. Пушкину оставалось только расплатиться за завтрак и оставить чаевые. Крайне скромные чаевые, что в традициях «Славянского базара» выглядело почти преступлением. Что поделать? Жалованья чиновника сыска на щедрые не хватает.

2

Хороший приказчик соображает быстро, когда настает золотое время. Такое время настало. Старого хозяина уже нет, а новый еще не взялся за дело. Можно чуток потрудиться на себя. Чем Катков собрался заняться со всем старанием. Заработок должен сыпаться как из рога изобилия. Всего и дел-то – записать в приходную книгу одну цену за принятую вещь, а на руки выдать другую. На продаже совсем просто: клиент платит одно, в кассу попадет половина. Знай считай барыши! Катков искренне надеялся за сегодняшний день укрепить личный капитал на четвертной. И уже был с почином: на проданном портсигаре заработал два рубля. День начинался отлично. А до праздника еще полнедели. Катков потирал руки от удачи, пришедшей в эти самые руки.